Сброд

– Начну с последнего. Ты, Всеволод, спрашиваешь, почему я позволила себе пренебречь «замечательной возможностью» ударить по ослабленным войскам Батурия? Так я отвечу тебе: потому что он ещё не достаточно ослаблен. Может Батурий и хороший воин, и даже неплохой полководец, но правитель из него, как гончар из медведя. Ты думаешь, будто я собиралась вести свои войска в битву, чтобы сохранить для Павла Радовежскую область?! Да сдался он мне! Чтоб потом при каждом застолье выслушивать его тщеславные речи, по поводу значимости его вклада в дело победы над Батурием? Нет уж, увольте. Но это только начало. Я хочу вынудить этого неуравновешенного борова, собственноручно перебить всех своих Смотрящих, на которых хоть в чём-то можно положиться. Пусть этот дурак, окажется в кружении одних трусов, воров и лжецов, тогда и повоюем. Я не понимаю, почему ты так переживаешь из-за случившегося. Ты лгал, но ты лгал врагу. Как сказал один древний восточный полководец «Война – путь обмана». Думаю, спорить с этим глупо.

– Да, спорить глупо – никак не желал успокаиваться Всеволод – Но это ВОЙНА путь обмана! На тот момент у нас с радовежцами было перемирие. Я дал человеку своё Слово, и он поверил ему. А теперь он мёртв, мертвы его сыновья. Мне уже никогда не восстановить своего Честного Имени!

– Да перестань – нервно поморщилась княгиня – Неужели ты думаешь, что он согласился, полностью положившись на тебя? Павел по любому обдумал запасные варианты, он не так глуп (Мария еле сдержалась, чтоб не сказать «в отличие от тебя»). Уверена, что, в крайнем случае, он вполне готов был оборонять Радовеж самостоятельно, просто его предали подручные, надеясь на щедрую награду от Батурия.

– Вам, с вашей расчётливой натурой, никогда не постичь моих чаяний – молвил Всеволод резко охладевшим тоном. Возбуждение в его голосе пропало. Создавалось впечатление, что он либо просто устал спорить, либо осознал, наконец, полную бесполезность этого занятия – Вы просто уверены, будто Ваши цели настолько высоки и судьбоносны, что оправдывают любую ложь. Я даже не стану осуждать Вас за это, в конце концов Вам отвечать на Судилище Богов. Я также не обманываю себя в отношении искренности поступков Павла, так как меня и это особо не касается. Меня волнует только моя собственная честность, так как я выбрал её главным ориентиром на своём жизненном пути! Вы, княгиня, лгали мне, и лгали мне сознательно. Лгали, чтобы я, в свою очередь, тоже солгал. Что ж, Ваша задумка увенчалась успехом… Ценой моего честного имени. Похоже, вы находите эту цену вполне приемлемой, даже привлекательной, а моё возмущение видится Вам некой временной детской блажью, ребячеством. Я сделал то, что Вы просили, потому что верил Вам. Теперь я знаю, что вы без раздумий обманули меня, ради достижения своих целей, так как же могу верить Вам впредь?

– Похоже, ты забылся?! – подал надменный голос Евгений – Твоя задача не верить, а послушно выполнять приказы! Как ты вообще смеешь обсуждать приказы госпожи?!

Фаворита княгини и Всеволода, разделяло расстояние шагов в пять. Черский управляющий медленно перевёл на Евгения взгляд, полный презрения и, также медленно достав меч из ножен, ответил ровным, спокойным голосом, явно считая противника недостойным собственной ярости:

– Своего высокого положения, я добился вот этим мечом. Ещё раз осмелишься заговорить со мной по какому бы то ни было поводу, и я им под корень вырублю тебе то, чем сумел добиться своего высокого положения ты.

Залившись краской негодования, Евгений тоже выхватил меч, но в тот же миг между мужчинами, уже готовыми броситься друг на друга, встала Мария. Стоя лицом к Всеволоду, она грациозно сняла со среднего пальца левой руки дорогое золотое кольцо, очень тонкой работы, с огромным рубином, искусно вделанным в кольцо в виде большого красного глаза. По древнему обычаю ругов, господин, снимающий в подобной ситуации с себя драгоценность, признаёт свою неправоту, и, передавая драгоценность слуге, просит таким образом извинения. Приняв подарок, слуга показывал, что не держит обиды на него, и готов дальше верно ему служить. Если же не принимал, то отрекался от господина, но такое развитие было настолько нелепым, что даже не укладывалось в голове. Во всяком случае, остаться в живых после этого, слуге могло помочь лишь невероятное везение.

Мария, как тонкий психолог, подготавливала Всеволода разговором именно к такой развязке, но по её задумке, в споре должно было пройти ещё несколько этапов, в ходе которых, она собиралась не вербально показать, что увидела проблему с точки зрения Всеволода, затем, что признаёт свою ошибку, и, наконец, будто искренне раскаивается. Но, из-за внезапно возникшего конфликта, княгине пришлось экстренно перейти непосредственно к завершающей фазе своего плана, отбросив несколько столь важных этапов, дабы спасти жизнь своего фаворита (а главное, памятуя об угрозе Всеволода, спасти то «чем Евгений сумел добиться своего высокого положения»).

Глядя на протянутое в его сторону кольцо, Черский управляющий умолк, и не спешил с дальнейшими действиями. Видя сомнение в его глазах, Мария уже стала успокаиваться, решив, что теперь Всеволод никуда не денется, но тот вдруг резко развернулся и, не взяв кольца, уверенно направился к выходу. Толкнув нагою тяжёлую створку парадных дверей с такой силой, что та с грохотом ударилась о стену, Всеволод покинул Приёмный Зал. В дверном проёме мелькнул силуэт привратника, который, опасливо сопровождая взглядом грозного гостя, бережно закрыл за ним тяжёлую дверь.

Мария с задумчивым видом, неспеша подошла к тому же окну, сквозь которое наблюдала за прибытием Черских всадников. За ней следовал Евгений, который злобно шипел сквозь зубы:

– Зови стражу! Нужно не дать ему покинуть Златоврат! Он предаст тебя! Ему нельзя больше доверять!

– Ему и не нужно верить. Его достаточно знать и понимать. Сейчас он зол на меня, и если продолжить его дразнить, то он ещё сильнее разойдётся. Сейчас он вернётся к себе в нору, и успокоится, не пройдёт и месяца. К тому же в Черске, его боготворят все: придворные, дружинники, купцы, простолюдины… Если здесь хоть волос упадёт с его головы, то смуты в Черском крае не избежать. А я не для того устроила Батурию Радовеж, чтоб повторять его ошибки в Черске. Предательства от него ожидать тоже глупо. Он скорее сам себе брюхо вскроет, чем сознательно предаст кого бы то ни было. А если вдруг начнётся война, то он никак в стороне не останется. Будет зубами скрипеть, но в дружину явится. Таков уж он по натуре своей…

Замолкнув, нервно покручивая в пальцах левой руки отвергнутое кольцо, она смотрела, как Черский управляющий и его эскорт, садятся в сёдла и, в колонну по два, рысью скрываются за воротами детинца. Надев кольцо обратно на палец, княгиня внезапно развернулась, и со всего размаха влепила Евгению сочнейшую оплеуху, многократное эхо от звонкого звука которой, разошлось под высокими сводами зала:

– Тебя кто за язык дёргал?!.

глава 13

Духовлад, Вук и Ратибор, вышли из полуподвала темницы Кременца. Обойдя главное здание крепости, они обнаружили, что на обширную пустующую площадку, простиравшуюся от прохода к воротам до парадного входа в главное здание, уже собралось практически всё Медвежье Воинство: Мстивой с Вороном справились со своей задачей быстро. Может в дальних помещениях и затерялись пару десятков голодранцев, беззаветно предаваясь грабежу и вандализму, но основная часть разбойной ватаги уже находилась здесь. Собравшиеся разбои встревоженно шумели, не ожидая ничего хорошего от этого экстренного сбора, и оживленно делились друг с другом всевозможными домыслами по этому поводу. Духовлад понимал, что поход в библиотеку крепости придётся отложить: сперва нужно объяснить людям ситуацию, дабы прекратить грабёж, и согласовать дальнейший план действий.

Молодой боец протиснулся сквозь толпу, и поднялся на несколько ступеней, ведущих к парадному входу в главное здание. Отсюда был виден каждый человек в толпе, не исключая самых последних рядов. Значит, и его – Духовлада – мог видеть каждый. У подножья лестницы встали атаманы. Молодой боец оглядел собравшихся тяжёлым взглядом, подождал, пока возрастающее напряжение заставило разбоев умолкнуть, завороженно уставившись на него, в ожидании столь необходимой информации, и лишь тогда заговорил, не спеша, чётко и громко: