Страница 55 из 186
Глава 29
- Лекса, поторопись, мне не нравиться этот гул,- Леон почти бежал, чудом угадывая дорогу среди густого мрака.
Я старательно спотыкалась рядом уже минут десять, не сбавляя темпа и стараясь не отстать. Чертыхаясь, вылезла из очередной колдобины, в которую угодила нога. Раньше мне казалось, что полы пещер относительно ровные, но на деле выходило, что наш кросс больше всего походил на забег по строительной площадке или оттаявшему по весне асфальту загородных дорог моего мира. Рискуя сломать конечности, я безуспешно вглядывалась в темноту под ногами, удивляясь, чем мог напугать охотника отдаленный грохот, от которого чуть вздрагивал пол. Неожиданно этот пол ушел из-под ног, и я вскрикнула, неловко приземлившись на поврежденное плечо.
- Лекса, дело плохо! Вставай и прибавь ходу!- дернул меня вверх наемник и, не выпуская моей руки, потянул за собой.
Поврежденная нога подвернулась, протестуя от такого обращения с собой, и я рухнула на колени. Со страхом замечая, как пол подо мной пошел алыми быстро расширяющимися трещинами. Охотник гневно рыкнул, я почувствовала, как взлетаю и жестко приземляюсь на плечо. Глядя за спину Леону, я с ужасом следила, как проседает пол, разваливаясь на части, и куски скальной породы улетают вниз, в алеющую пропасть. Грохот разрывает барабанные перепонки, оглушая. Тьма отступает перед силой красного пламени, бьющего из недр все выше. Оно лижет крошащиеся на глазах края, до этого бывшие дорогой. Губы и кожу щек опаляет зной.
Боги, это же лава! Мы в жерле вулкана что ли? Это лава поднимается?! Не замерзла – так сгорю заживо!
Трещины багровыми молниями режут черный настил, почти настигая наемника. Я ясно понимаю, что со мной ему не уйти. Мы погибнем оба. Мне с ногой не выбраться, он еще может.
- Брось меня,- дотянувшись, хриплю ему в ухо, стараясь перекрыть шум.- Уходи! Слышишь…
Мужчина тяжело дышит, но лишь сильнее стискивает мои ноги.
- Брось, идиот, и спасайся,- ору уже в голос, понимая, что все бесполезно, он не отпустит.
Здоровой рукой наощупь вытаскиваю нож и вонзаю в руку, придерживающую меня. От внезапной боли, наемник одергивает пальцы, я легко соскальзываю вперед головой прямо в разверстую огненную пропасть в объятия огня. Он нетерпелив, словно любовник, заполучивший долгожданную возлюбленную. Волосы трещат, кожу стягивает, горло становится пергаментной бумагой, наполняясь чистым жаром, мой первый и последний любовник стремится быстрее внутрь, стараясь сжечь глупую человечку.
Мягкое тепло в груди растет, торопясь навстречу испепеляющему огню. Оно укрывает, укутывает, не давая пламени добраться до тела. Падение постепенно замедляется и останавливается, чудо спасло меня, оставив в подвешенном состоянии.
Что со мной? Я давно должна была превратиться в головешку... Но я жива!
Вокруг бушует пламя, я зависла над кипящей рекой лавы. Огонь обтекает тело по абрису, не причиняя вреда. Одна беда – жарковато и хочется пить. Надо выбираться, пока боги, даровавшие жизнь не передумали.
Повернувшись, я заметила раскаленную неровную стену, до которой рукой подать.
Вот-вот, а рука у меня одна. Вот глупая, не додумалась перед поездкой сделать себе крюк, как у пиратов… Или попробовать Кинжал примотать?
Но все оказалось проще. Тело почти ничего не весило, и я легко подтягивалась, перебираясь с выступа на выступ по стене, легко притрагиваясь к раскаленному до красноты камню. Когда срывалась, просто зависала на том же месте. Так выбралась на уровень, по которому мы бежали, здесь проходила граница раскаленной породы. Слизывая пот, чтобы хоть как-то смочить горло, ползла и ползла к выходу, не сразу заметив, что скала подо мной остыла, пока нога не провалилась в щель. Оттуда явственно тянуло холодом и в конце виднелось светлое пятно. Понимая, что, скорее всего, вылезу из трещины на наружный отвесный склон, все же решила проверить. Моясь, чтобы боги не оставили меня, кое-как протиснулась к выходу, выглянула и замерла. В паре метров подо мной шла тропа, похожая на ту, по которой я убегала от големов.
Совсем обессилив, откинулась на стену, холодящую затылок, пытаясь унять бешенное сердцебиение. До сознания медленно доходило, что только что чудом избежала мучительной смерти. Когда-то читала, что самая мучительная смерть – это гореть заживо.
Боги, я только что чудом ее избежала. Надеюсь, что Леон успел убежать и не пострадал. Как Фикса и малышка Дин.
Очень хотелось, чтобы волшебство, спасшее меня, прикрыло их. За несколько дней перехода все трое стали для меня близкими людьми, за которых тревожилось и болело сердце. Общие страдания, лишения и дорога сближают. С малышкой-непоседой Дин понятно, она прелесть, не привязаться к ней нельзя. А проводники Фикса и Леон… Я постаралась понять тех, кто живет по другим законам, к которым я не привыкла, а уж потом включать обиды. Они выросли в суровых условиях вечной зимы и постоянно грозящего голода. Это влияет на характеры, делая людей грубоватыми, агрессивными. Жестокий мир привил им некоторую циничность, снизив чувствительность и сострадание к ближнему. Но не сделал адептами, к счастью, закона джунглей, где каждый сам за себя. И пусть они наемники, работающие за деньги, кто бы помешал им пристукнуть меня в горах, забрать деньги и слинять потихоньку. Но они честно выполняют свою работу. А после того как Леон объяснил причину своей агрессии, возникшими ко мне чувствами, я прониклась симпатией к нему.
Я ищу оправдания хамству Леона чувствами к себе, как когда-то оправдывала алкоголизм матери горем по умершему отцу, но не закончится ли это для меня так же печально? Мать в итоге спилась, и теперь спит и видит, как выставит меня из дома. А Леон просто выкинет меня из жизни, когда надоем?
Придя к таким неутешительным выводам, вздохнула, шмыгнула носом. И утешилась тем, что в любом случае Леон ничего не успеет сделать, я планировала вернуться домой. А это случиться гораздо раньше, чем я ему разонравлюсь.