Страница 9 из 22
Дело было так. Быков – мой бывший студент. Учился он отвратительно. Вы, конечно, знаете, кто его папаша (я имею в виду – по чину и деньгам), так что Олег Быков посещал едва ли половину лекций и семинарских занятий, зачёты получал автоматом, а на экзаменах приходилось натягивать ему тройки, а то и четвёрки – таков был приказ ректората. Для меня долго оставалось загадкой, почему он осчастливил именно наш биофак, но потом, позже, он сам мне пояснил: ему «по фигу» было, на каком «факе» «кантоваться», лишь бы диплом для «шнурков» получить. А устраивало его местоположение нашего учебного корпуса – в самом центре города, на Советской, – в котором, кроме нашего биологического, располагаются ещё иняз и филфак. Дальнейшее он мог и не пояснять: действительно, не в гуманитарии же ему было идти – это уж совсем «западло».
Так вот, я с Быковым, после того, как он получил свой диплом (хорошо хоть не красный!), практически не встречался, но слышал и знал, как он процветает в бензиновом бизнесе (вряд ли, я думаю, ему помогали в этом даже те крохи знаний по химии, что он получил за время учёбы!). Два года тому вдруг и совсем неожиданно встала страшная альтернатива: жить моей жене Клавдии Михайловне или умирать. На операцию требовалось 5000 (пять тысяч!) условных единиц, то есть, безусловно говоря – пять тысяч треклятых долларов. Для справки сообщаю, что зарплата моя в пересчёте на эти самые у. е. составляла примерно 130 (сто тридцать) долларов в месяц. Короче, мне удалось собрать по друзьям и родственникам только две тысячи. И вот тогда, от отчаяния совсем потеряв чувство реальности, я кинулся к Быкову. Не буду подробно расписывать, как несколько дней добивался встречи с ним, а когда добился, он мне, в конце концов, с отвратительными гримасами и сопутствующими словами (в благодарность, мол, за бывшие «уды» и «хоры») бросил пятьсот «баксов». Больше, дескать, не в состоянии. Надо полагать, если б у него состояние уже миллиардами оценивалось, тогда б позволил себе швырнуть ещё пару-тройку тысяч. Нет, я понимал и понимаю, что чужие деньги и просить, и считать стыдно в любом случае, но ведь и любому понятно, что этот «новораш», как и его соратники, новоявленные наши миллионщики, нас же, остальных, грабят и обворовывают, на нашей общей нефти жируют и богатеют…
После смерти жены я вгорячах хотел пойти и швырнуть Быкову в лицо его вонючую «капусту», но затем, здраво рассудив (и вообще, не пора ли нам всем начать рассуждать здраво?), оставил эти деньги у себя и спустя год поставил на них довольно приличный памятничек своей Клавдии Михайловне – ну неужто она за 35 лет беспорочного служения народному образованию не заслужила могильной плиты?!
Вскоре произошло вот что. Вы, вероятно, знаете, что наш Пригородный лес входит в заповедную зону, что его корабельные реликтовые сосны пересчитаны, внесены в реестр и каждая охраняется законом. Но Вы, скорее всего, не знаете, что в этом Пригородном лесу в настоящее время осталось всего 19 (девятнадцать) настоящих больших муравейников (старше 10 лет и диаметром более 1 м). Преподаватели и студенты нашего факультета, к слову, над ними шефствуют и ведут научное наблюдение. И вот Быкову каким-то образом (хотя, понятно – каким!) удалось приобрести в личную собственность целый гектар земли в Пригородном лесу. И начал он своё «хозяйствование» на новом месте с того, что собственноручно облил бензином один из 19-ти муравейников, оказавшийся на этой территории, и поджёг. Надо ли упоминать, что с этого гектара тут же исчезла большая часть реликтовых сосен, а взамен этого сначала вырос по периметру высоченный бетонный забор, а затем в считанные месяцы и – дворец новоявленного хозяина жизни.
И вот, где-то в конце апреля, я шёл по улице пешком (был солнечный день), возле меня затормозила иномарка, из неё вылез и окликнул меня Быков. Первым делом я подумал, что он потребует вернуть ему пятьсот долларов, и даже кулаки сжал, но он про деньги и не вспомнил. Он вообще вёл себя так, будто мы вчера только виделись в аудитории и отношения наши ничем серьёзным не омрачены. Впрочем, я всё же быстро догадался, что остановился он не даром и ему от меня что-то нужно. Оказалось, живётся ему в новом загородном доме вполне даже «о’кей», только портят настроение и досаждают… муравьи. По его словам, мураши заполонили весь дом, ползают везде и всюду и довели его, Быкова, до бешенства. Он уже вызывал специалистов из санэпидемстанции, да только деньги зря потратил – никакого эффекта. И вот сейчас, увидев меня на улице, он вспомнил, что я специалист «по всяким там муравьям-пчёлам», так что – не возьмусь ли я ему «по старой дружбе» помочь? Тут он, на своё несчастье, и помянул про злополучные «пятьсот баксов», а то я уже намеревался отмахнуться наотрез от его просьбы. Но когда он про свою прежнюю «доброту» и «щедрость» заикнулся, у меня в мозгу идея, как вспышка магния, блеснула: решил – всё, проучу негодяя! И даже толком слушать не стал про посулы нового «гонорара» – тут же согласился помочь…
Вообще-то, я хотел только зло подшутить над Быковым. Не буду вдаваться в подробности (да Вы, уж простите, этого и не поймёте), но суть вкратце такова: в последние годы я работал над проблемой увеличения продуктивности пчёл. Я решил идти по простому пути: увеличить размеры самой рабочей пчелы (той, которая непосредственно собирает мёд), и тогда, естественно, увеличилась бы её производительность. Поначалу мне удалось достичь поразительных результатов: моя медоносная пчела вырастала в два, а иные экземпляры и в три раза больше пчелы обыкновенной. Причём самое фантастическое, достигалось это не путём скрещивания и отбора, а путём… деления клетки. Да, да! Мне удалось найти способ деления биологической клетки на две, а в иных случаях и на три отдельных, и каждая вырастала в полноценную клетку. То есть, условно говоря, если та же пчела состоит из миллиона клеток, то после введения моего препарата она через весьма короткое время будет состоять из двух миллионов клеток: каждая ножка, каждый усик, короче, каждый орган тела станет ровно в два раза больше.
Вы, естественно, спросите: можно ли подобное проделать, например, со свиньями или коровами (вот был бы переворот в сельском хозяйстве!)? Сразу отвечаю: нет. Мой препарат обязательно должен вступить во взаимодействие, в реакцию со специфическими феромонами (химическими веществами живого организма), которые имеются только у общественных насекомых, живущих семьями-колониями. И вот, когда я был уже близок к окончательному триумфу, вдруг появилась непреодолимая проблема – мои громадные пчёлы отказывались, они просто-напросто ленились летать. Растолстев в два раза, они превращались в ползающих громадных шмелей. Я как раз и бился над преодолением этой проблемы, когда ко мне обратился за помощью Быков…
О дальнейшем Вы, я думаю, уже догадались. Я дал бывшему студенту-недоучке свой препарат (это – белый кристаллический порошок, похожий на сахар), научил развести его в настоящем сахарном сиропе, расставить по всему дому «отравные» блюдца-приманки и приготовился через некоторое время рассмеяться ему в лицо, когда он пожалуется, что-де муравьи от этой «отравы» стали только здоровее…
Он действительно позвонил через пару недель и на самом деле сообщил, что полчища мелких муравьёв исчезли напрочь, но зато им на смену откуда-то появились более малочисленные, но значительно более крупные, «чуть не с мизинец», гигантские муравьи, так что надо ещё «отравы». Я усмехнулся и щедро выдал подъехавшему посыльному килограмм натурального сахару-песку. Уж я-то знал, что мой «эликсир роста» действует только однократно и второй раз разделиться новая клетка не сможет. Что касается «мизинца», то – у страха глаза велики…
Да-а, знать бы мне!
В пятницу, 24 мая, часов в десять вечера ко мне ввалились в квартиру два нукера быковских и, не слушая возражений, затащили меня в машину и увезли в Пригородный лес. Быков был страшно разгневан и в то же время, как я сразу заметил, ещё сильнее напуган. Он был вполпьяна и всё глотал прямо из бутылки то ли виски, то ли ещё какую дрянь. Он орал, брызгая слюной и топая ногами, что ему наплевать на моё «профессорство» что он меня «по стенке размажет»…