Сброд

Ратибор, выслушав жутковатое повествование Афанасия, задумчиво протянул, глядя на слабоумного:

– А у него много общего с Вороном: тоже «дурачок», тоже «не понимает, что делает» …

Духовлад наконец мысленно отвлёкся от душещипательной истории о местном трудяге, вспомнив, зачем они, собственно, явились в это подземелье. Он огляделся в пыточной камере, освещённой неясным светом факелов. Вдоль одной из стен, на расстоянии метров двух от неё, проходила грубая, железная решётка, разделённая на пять примерно одинаковых участков такими же решётками, расположенными перпендикулярно. Пол, в образованных таким образом клетках, был густо присыпан соломой. Никаких лежаков или скамеек в них не было, они все были пусты… Хотя нет: в одной из них, под самой стеной, что-то еле заметно зашевелилось. Духовлад сфокусировал взгляд, который выхватил из полумрака еле заметные очертания человеческого тела. Молодой боец подошёл к одному из факелов, вынул его из настенного крепления, и с ним в руках направился в сторону заинтересовавшего его объекта. Афанасий поспешил к тому же месту, и отворил перед главарём дверь клетки. Факел осветил лежащее на полу человеческое тело. Атаманы, подошедшие вслед за Духовладом, также как и он, хранили молчание, разглядывая жуткую находку. Предрага удалось узнать не сразу: растрёпанные волосы, осунувшееся лицо пепельного цвета, ужасающие язвы, вместо выжженных глаз. Одежда на нём была изодрана, а обе штанины вообще были оборваны чуть выше колена. Ноги были переломаны, о чём свидетельствовали внушительные опухоли в районе коленных суставов, кожа на которых, была уже лилового цвета. Запах, расточаемый телом бывшего главаря, говорил о том, что истязаемый уже некоторое время справляет природные потребности под себя.

Зрелище вызвало в душе молодого бойца целый каскад эмоций. Ненависть и желание мстить, отступили на второй план, уступив место шоку от увиденного, и (чего совсем не ожидал Духовлад!) состраданию. Холодное, расчётливое сознание твердило, что всё это закономерно, и вполне заслуженно подлым предшественником, но эмоции, обильно источаемые тронутым сердцем, здравый смысл полностью заглушить не мог. Молодой боец попытался было обратиться к Предрагу, но слова комом встали у него в горле. Как следует собравшись, он смог заговорить только со второй попытки, с громадным усилием придавая жёсткости своему голосу:

– Ну, как себя чувствуешь? Выгодно продался?

Предраг вздрогнул, узнав голос, и взволновано зашевелил пересохшими губами:

– Малыш? Это ты? Тебя взяли живым?

– Нет, это мы захватили Кременец! – ответил Духовлад, с неожиданным даже для себя тщеславием.

– «Захватили Кременец»?! Ха-ха-кх-кх-кх – Предраг повторил его слова, и попытался рассмеяться, но смех тут же перешёл в рваный кашель, явно доставлявший ему сильную боль. С большим трудом откашлявшись и некоторое время помолчав, набираясь сил, Предраг снова подал свой слабый голос – Послушай меня, Малыш, беги отсюда, пока ещё есть возможность. Затеряйся в какой-нибудь забытой деревне, а лучше в глухом лесу. Князь и его люди никогда не спустят вам этого нападения. Они будут преследовать вас, пока не переловят всех, и – уж поверь мне – быстро сдохнуть вам не дадут!

– Не переживай, тебе этого не увидеть – грубо ответил молодой боец.

– Тут уж ты прав, ну да дело ваше. Решили, что можете бодаться с княжьей дружиной? Бодайтесь. Ты спросил, выгодно ли я продался? Нет, не выгодно, как видишь. Нужно было уходить с медоварни не к Кременцу, а в другом направлении. А я, как глупый щенок, придумал себе сказку, в которой меня, «за мою неоценимую помощь», возьмут на побегушки к какому-нибудь высокородному господину. Я готов был начать с самого малого, и был уверен, что со временем смогу добиться многого своим умом, и знай, Малыш, что так бы оно и было, стоило бы мне хотя бы зацепиться. Но я обманул сам себя, ведь мне даже не удалось увидеть высокородных господ! Приехав сюда, я сразу же попал в руки твердолобых подручных, которых снабдили чётким инструкциями, и мне просто не на кого было производить впечатление своим проницательным умом. Теперь ты можешь видеть, как дорого мне обошёлся мой просчёт. Но я повторюсь: я не пал жертвой чьего-то хитроумного плана, не сумев просчитать возможных ходов. Это я, Я сам себя обманул! Кха-кха-кха…

Разволновавшись, он опять захлебнулся рваным кашлем, и, прокашлявшись, снова взял паузу для отдыха. Во время этой паузы, никто из присутствующих не осмелился нарушить молчания. В напряжённой тишине все смотрели на искалеченное тело, не в силах оторвать глаз, и терпеливо ожидали продолжения откровений. Наконец Предраг снова заговорил:

– Я не знаю, сколько времени я здесь провёл – день или месяц. Но за это время, мне пришлось пережить многое. Боль, невыносимая боль, была моим бессменным спутником всё это время. Но сейчас я спрашиваю себя: на много ли лучше я чувствовал себя раньше? Коротать день за днём в окружении тупых, вонючих недоносков, чьи стремления в жизни не превышают по смыслу даже копошения червей в навозной куче. Не видеть вокруг себя ничего, кроме ваших поганых рож. Зимой и летом ютиться в лесных лачугах, нюхая запах ваших немытых тел, общаться с вами, и понимать, насколько вы все, без исключения скудоумны: вот что было настоящими пытками! Я сожалею о том, что направился в Кременец, ведомый слепым мечтами, но я ни капельки не жалею, что поставил вас всех под удар, ибо одна моя жизнь, ценнее всех ваших вместе взятых. Ты, щенок, наверное смотришь на меня сейчас с ненавистью. Что, думаешь, будто сможешь причинить мне боль, которая затмит всё то, что я пережил за последнее время?! Ну, так давай, попробуй! Ненавижу вас, мрази вонючие! Всё ваше поганое «воинство»! Жаль не увижу, как всех вас пересадят на колья! Кха-кха-кха…

С каждым словом, произнесённым Предрагом, в Духовладе всё сильнее закипало негодование, и когда тот в очередной раз зашёлся кашлем, молодой боец выхватил меч, и разрубил предателю лицо, завершив его страдания. Злость никуда не делась, но он уже предполагал, что так может случиться. Духовлад вполне отдавал себе отчёт, что своими последними словами, Предраг как раз и добивался того, чтобы его лишили жизни, и избавили от мучений. Его злили не слова Предрага, а осознание своего перед ним бессилия. Ранее, в разгар своей жажды мести, молодой боец представлял себе встречу с Предрагом совсем иначе. Точнее сказать, он ждал другой реакции от предателя: паники, порождённой страхом смерти, бесконечных слезливых молений о пощаде. В действительности, Духовлад был уверен, что стоило бы ещё немного помедлить, и вместо оскорблений и проклятий, с уст Предрага посыпались бы всё-таки мольбы, только о смерти. О смерти, как об избавлении. Сейчас молодой боец увидел, что в сложившейся ситуации, у него попросту не было инструментов, с помощью которых он мог бы вызвать у ненавистного Предрага столь вожделенный страх, и «удар возмездия», превратился в «удар милосердия». Духовлад сейчас в первый раз всерьёз задумался о смерти. Он решил для себя, что смерть – это всего лишь безликий факт, а вот уже эмоциональное состояние, ей предшествующее, делает из неё либо кару, либо избавление, либо так и оставляет безликим фактом.

Круто развернувшись, Духовлад твёрдо зашагал прочь из пыточной камеры. Немного погодя, за ним потянулись атаманы, а уже за ними по ступенькам поднялся Афанасий, и закрыл за собой массивную дубовую дверь на ключ.

***

Златоврат, столица Белого Края. В открытые ворота детинца5, строем в колонну по два влетели несколько десятков всадников. Бордовый стяг, с изображённым на нём мечом, разрубающим щит, свидетельствовал, что отряд прибыл из Черска. В одно из окон княжьего приёмного зала, за всадниками наблюдала княгиня Мария. Рядом с ней стоял Евгений, человек, исполняющий обязанности её Главного Советника, а также Старшего Воеводы Белого Края. Где бы не выступала княгиня с очередной пламенной речью (а случалось это крайне часто), и перед каким бы собранием это не происходило, Мария всегда уделяла немало времени, перечислению заслуг Евгения перед Белым Краем, восхваление его всевозможных способностей и талантов. Впрочем, расхожий в высшем свете края анекдот, указывавший на то, что главные таланты Евгения проявляются исключительно в постели княгини, не то, чтобы был близок к истине… Он являлся её прямой констатацией.

5

Детинец – внутрення городская крепость.