Король (ЛП)

- Не думаю, что твой член решит подобную проблему, - ответила Сэм.

- А почему бы и нет? Он решает все мои проблемы.

- А ты не можешь обманом заставить Фуллера совершить преступление и записать этот момент на видео?

- Это провокация. И может обернуться против нас. Нам нужно реальное преступление. Скандал. Секрет. У него должен быть секрет.

- Уверена, у него он есть, - ответила Сэм. - И ты найдешь его. Просто держись поближе преподобного Фуллера. - Она снова взяла чашку, протянула ложку, и Кингсли попробовал. Он хотел еще, но Сэм не дала. - Я буду держаться Люси Фуллер. И это мороженое. Надо было взять порцию побольше.

- Почему ты сегодня такая голодная?

- Секрет.

- Я в бизнесе секретов.

Сэм прищурилась, глядя на него, а затем села на колени Кингсли.

С нескрываемым удовольствием он обнял ее и крепко прижал к себе. Сегодня она была в новом костюме - облегающая белая блузка, тонкий галстук, черные брюки и подтяжки.

- Хочешь узнать мой секрет? - Прошептала она ему на ухо. - Я истекаю кровью, как заколотая свинья.

Кингсли застонал и столкнул ее со своих колен. Смеясь, Сэм села на стол и снова принялась за мороженное.

- Ты сам спросил. Поэтому я хочу шоколада. Серьезно, сегодня я хочу шоколада больше, чем киску. Мне нужна киска, в которую я могу налить шоколад. Прости. У меня такие мысли, когда у меня месячные.

- Это не тот секрет, который мне нужно знать.

- Что? Ты не плаваешь в красной реке?

- Я переплыл красную реку. Плыл? Купался? Ненавижу английский. J’ai nagé la riviere rouge.

- Хорошо. Можешь сохранить свои учетные данные. Только киски боятся кисок.

- Я не боюсь кисок. - Кингсли встал и открыл рот. Она скормила ему еще одну ложку мороженого. - Кстати о кисках, Блейз снова в Вашингтоне. Фелиция проводит ночь с клиентом. Хочешь сегодня спать со мной?

- А ты разомнешь мне спинку? Мышцы сводит.

- Безусловно.

- Тогда я официально принимаю твое приглашение.

- Хорошо. - Он щелкнул ее подтяжками, и она взвизгнула. - Увидимся ночью.

- Куда ты собрался?

- Соблазнить Люси Фуллер.

Она с силой оттолкнула его.

- Не смей этого делать.

- Я пошутил, - ответил Кингсли. - Я изменился. Теперь я трахаю только тех, кого хочу трахнуть. Не трахаю консервативных проповедников или их жен. Только католических клириков.

- Хорошо иметь стандарты, - ответила Сэм с явным облегчением. - Значит, никаких гребаных Фуллеров. А как насчет денег? Ты просмотрел финансовые документы, которые прислал Барбер?

- Да. Там тоже ничего. Церковь сидит на миллионах долларов, большая их часть от продажи товаров и книг Люси Фуллер о том, как быть благочестивой женой.

- Пожалуйста, перестань читать эти книги, - сказала Сэм. - Они делают тебя странным.

- Неправда.

- Вчера ты спросил меня, проводим ли мы достаточно времени вместе.

- И как, проводим? - спросил Кингсли.

- Иисусе.

- Признай это, Сэм. Наш брак никогда не был так хорош, - ответил Кингсли.

- Я сожгу эти книги, - парировала Сэм.

Кингсли вздохнул.

- Я просто пытаюсь найти что-нибудь на этих людей. Они Степфордские христиане. Никаких тайных домов, никаких тайных островов, никаких роскошных апартаментов для любовниц. Фуллеры богаты, но пока это их единственный грех. - Кингсли вздохнул. - Что насчет тебя? Ты нашла что-либо по твоему запросу?

- Нет, - ответила она, не глядя на него. - На самом деле ничего не вышло. Но все равно продолжаю искать.

- Продолжай. Оно там. Мы найдем.

- Куда ты собираешься сейчас?

- В клинику абортов, - ответил Кингсли.

- Он от меня? - спросила Сэм. - Он мой, не так ли? Я знала, что не должна была позволять тебе кончать на меня.

Кингсли уставился на нее.

- От Фуллера. То есть его протест. Хочу поговорить с некоторыми людьми, которые ходят в его церковь. И с Люси Фуллер, если она там.

Кингсли похлопал ее по подбородку и вышел из кабинета. Он услышал за спиной шаги.

- Кинг?

Он обернулся и увидел Сэм с редким выражением серьезности на ее прекрасном лице.

- Ты обещаешь не приближаться к Люси Фуллер? - спросила она.

Кингсли прищурился, глядя на нее.

- Это беспокоит тебя, не так ли? Мысль о том, что я с ней. Почему?

- Они управляют лагерями, которые убили Фейт. Я знаю, что это было самоубийство, но она была бы жива, если бы не они. Просто... не надо. Пожалуйста.

- Обещаю, - ответил Кингсли. - Но ты мне должна.

- Должна что? - требовательно спросила она.

Кингсли забрал из ее рук миску с мороженым, и Сэм уставилась на него.

- Это подойдет.

***

Клиника находилась в Бруклине, поэтому Кингсли взял такси. Еще до того, как водитель свернул за угол, Кинг услышал крики и треск рупоров. Он вышел в конце квартала и направился к протестующим. По мере приближения к клинике крики становились все громче и пронзительнее. Он вспомнил кое-что, что читал в церкви Святого Игнатия, что-то написанное К. С. Льюисом. В раю есть тишина и музыка. В аду есть только шум.

Это был ад.

Посреди двух десятков людей, держащих плакаты, марширующих и кричащих, стоял сам дьявол, преподобный Фуллер, держа в руках рупор и повторяя их девиз "Аборт - это убийство". Рупор? Сэм была права. Этот мужчина не заслужил быть оттраханным им или кем-либо еще. Сорен должен был соблюдать целибат, в то время как этот мужчина мог безнаказанно размножаться, и это казалось несправедливым преступлением.

Кингсли стоял в тени переулка и наблюдал, как Фуллер работал с толпой, пожимал руки, благодарил протестующих за их преданность и приглашал в свою церковь. Рядом человек с камерой записывал каждое его движение, Фуллера с рупором, рукопожатия, топот ног и размахивание плакатами.

Во время всего этого действа, на парковке клиники припарковалась небольшая машина, с юной пациенткой внутри. Кингсли пожалел, что не прихватил с собой оружие. Если кто-нибудь из этих придурков попытается что-то сделать с бедной девушкой в машине, он застрелит их.

Возможно, это и к лучшему, что он оставил пистолет дома.

Прежде чем девушка успела выйти из машины, из клиники выбежал парень с покрывалом в руках. На вид ему было лет двадцать восемь - двадцать девять, как и Кингсли, у него были короткие темные волосы и крепкая мускулатура. С квадратной челюстью, солидный и красивый, даже несколько женщин-протестующих бросали на него оценивающие взгляды. Он быстро подошел к машине, на ходу разворачивая покрывало. Август в Бруклине. Зачем ему понадобилось покрывало? Девушка вышла из машины, и Кингсли тут же нашел ответ. Покрывало предназначалось не для того, чтобы согреть ее, а для того, чтобы скрыть ее личность от протестующих и человека с видеокамерой. Сопровождающий из клиники держал покрывало раскрытым и шел слева от нее, оставаясь между ней и протестующими, пока вел ее в клинику. Громкость криков возросла, как и уровень яда в оскорблениях. Теоретическое "Аборт - это убийство" превратилось в "Ты - убийца". Насколько они знали, девушка приехала за бесплатными противозачаточными, но это не остановило оскорбительные комментарии.

Кингсли ждал и наблюдал, пока Фуллер не покинул протестующих и не сел в ожидавший его черный «Линкольн-Таун-Кар», который подъехал, чтобы увезти его обратно в церковь или на игру в гольф. Как только Фуллер уехал, произошло нечто странное. Оператор собрал свое оборудование, а протестующие разошлись. Фуллер устроил акцию протеста перед камерами, чтобы показать своей общине и телеаудитории, что он уже выполняет Божью волю в Нью-Йорке.

Кингсли остановил одну из протестующих, девушку лет двадцати с небольшим.

- Ты кажешься знакомой, - сказал ей Кингсли. - Я видел тебя где-то?

- Я снималась в нескольких местных рекламных роликах, - ответила она. - Один для компании по производству матрасов.

- Это была подработка? - спросил Кингсли.