Обман

– Оказывается, мой приятель – жулик… Надо позаботиться, чтобы у тебя отняли диплом.

– Мелкие мошенничества тебе уже не по чину, – возразил я и через пару километров добавил: – Если учесть все пожертвования, которые я сделал университету по окончании, ту стипендию я давно вернул.

– Грехи молодости взывают об искуплении? – Майло рассмеялся.

– Ну, когда-то же надо начинать честную жизнь.

Добравшись до кабинета, Стёрджис первым делом позвонил в офис коронера, доктору Клариссе Джерниган. В прошлом году лейтенант раскрыл убийство одного из ее сотрудников, Бобби Эскобара, хотя официально все лавры достались тамошним ребятам. Когда следствие еще находилось в тупике, Джерниган полусерьезно предложила Майло сделку – он находит убийц, а она обещает проводить вскрытия по его делам вне очереди.

И с тех пор держала слово.

Майло переключил телефон на громкую связь, и четкий голос доктора Джерниган заполнил собой крохотный кабинет.

– Только что закончили зашивать твою жертву. Интересно, с кем еще из местных полубогов, не считая меня, ты испортил отношения?

– В каком смысле, док?

– К нам поступает тело Фримен и вне всякой очереди оказывается на столе. Вместе с ним поступает сопроводиловка, без подписи и не на нашем стандартном бланке. В ней от меня требуют без промедления приступить к вскрытию, а результат пока никому не докладывать. Звоню начальнику; секретарша говорит, типа, его нет, хотя я точно знаю, что он на месте. Мой ассистент говорит, что не видел сопроводиловку, когда привезли тело; то же самое говорит и водитель фургона. Выходит, кто-то приобщил бумагу, стараясь не привлекать особого внимания. Я подумала было, что это ты. Несколько за рамками наших договоренностей, ну да ладно. Только я собралась вскрывать, как звонит мой телефон – личный мобильник, по которому я с детьми созваниваюсь, – и от меня требуют особой конфиденциальности в деле Элизы Фримен. Более или менее дословно: «Я должна быть нема, как рыба». Спрашиваю почему – она кладет трубку.

– Кто – «она»?

– Кто-то, кто утверждает, что звонит с самого верха. Это правда?

– Все может быть.

– Майло, в чем дело? Я «погуглила» эту Фримен – она точно не миллионерша, не звезда и вообще ничего собой не представляет.

– Все довольно сложно, док.

– В переводе – закрой рот и делай свое дело, – констатировала Джерниган. – Думаю, ладно – к черту обиды, закрыла и сделала. И вот что я могу тебе сообщить. В крови большое количество алкоголя, за руль в таком состоянии садиться строго запрещено. Плюс опиаты. Следы уколов отсутствуют, так что они попали в организм как-то еще. Состояние легких однозначно указывает на передозировку. Притом что в целом организм относительно молодой и здоровый.

– Относительно?

– У нее присутствуют мелкие атеросклеротические бляшки, а также изменения в тканях печени. Ранняя стадия цирроза. Похоже, она закладывала, крепко и регулярно. Проблемы с артериями тоже могут быть из-за алкоголя, или просто плохая наследственность. Или и то, и другое. В ближайшей перспективе это ерунда – люди с такими мелочами годами живут и в ус не дуют. Никаких следов насилия. Подъязычная кость не повреждена, кровоизлияний в сетчатке тоже нет, так что удушение исключено. Ни разу не была беременна, признаков сексуального насилия также не обнаружено. Причина смерти – передозировка, а как она могла произойти – тут большой простор для трактовок.

– Например, несчастный случай?

– Например. Или самоубийство. Или убийство. Мой ассистент, который забирал тело, не видел ни следов рвоты, ни других признаков острого наркотического отравления. Ни пустых бутылок, ни пакетиков от порошка. Ванна с сухим льдом – это очень странно, никогда о таком не слыхала. Можно, наверное, допустить, что она играла сама с собой в крайне необычную эротическую игру, хотя с трудом верится, что можно вытерпеть такую боль.

– Может быть, она оглушила себя наркотиками и легла в ванну, уже теряя сознание?

– Теоретически не исключено – проблему с болью это решило бы… Кстати, а откуда взялся лед? Пустых мешков ассистент тоже не видел.

– Док, я только начал работу над делом.

– Поскольку она была под большой дозой, – сказала Джерниган, – она должна была не лечь в ванну, а скорее упасть. Расшвырять лед и, вероятно, удариться головой. Таких повреждений у нее нет. Она была слишком аккуратно присыпана льдом и, судя по состоянию кожи, оказавшись в ванне, вообще не шевелилась. Мы оба прекрасно понимаем, что это убийство, но твердых доказательств, чтобы так и написать в заключении, у меня недостаточно.

– А есть ли способ определить, оказалась она в ванне живой или уже мертвой?

– Судя по покраснению кожи, вероятно, живой, однако в суде под присягой я этого утверждать не смогу. А как дело вообще попало к тебе, этим же должна заниматься полиция Сан-Фернандо?

– На моих устах лежит печать молчания, док.

– Все ясно, – ответила Джерниган. – Ну, тогда удачи.

– Спасибо, док.

– Давай, держи меня в неведении; может, я и поверю в твою благодарность.

Майло набрал номер криминалистической лаборатории, некоторое время выслушивал довольно складные отговорки, после чего потребовал некоего Билла, которому после нескольких минут препирательств на повышенных тонах заявил:

– Если ответов на мои вопросы не будет прямо сейчас, я еду к вам разбираться на месте. У меня инструкции сверху.

– От кого это – сверху? – уточнил Билл с нотками сомнения в голосе.

– Напряги воображение.

– Мне не за воображение деньги платят.

– Хорошо, тогда увидимся через полчаса.

– Ничего не выйдет, Майло. У нас вполне конкретные инструкции на этот счет.

– Мои инструкции поступили пять минут назад и будут посильнее ваших.

– Еще раз, откуда поступили твои?

– Сверху. Выше не бывает.

– Я так и думал, что ты напрямую разговариваешь с Господом.

– Мало того, еще и с самим Санта-Клаусом! Если не веришь, я дам тебе номерок, потом можешь сам рискнуть. А сейчас расскажешь то, что мне нужно. Были ли найдены на месте преступления следующие объекты: пустые мешки от сухого льда, тара от алкоголя, наркотики либо что-либо, с наркотиками связанное.

– Мешки – ответ отрицательный, – наконец сдался Билл. – Алкоголь – пустая бутылка «Серого гуся» на кухне. Наркотики и все остальное – также отрицательный. И вот кое-что еще от меня тебе, как знак доброй воли: все отпечатки пальцев в квартире принадлежат жертве, и обнаружены они на углу кровати – и больше нигде. А так не бывает. Хочешь, я попробую отгадать загадку? Вдруг кто-то тщательно стер все отпечатки в квартире? Вот только не мое это дело, а твое – отгадывать загадки. Могу я теперь попросить тебя об ответной услуге?

– Какой?

– Положи трубку и больше пока сам мне не звони.

Глава 9

Майло позвонил назавтра около полудня и осведомился, готов ли я к следовательскому собранию. Мне потребовалась пара секунд, чтобы понять его.

– Следователей вызывают в школу поговорить об успеваемости?

– О чем поговорить, найдется. Его Высочество только что сообщил, что трое преподавателей Виндзорской академии изволят меня видеть в два, три пятнадцать и полпятого соответственно. Не на территории школы, упаси господь. Адрес в Беверли-Хиллз. Я говорю, мол, сэр, я предпочел бы сам определять длительность каждой беседы. Он отвечает, типа, скажи еще спасибо, что тебя не ограничили тремя уроками по сорок пять минут; вот Делавэр бы на твоем месте сказал спасибо. На его языке это означает, что твое присутствие тоже предполагается.

– Они будут с адвокатами?

– Как-то не вышло спросить… Слушай адрес: Маккарти-драйв, в двух кварталах к югу от Уилшира.

– Прекрасный район, – заметил я. – И кто же там живет?

– Приедем – узнаем.

Мы приехали за двадцать минут до назначенного часа. По названному адресу обнаружился двухэтажный особняк в средиземноморском стиле, с решетчатыми – в виде ромбиков – окнами. Дворик перед домом утопал в цветах, которые только еще собирались отцветать; газон идеальный, как бильярдный стол. Рядом с изящной, мощенной камнем дорожкой, извивы которой вели к крыльцу, из земли торчал знак «Продается!».