Чужие слёзы

— Расскажи мне о своей матери и о брате?

— Ты никогда не спрашивал о них я думала тебе не интересно. Что я могу тебе рассказать? Начну с себя и по порядку. Родом я не из богатых, не из знати. У нас есть небольшая ферма, живём за счёт того, что вырастим, если урожай большой, то что-то продаём на выручку покупаем новые вещи принадлежности для школы…

— Подожди, — перебил её Вадим. — Ты же говорила, что ты не из большого городка, а так выходит ты деревенская?

— Да. В семи километрах от нас расположен небольшой городок и все говорят, что мы от туда, так проще, чем объяснять подробнее.

— Понятно, продолжай.

— Перед каким-нибудь большим праздником отец забивал скотину, разделавал её, а мама и я готовили угощения для гостей. Деревенька у нас то, что надо; все обо всех знают всё, прям хоть иной раз на улицу не выходи, — сказала Надежда улыбнувшись Вадиму. — Всё бы ничего, если бы отец не поехал тем роковым днём сдавать молоко на частную сыроварню. Его грузовичок перевернулся, а он погиб на месте. После похорон мать долго не могла прийти в себя. Всё хозяйство повисло на моих плечах в шестнадцати летнем возрасте, а брату было на тот момент чуть больше десяти лет. Потом появился у меня парень на шесть лет старше меня в восемнадцати летнем возрасте я вышла замуж, думала по любви, а оказалось по глупости. Он ничего не помогал делать лишь гулял да пил. Мама думала, что мужские руки лишнеми не бывают, а он доказал другое. Год я терпела и развелась по собственной инициативе. Потом возмужал мой брат да так, что родная мать с трудом его узнавала, когда он шёл неподалёку. Изменился голос, стал проявляться рельеф мускул, с чего это его так распёрло? До сих пор не пойму. Я подумала и сказала маме, что я поеду в большой город на заработки в столицу. Устроюсь на работу и буду им помогать финансово, но до большого города я так и не до ехала. Случай закинул меня в этот городок. Своим я написала, что всё хорошо, доехала нашла работу официантки в одном из кафе большого города, временно пока не найду работу лучше. Они не знают кем я была до встречи с тобой. Я благодарна судьбе, что не попала в большой город, а сидела в тот дождливый вечер на той самой остановке. Не зная, что мне делать дальше я опустила руки. Я жила в мире без красот, без любящих отношений между мужчиной и женщиной, а ты открыл мне их. Каждая последующая ночь с клиентом убеждала меня в этом всё сильнее и сильнее. Я не в тянулась в это до конца с помощью тебя. Я часто вспоминаю об этом. Я остановилась и поняла, что я Девушка! А никакой-нибудь переходящий товар.

— Ложь во благо это одно дело…

— Может ты и прав, — задумчиво произнесла Надежда. — Вот так… Можно сказать, что в одном абзаце я рассказала тебе почти всю свою жизнь, — продолжила она.

— Ты здесь впервые? — спросил у неё Вадим.

— Ага… Здесь красиво.

— Я приезжаю сюда даже зимой, и когда есть особый случай. Сегодня тот самый случай.

— Что случилось? — спросила его Надежда.

— Я и сам не могу понять. До встречи с тобой я долго не мог забыть одну девушку, но когда в моей жизни появилась надежда забыть всё прошлое и перейти к новому этапу жизни и не вспоминать то, что было. Я долго не мог понять почему же мы расстались? Хотя причину я знал, но понять не мог. Ведь всё шло пусть не отлично, но хорошо и спустя годы у меня появилась ты — Надежда, и не важно какое место ты займёшь в моём предложении пусть в начале, середине или в конце ты всегда будешь писа́ться с заглавной буквы. С тобой я стал забывать своё прошлое. Всё новое это хорошо забытое старое.

— Я что-то не понимаю тебя.

— Всё то, что нас с тобой заставляло маяться и угнитало, теперь заставляет нас радоваться.

— Хорошо, а где твоя семья?

— У меня отец, есть тоже брат, но он старший и давно живёт со своей семьёй. Мать умерла, когда я был в пятом классе. Я как-то тоже не избалован жизненными красотами и знаю какого бывает доедать чёрствую горбушку хлеба и думать как прожить следующий день. У меня всегда было хотение писа́ть не важно что, не важно где. Будь это рассказы или стихи может когда-нибудь я поведаю нашу историю всему миру. Однажды я услышал о таком бразильском писателе он к тому же прозаик и поэт Пауло Коэльо. Меня заинтересовало то, что же он такого пишет, если у него миллионы поклонников по всему миру. Прочитав одну из его книг, я сам втянулся в его романы, а ведь он прав, что говорит про вселенную стоит только захотеть и она будет способствовать твоему желанию. Я собрал всю коллекцию его книг, которые продаются в России и все прочитал и именно с его книг я решил, что напишу свою книгу может даже и не одну. К стихам меня поддалкнул уже наш соотечественник двадцатого века Сергей Есенин. Я был на его малой родине в Константинове там красиво, но вот в Бразилию слетать это только мечта. А ты читала Коэльо?

— Да. У этого писателя хорошие книги, правда я прочитала всего три книги, но одна затронула меня с названием «Одиннадцать минут». Я соглашусь с тем, что в его книгах каждый найдёт что-то похожее из своей жизни. Расскажи что-нибудь ещё, — попросила Надежда Вадима.

— Я надолго запомнил и вспоминаю тот день, когда перед школой, точнее сказать, как пойти мне в первый класс первого сентября. Летом мои родители решили свозить нас с братом в парк, а парк тот находится в Москве и называется этот парк «Парк Горького». Мне как раз купили новые сандалии или как я их раньше называл «ботинки с дырками». Может даже мне и купили их по этому поводу, чтобы ехать в них в Москву. Новая обувь так сильно тёрла и стягивала ноги, что я украдкой от родителей взял и переобул их на свою старую обувь, в которой я бегал по улице, а новую обувь я спрятал. В старой обуви я быстренько прошмыгнул мимо родителей и прыгнул к отцу в машину на заднее сидение и ноги убрал под водительское кресло. По приезду в парк выйдя из машины тут-то мамка и ахнула посмотрев на мою неопрятную обувь.

— Что же ты переобул обувь, — спросила меня мать.

— Новая тесная и не удобная, — ответил я.

— Мы с папой специально купили тебе те плетёнки, чтобы ножки за целый день не взмокли, а «дышали». Теперь нам всем будет не ловко перед другими людьми.

— Ну и что, — ответил я тогда матери и продолжил. — В старых ботинках тоже есть дырки, — они не ожидали такого услышать и рассмеялись.

— Мы планировали провести в парке целый день, — сказала мама. — А теперь нам придётся уехать раньше из-за твоей обуви, — продолжила она. — Я расстроился и отец заметил это, а брат посмотрел на меня не добрым взглядом.

— Ничего страшного, — вмешался отец. — Кто будет рассматривать чью-то обувь среди такой толпы. Мать в это время протирала мне обувь носовым платком. Тем более мама предаст ей сейчас хороший, хотя бы чистый вид. После того как мать протёрла мне обувь мы прошли до кассы. Купив билеты и пройдя билетёршу мы вошли в парк. Пройдя несколько метров по парку я попросился к отцу на плечи, чтобы лучше разглядеть достопримечательности. Я ещё никогда не видел такое количество клоунов, каруселей разного вида и не разу до этого не пробовал сладкую вату. Я попросил отца спустить меня обратно на землю. Брат меня старши и из-за возраста у нас были разные ограничения по аттракционам и он практически сразу пошёл искать себе забавы. Я глазел по сторонам и увидел большую толпу народа. В ней стояли и стар и млад, тогда я спросил отца: «Пап, а что там? Почему все эти люди там стоят?».

— Не знаю, — ответил он и мы пошли посмотреть. — Приблизившись к толпе я заметил, что каждый кто выходит из толпы держит в руке палочку с намотанной на ней какой-то не понятной для меня хренью. — Извини Надюш, но сейчас мне в голову кроме этого слова ничего не приходит.

— Это вата, — сказал мне отец. — Хочешь вату? — Я немного подумав сказал: — Пап, это же вата её нельзя есть. Отец улыбнулся и посмотрел на мать.

— Эту вату можно есть её делают из сахара.

— Если из сахара, то она сладкая.

— Да эта вата сладкая, хочешь попробовать?

— Хочу, — ответил я.