Страница 10 из 18
– Спасибо.
Гиленсон раскачивающейся походкой направился в клинику, а вслед ему из каморки дежурного выглянула оперенная красными дерзкими прядями юношеская голова.
– А это кто? Какой-то проверяющий? – ломким фальцетом спросил молодой человек, обернувшись к дежурному.
– Спрячься, придурок, – прошипел тот. – Сейчас увидит кто-нибудь…
Голова послушно нырнула ниже уровня окна.
– И все же, кто это?
– Папаша одной из пациенток.
– Серьезно? – жеманно прижав тонкие ладошки к щекам, воскликнул юноша. – Это же очень, очень интересно! Я даже не знал, что ваших клиентов навещают родственники. Просто отлично, такая деталь сделает репортаж еще более живым!
– Обычно никого из них не посещают, – мрачно констатировал дежурный. – Этот дядька – уникальный тип, его все у нас знают. Он приходит каждую неделю, в субботу. Один раз пропал на три месяца – мы уж решили: помер. Оказалось, лежал в больнице после инсульта.
– Котик, я должен с ним поговорить! – взволнованно проговорил юноша.
– Да пожалуйста, только по-умному и мимо меня. Если узнают, что я делюсь с блогерами внутренней информацией, меня отсюда вышвырнут, и ты сам будешь зарабатывать на рекламу.
– Не волнуйся, – улыбнулся молодой человек, погладив дежурному выпуклые ягодицы. – я же не враг тебе. Выпусти меня на улицу, я его там покараулю?
– Дурацкую ты тему выбрал для репортажа, – недовольно проворчал дежурный. – Такими темпами мне придется вторую работу искать, чтобы твой блог не укатился из топовой сотки в топовый тысячник…
– Папа, папа! – радостно кричала Ждана, хлопая в ладоши. – Кука! Кука, патье! – лопотала она.
Гиленсон улыбался.
– Тебе нравится, детка?
Ждана не поняла вопроса. Она выхватила розовую коробку и поковыляла на середину комнаты, чтобы усесться поудобней на коврик и распотрошить подарок.
Трехлетний ребенок в теле пятнадцатилетней девушки.
– Тебе помочь? – спросил Гиленсон, присаживаясь на корточки.
– Ам`a! – обиженно ответила Ждана.
– Ты сама?
– Та!
– Хорошо.
Александр Моисеевич с любовью всматривался в ее хорошенькое личико, на котором светилась неподдельная радость. Внешность – это единственное, что удалось генным кудесникам сделать в полном соответствии с требованиями матери. Коротко остриженные каштановые кудряшки обрамляли идеальный овал лица, яркие брови вразлет, неестественно огромные оленьи глаза с виноградно-зеленой радужкой, аристократичный излом губ.
Он поднялся и обернулся к врачу.
– Иван Игнатьевич, я очень признателен вам за оформление пропуска. Я только вчера сообразил, что опоздал подать заявку – совсем закрутился на службе.
Седоволосый доктор с роскошной окладистой бородой понимающе кивнул.
– Не стоит благодарности. Я так и подумал, что у вас рабочие сложности – такие вещи творятся…
Гиленсон устало отмахнулся.
– Ох, давайте не будем об этом. Вчера отдел лихорадило почти до утра.
– Я понимаю.
Гиленсон наблюдал, как Ждана обнимается с огромной куклой в пышном свадебном наряде и разговаривает от ее лица на своем лепечущем языке.
– Вы сейчас в зимний сад? – спросил доктор.
– Нет, прогулку оставим до субботы. Мне нужно на службу. Прощаться с ней не буду, а то она расплачется…
Доктор вздохнул, отвел глаза в сторону.
– Хорошо, я понимаю… И еще… Я, конечно, не имею права вам это рассказывать, но не могу промолчать, поскольку слишком симпатизирую вам. Ваша бывшая супруга опять подала прошение о применении к Ждане экспериментального метода лечения…
Гиленсон онемел. Вскинув брови, он тяжело и шумно выдохнул, устало прижав ладонь ко лбу.
– Сколько же можно… Иногда мне кажется, что остановить эту женщину можно только задушив, – проговорил он наконец.
Иван Игнатьевич хмыкнул.
– Будем считать, я этого не слышал…
– Спасибо за предупреждение. Теперь у нас с адвокатом будет возможность подготовиться к суду как следует.
– Не за что. И удачи вам.
Пожав руку доктору, Александр Моисеевич направился к выходу.
Молодой блогер выскочил на Гиленсона из-за угла, как будто хотел его ограбить.
– Доброе утро! Меня зовут Янис, я – ведущий блога «Рвем обои». Пожалуйста, ответьте на пару вопросов!
Гиленсон смерил взглядом его затянутую в лиловый латекс фигуру и поморщился.
– Не интересно, – отмахнулся он от блогера.
– Время обновить интерьер мышления и сорвать старые обои! – торопливо выпалил Янис свой слоган для будущих зрителей, и, пытаясь Гиленсону преградить путь своей тощей грудью диетического цыпленка, продолжил:
– Вам не кажется, что пора обновить мнение общества о генетическом моделировании? Это правда, что здесь содержится ваша дочь, и вы ее навещаете? Она – генетический урод? Что с ней не так? В чем была ошибка врачей?
Янис задавал вопросы быстро, без запинки, тараторя, как ускоренный транслейтер. На вопросе об уроде Гиленсон остановился. Подняв на юношу тяжелый недобрый взгляд, он проговорил:
– Глядя на вас, меня начинает терзать вопрос, а с вами-то что не так? В чем была ошибка врачей в вашем случае?
Парень не обиделся.
– Я очень рад, что вы все-таки решились поговорить со мной.
– Молодой человек, вы действительно не видите разницу между «послать» и «поговорить»? Выключите уже свою трансляцию!
У Яниса безвольно упали руки, нижняя губа огорченно выпятилась вперед.
– Вас же Александр Моисеевич зовут? – уже без жеманных кривляний своего медийного образа спросил он.
– Да.
– Послушайте, Александр Моисеевич, вы уверены, что вам действительно нечего сказать? Вашего ребенка превратили в инвалида, а вы даже не испытываете потребности кому-то за это отплатить? Врачи стали причиной вашей личной трагедии…
И тут Гиленсон не выдержал. Брызгая слюной, он прокричал в лицо блогеру:
– Причиной моей личной трагедии стала не генная инженерия, а непроходимая глупость женщины, которая захотела родить не ребенка, а сверхчеловека! Ей нужен был гений, каких еще не знала история! Понимаете? И добрая половина всех пациентов этой клиники, если не больше – результат нездоровых фантазий их матерей!
Янис сначала испуганно отшатнулся от взорвавшегося гневом собеседника, а потом в его подведенных красно-черными стрелками глазах вспыхнула идея.
– Фанатичные матери. Женские комплексы как источник зла. Феминистки будут выть и плакать от ярости! Александр Моисеевич, подождите! Вы же сейчас о своей жене говорили, госпоже Голиковой?
Гиленсон удивленно покачал головой.
– И когда только вы успеваете…
– Если честно, я видел вас входящим сюда и караулил, так что у меня было время идентифицировать вас и поднять биографию… – почему-то смущенно признался Янис. – Так вот… Я могу вам помочь в вашей борьбе за право единолично распоряжаться судьбой дочери. Медиасфера – это великая сила в наше время. Голикова как разработчик новейших методик по расширению возможностей человека и глава движения «Здоровая жизнь» здорово пострадает от такой перепалки, ее социальный рейтинг неминуемо упадет, и вы сможете действовать свободней! Мнение общественности будет на вашей стороне. Я получу популярную серию видосов, а вы увеличите шансы стать единственным законным представителем ребенка. Наше сотрудничество выгодно нам обоим!
Гиленсон уж было хотел решительно направиться к парковке, но вдруг остановился. Обернувшись к Янису, он медленно и задумчиво проговорил:
– Знаете, а ваша идея не лишена разумного зерна… Да, не лишена… Я должен подумать и взвесить все. Свяжетесь со мной вечером? Может быть, я действительно дам вам интервью. Но не сейчас. Сейчас я не готов обсуждать эту тему.
Янис радостно закивал, и красные пряди-антеннки задрожали у него на висках и макушке.
– Хорошо. Отлично! Я напишу вам вечером. Я тоже продумаю подробней линию нашего репортажа, и мы сможем ее обсудить.
– Добро.