Страница 14 из 18
Вызов интеркома двери каюты вывел меня из мечтаний.
– Господин полковник, я капитан Итрис Сиганоров, мне приказано вас сопровождать во время демонстрационной экскурсии по кораблю.
– Входите, не заперто.
Внутрь каюты вошёл совсем молодой, наверно лет двадцати пяти офицер.
«Прям, как я в молодые годы», – увидев его, нахлынули чувства утраченной молодости. Смотря на себя в зеркало, с сожалением, в отражении видел невысокого, сутулого мужчину, слегка полноватого, с проседью на почти безволосой голове с лицом, испещрённым морщинами. «Не зря Сирена советовала сначала пройти процедуру омоложения, а потом только…».
– Полковник, позвольте озвучить план экскурсии, если у вас будут предложения или пожелания, то постараемся их учесть, – вывел из мрачных мыслей капитан, – сначала главная медицинская палуба, где располагаются основные медицинские отсеки, затем кают-кампания, палуба жилых отсеков, камбуз и капитанский мостик.
– Капитан, позвольте в неформальной обстановке мне вас называть Итрис, – и дождавшись утвердительного кивка, продолжил, – давайте пропустим палубы, где располагаются медицинские и жилые отсеки. Думаю, что там ничего интересного нет, а вот реакторный отсек и систему безопасности, я бы с удовольствием посмотрел. Интересно, знаете ли, как поменялся алгоритм действий во время экстренной ситуации, думаю, найдётся знающий человек, который мне, старому, объяснит действия во время сигнала тревоги.
– Полковник, вы хотите пройти инструктаж на случай возникновения непрогнозируемой ситуации? – удивился капитан.
– «Тревога» теперь называется «непрогнозируемая ситуация», как загнули и не разберёшься, – ворчливо пробубнил себе под нос, надеясь, что меня не услышали, а чётко и членораздельно произнёс: «Думаю, это лишним не будет, ведь алгоритм действий на кораблях примерно схож, не правда ли?»
– Вы совершенно правы, – отчеканил капитан, а сам связался с кем-то, получая инструкции.
***
– …при объявлении по общекорабельной информационной сети, – монотонно, нудно, заученными фразами, продолжал говорить лейтенант, имя которого я не запомнил, – продублированной на персональный коммуникатор, сигнала «непрогнозируемая угроза», предписывается следовать указаниям, полученным на коммуникатор, на котором отобразится порядок действий. Следовать…
Я смотрел то на лейтенанта, то на капитана, слушал и делал умный вид, стараясь не выдать своего раздражения. Всё, что говорил офицер, которого представили ответственным за противоаварийную безопасность, казалось мне настолько нежизнеспособным и противоречащим здравому смыслу, что с наигранным заинтересованным видом принялся рассматривать демонстрируемый фильм-пособие по эвакуации с корабля, который во время монолога транслировал на экран, моделируя какую-то, видимо, нестандартную ситуацию. Экран сменялся красивыми картинками, показывая действие экипажа во время непрогнозируемой угрозы. Действия экипажа слажены, ни одного лишнего движения, ни беготни, ни паники. Все, абсолютно все, в том числе и пациенты такого гигантского корабля, как медицинский лайнер словно сомнамбулы, не торопясь, идут по указанному пути. Я хмыкнул, но виду не подал. Если так будет происходить в реальности, буду только рад. Но нестандартная, на то она и нестандартная, что смоделировать, спрогнозировать со стопроцентной точностью возникшую ситуацию невозможно. Даже Военный Устав, инструкции, дополняются, уточняются после анализа каждой критической ситуации, чтобы впредь она не повторялась. И только сейчас обратил внимание, что на руке лейтенанта и капитана, да и тех, кто показан в фильме, отсутствует привычный для меня браслет коммуникатора.
Лейтенант закончил свой нудный монолог. Экран проектора погас.
– Офицер, скажите, а кто отдаёт приказ и задаёт алгоритм спасения команды и пассажиров? – задал, думал вполне очевидный вопрос. Так как не из демонстрационного фильма, ни от лейтенанта не услышал, кто оценивает степень угрозы и отдаёт приказ на эвакуацию или, принимает решение на локализацию и устранение аварийной ситуации.
– ИскИн корабля, – бодро ответил лейтенант, – на нашем лайнере установлен самый передовой в своём классе искусственный интеллект, который прошёл плановое тестирование и доказал свою непревзойдённость.
Экскурсия по камбузу плавно перетекла в обед, а я всё не мог отделаться от наваждения. В памяти всплывали знакомые по земной жизни произведения фантастов-футурологов, предупреждавших ещё в далёком двадцатом веке о негативных последствиях чрезмерного увлечения искусственным интеллектом, неоправданного перекладывания на его электронные мозги всех сторон жизни, в том числе принятие важных, судьбоносных решений. Несомненно, электроника, а тем более квазиэлектроника, которая шагнула далеко вперёд в мире, где я сейчас нахожусь, не идёт ни в какое сравнение с тем, что знакомо мне по земной жизни, или по тем, нескольким годам, проведённым в вооружённых силах Альянса. Но отдавать, перекладывать искусственно созданному разуму ответственность за жизни существ из плоти и крови, наделённых собственным, индивидуальным разумом, для меня выглядело дико.
– Господин полковник, – заговорил Итрис, – нас ждут на капитанском мостике.
– Хорошо капитан, сейчас пойдём, – ответил, доедая очень вкусное блюдо, приготовленное в мом присутствии коком корабля и набравшись смелости, чтобы не выглядеть совсем уж отсталым, осторожно задал вопрос: «Итрис, а у тебя разве нет коммуникатора?»
– Как нет?! Сразу, после обязательного медобследования, установили персональный коммуникатор, – он чуть закатал рукав мундира, показывая небольшой, размером со спичечный коробок, светящийся прямоугольник. – У меня на то время был самый передовой образец. Лично выбирал, – с довольной улыбкой произнёс он.
«До чего техника дошла! Уже в плоть вживляют электронные приборы, ладно, там чипы памяти, ну или протезы, но коммуникативный блок, а если он устареет, надоест, или…».
– Полковник, прошу, – стоя возле открывающейся массивной двери, произнёс капитан, как понял, дошли до капитанского мостика.
Шагнул внутрь. Полумрак помещения повеял холодом. Слева, справа, по центру, перемигиваясь разноцветными огоньками, располагались панели-шкафы, словно шагнувшие из прошлого, времён первых компьютеров.
– Это и есть… – только смог произнести, обводя пространство руками.
– Это капитанский мостик, здесь установлены блоки управления. Своеобразный мозг корабля.
– А капитан, его помощники?
– Капитан лайнера ожидает вас в кают-кампании.
Задавать других, мучавших меня вопросов, Сиганорову я не стал, намереваясь встретиться с капитаном лайнера, но по дороге в кают-кампанию сначала на коммуникатор Итриса, потом на мой пришло сообщение, что медицинский аппарат подготовлен для процедуры омоложения и мне советуют прервать экскурсию, продолжив лечение.
– Полковник, – заговорил капитан, но я его прервал: «Продолжим экскурсию после процедуры».
Медсестра встретила меня широкой улыбкой и что-то щебетала, не переставая, но я никак не мог отойти от шока. Неужели всё так поменялось за каких-то полсотни лет, смогу ли я со своим багажом знаний, которые не укладываются в современный мир вписаться в реальность и не стать изгоем или ещё хуже, никому не нужным стариком.
– …Павел, – от неожиданности, услыхав над ухом своё имя, меня передёрнуло, – полковник, вам какой персональный коммуникатор устанавливать?
– Какие есть варианты? – придал своему голосу нотки интереса.
– Как я уже сказала, проведение процедуры омоложения является одним из стандартных периодов установки коммуникационного блока. На нашем лайнере небогатый выбор, но для вас, – она сделала многозначительную паузу, – есть превосходный экземпляр, не пожалеете, последняя разработка. Вживляемый коммутационный блок и сенсорная панель с визуализацией процессов на уровне АВ2.
«Что такое «АВ2», что такое коммутационный блок и, куда его вживляют», – лихорадочно соображал, что ответить. Устанавливать всякую ерунду в свой организм не разобравшись не хотел, как-то привык к приятно оттягивающему запястье коммуникатору, мне его вполне хватало, но и прослыть застарелым невежей тоже не хотелось.