Страница 7 из 56
*
Даже в их подземной тюрьме грохот выстрелов казался оглушительным. Катя вскрикнула и безошибочно найдя Кира в темноте, прижалась. Он обнял ее в ответ.
А наверху грохотало. Автоматные очереди. Пулеметные. Гранатомет. Это совсем плохо. Стихло.
И стало слышно Катино взахлеб.
- Нас убьют! Убьют. Нас убьют!!!
- Нет, - только и успел сказать.
Снова загрохотало. Катю трясло. Она явно что-то говорила, но ее не было слышно. Только дрожь – ритмом грохоту наверху.
Успокаивать, говорить – бесполезно. Обнимал только крепко. Ей страшно. Да и самому Кириллу страшно – а ведь он гораздо лучше себе представляет, что там происходит наверху, и как, и зачем, и почему. И в то, что убьют – нет, не должны. Но тем и страшна Африка. Кто тут что и кому должен – меняется молниеносно. Именно от этого и страшно, и сердце колотится, и не унять его никак. Но ей-то страшнее. И что тебя понесло, дочка состоятельного папы, сюда, в это адово пекло?
Замолкло все снова. В тишине стало отчетливо слышно тяжелое надсадное дыхание рядом. И снова ее страшно тихое, безнадежное.
- Убьют…
- Нет.
Как тебя убедить в том, что все будет хорошо? Что все должно быть хорошо? Кирилл попытался найти, нащупать ее лицо. Вместо этого его нашли ее губы.
Самое последнее, что стоит делать, когда наверху идет стрельба – это целоваться. Но стрельба стихла. А поцелуй все никак не прерывался.
У нее тяжелые, чуть спутавшиеся волосы.
У него колючие щеки.
Лифчика нет.
А так и не скажешь, что всего семьдесят четыре.
Она пахнет земляникой. Откуда тут, черт побери, земляника?!
И на этом вопросе разум умолк окончательно.
И исчез куда-то блестящий выпускник МГИМО и потомственный дипломат Кирилл Коробейников. И куда-то пропала дипломированный детский лор Катерина Тихомирова. Растворились все признаки цивилизации – образование, принципы, вопросы гигиены, эпиляции и стоматологии, прочитанные книги и просмотренные фильмы, посещенные музеи и концерты. Слетело все. Где-то в сердце черного континента остались двое. Мужчина и Женщина. Он и Она.
Когда разум все же вернулся, он категорически отказался помогать Кириллу подбирать правильные слова. А надо было что-то сказать. Разрушить эту вязкую тишину. Наверху тоже было, между прочим, тихо.
Что сказать? Ну что?! Что тут вообще можно сказать?
- Извини.
- Ты дурак?
- Дурак, - покорно согласился Кир. – Потомственный.
- Дурачок, - мягко рассмеялась Катя и потерлась щекой о его грудь. – Кто же за такое извиняется?
Он на несколько секунд задумался. Предатель разум соображать отказался и повторно слинял. Ну и черт с тобой.
За второй раз Кирилл извиняться не стал.