Болевые точки

Николай сидел красный, как вареный рак. Он смотрел на женщину его мечты и не мог поверить своим ушам.

– Да успокойся ты! – в сердцах бросила Аллочка. – Не о тебе речь! Вот же придурок!

– О ком речь?

– Да так… – Алла Станиславовна чиркнула зажигалкой и выпустила струю душистого дыма изо рта.

– Пойдём отсюда! – тихо попросил Николай.

– Ага, пойдём! – откликнулась Аллочка. – Да пошёл ты…

И, схватив сумку, рванула на выход. На ходу бормоча и проклиная:

«Дымок, мля! Прибью, как пса!» – услышал швейцар на выходе из уст молодой и красивой девушки.

– Вот молодёжь! – только и пробурчал себе в усы пенсионер в ливрее.

Кидок

= 1 =

История, которую приведу ниже, произошла с уже немолодым человеком. Ивану Владимировичу на тот момент исполнилось 63 года. Он всю свою трудовую жизнь провёл за «баранкой».

Водитель опытный, я бы даже сказал, старательный. Но что-то в нём было ехидно-подхалимное. Такой вот услужливый весь, но с намётанным глазом. Короче, дед был хитрованом.

Фамилия была говорящая сама за себя – Деркач. (Деркач – простонародное название стёртой метлы, веника. То есть он уже не метёт, а дерёт, не исполняя своей прежней функции. Так и выбрасывают, предварительно сняв с деревянной палки остатки прутьев. Радеющий за имущество хозяин может использовать деркач, чтобы чистить дымоход от сажи, а иной и в печке сожжет, хоть какая польза, в виде энергии.)

Работать приходилось вместе, так как в то время на «скорой» в провинциальном городе на пять-шесть бригад бывало только две санитарные автомашины.

Уж какими правдами-неправдами Иван Владимирович подсел третьим на автомобиль Аркадия и Виктора, только одному главврачу местной ЦРБ да механику известно.

Что Виктор, что Аркаша ругались по сему поводу с механиком, но разве пальцем обух перешибёшь? То-то и оно. Фишка в том, что Аркадий и Виктор получили новый УАЗ-«таблетку», холили, лелеяли кормилицу, а тут третий наездник.

Катает Иван Владимирович медицинских работников по вызовам, а сам доволен до безобразия. С больничного двора до адреса доедет, и пока бригада у больного, несколько раз в бак бензиновый мерную палочку опустит. Всё проверяет, сколь ему бензину уже принадлежит.

На автомобилях УАЗ два бензобака. Один основной, а другой дополнительный. Аркадий с Виктором уже лет 5 как вместе работают, и в дополнительном бензобаке всегда бензин есть. Так сказать, НЗ. Неприкосновенный запас, на случай ремонта или просто сменять на бутылку огненной воды. Когда автомобиль в смене дежурной, водитель чист и опрятен, трезв и строг. Ну, а когда в ремонтную зону транспортное средство попадает, тут уже всё! Водитель в иной категории – автослесарь! У них даже оплата изменялась в сторону понижения. Отсюда и пролетарские замашки, в самом худшем понимании этого обозначения к классовой принадлежности. Комбез мазутный, руки сбиты в кровь, чумазые лица, и как бонус – запах от выпитого спиртного изо рта.

Иван Владимирович цинично слил НЗ в канистру и вывез её в свой гараж. Аркадий и Виктор пропажу обнаружили не сразу. Где-то дня через три. Друг дружке они всецело доверяли, а вот третьему – тут были сомнения. Без обиняков и спросили. Тот не признался сразу, но глазки забегали. Конфликт был исчерпан после того как Иван Владимирович выплатил контрибуцию экипажу в виде одного литра самогона.

Иван Владимирович – удивительный человек! Из тех, что втихаря имеют всех и вся. Такой маленький весь, просяще-умоляющий. Всегда готов начальству услужить, подмастырить, подмазать, умаслить, задобрить.

Как-то хвастал: мол, жить нужно уметь! Две квартиры получили с женой. Одну он получил, и с женой фиктивно развелись, и жена получила однокомнатную от предприятия. Два гаража у него. Два автомобиля. Садовый участок. Да и всё у него хорошо. Сын водителем трудится, правда, на хозяина, но тот его ценит и не обижает. Платит зарплату в долларах, но сын не ропщет на частые командировки, да и зарплату существенно прибавили…

Я слушал это всё вполуха, так как мало того, что эту историю слышал уже по третьему кругу, но и своих мыслей вагон и маленькая тележка.

Всё бы ничего, но случилась беда у Ивана Владимировича. Сын попал в серьёзную передрягу и был вынужден срочно бежать из города. Иван Владимирович совсем сник и повесил голову, после того как на территорию больничного двора въехал джип «Гранд Чероки». В силу определённых обстоятельств я знал, кто в этом страшиле колесил.

Из чрева заморского авто выбралась туша Гены-Амбала, известного местного братка. Он о чём-то поговорил с водителями и направился в сторону водительской комнаты, что была при гараже.

В автомобиле оставался водитель. Этого персонажа я тоже знавал. Это был некто Женя Бур, известный криминальный винтик системы местной братвы, что жила за счёт городских коммерсантов. Они всегда втроём, но третьего я не видел. Может, он сидел в салоне автомобиля, но за наглухо тонированными стёклами разобрать, есть ли там кто, ну никак. Третий персонаж – это Гриша. По национальности армянин и к криминалу откровенно примазался. Он из бывших кооператоров. Чем он не занимался на рубеже 80-90-х. Продавал магнитную плёнку. Содержал студию звукозаписи. Пёк лаваши. За это его и прозывали «Гриша-лавашник».

С Гришей я был знаком, так как вместе играли в футбол в так называемой группе «Здоровье». Дружбы, конечно, не было, но при встрече мы здоровались.

Я сидел в автомобиле и ждал Ивана Владимировича, чтобы ехать на вызов. Чертыхаясь на нерадивого водителя, что давал мне задержку выезда уже в добрых пять минут, я двинулся в водительскую. У водительской меня остановил механик Петрович.

– Ты пока туда не ходи. Там к Владимировичу люди приехали.

– Чего? – вытаращил я глаза на Петровича. – К Владимировичу?

– Да.

– Так мне на вызов ехать!

– Ну, погоди… Там серьёзный разговор.

– Иван Владимирович! На вызов ехать нужно! – громко позвал я горе-водителя. Из-за двери вышел Гена-Амбал и посмотрел на меня с высоты своих 205 см.

– Может, тебя кто другой свозит? Занят он сейчас. Ну, никак не может от серьёзного разговора уклониться.

– Там человеку плохо. Ему помощь нужна! – с некоторым вызовом бросил я в лицо оппоненту.

Гена смотрел куда-то за меня, и я тотчас обернулся. В дверном проходе стоял Гриша.

– Здравствуй, доктор.

– Здравствуй, Гриша.

– Не может он ехать. Понимаешь, заболел он, и на больничный пойдёт, – не мигая, глядя мне прямо в глаза, произнёс Гриша.

– Так ему нужно пойти в диспетчерскую и снять себя с линии, – как можно спокойнее сказал я.

– Ну ладно! Вот механик, всё уладит. – Петрович стоял у стены, ни жив ни мёртв.

– Так ему же нужно и взаправду к диспетчеру идти.

– Хорошо. Гена! Пускай он на вызов едет, а мы за ним прокатимся.

Гриша неспешно прошёл в водительскую, а я вышел из гаража и пошёл к автомобилю.

На Ивановича смотреть было невозможно. Он дрожал, будто осиновый лист. Не мог попасть ключом в замок зажигания. По старческому лицу катились слёзы.

Я взял трубку радиостанции и вызвал диспетчера.

– Вулкан! Ответьте четвёртому.

– Слушаю.

– Снимите вызов. Деркачу совсем худо. Ему к врачу нужно.

– Что с ним?

– Нервный срыв. Ему нельзя за руль.

– Ты шутишь?

– Да где уж там!

– Хорошо. Пусть с механиком идёт в диспетчерскую, – приказал голос из динамика.

– Вот так, Владимирович. Большего я для тебя сделать не смогу, – тихо проговорил я, глядя на «Гранд Чероки».

Вызов сняли, и я вышел из машины. Позвал механика, и тот повёл Деркача в диспетчерскую.

Из джипа вышел Бур и направился ко мне.

– Слышь, лепила! Ты чего удумал?

– А в чём дело? Водитель в замок зажигания ключом попасть не может. Как он по улице поедет?

– И чего с ним?

– Я почём знаю. Это же ты с ним разговаривал.

– Ты чё такой дерзкий? Ты хоть понимаешь, чего здесь происходит?