Страница 39 из 56
- Я буду отбирать у тебя телефон в девять вечера, честное слово! – Дмитрий недовольным взглядом смотрел на жену. А жена смотрела в только что мелодично тренькнувший смартфон. – Почему ты их не воспитываешь? Когда уже прекратятся эти сообщения и звонки в любое время дня и ночи?
- Никогда, - спокойно ответила жена. – И почему ты решил, что это с работы? Может, это любовник?
- А чего не два? Любовника? Или три? – Тихомиров улегся на кровать рядом с супругой. – Чего мелочиться?
- Ты же заешь, я человек скромный, мне много не надо, - улыбнулась Дарья. – Это Катя.
- О как, - Тихомиров перевел взгляд на часы на стене. – Что пишет?
- Что не придет ночевать, останется у Кирилла. И что… - сделала небольшую паузу, – что переезжает жить к нему.
- Дожили! - фыркнул Дмитрий и закинул руки за голову. – По телефону уведомила. И на том спасибо, как говорится, - а потом, повернув голову и встретив внимательный взгляд жены, добавил: - Я так понимаю, следующий этап – ЗАГС?
Дарья улыбнулась, но мужу ничего отвечать не стала, вместо этого стала набирать ответ дочери в телефоне. А потом отложила аппарат.
- Ну что, мать, - Тихомиров притянул жену к себе. – Вот и вторую безнадегу, считай, сплавили. Можно и для себя пожить.
Дарья засмеялась, запрокинув голову. Шея у нее до сих пор красивая - вот такая, натянутая назад.
- Интересно, что ты в это вкладываешь – жить для себя?
- Господи, женщина, мы дома совсем одни, - Дмитрий споро подмял под себя жену. – Тебе нужны какие-то еще инструкции?
- Нет. Только голубой парик или костюм Красной шапочки, - она все еще смеялась.
А потом раздались два хлопка, свет в спальне погас, в темноте раздалось мужским довольным голосом сказанное: «Дал же бог жену-извращенку» - и женский смех смолк. Какие звуки раздались потом, вы и без меня знаете.
*
Кир был счастлив. Уже которую неделю. Нет, в его жизни были моменты радости, счастья, довольства – но именно моменты. А чтобы вот так, день за днем – впервые.
Когда тебе все – хорошо. Любая погода нравится. Солнце – здорово. Пасмурно – прекрасно. Дождик – замечательно.
Когда никто и ничего не раздражает. Ни сломавшийся лифт, ни люди в метро – Кир жил так удобно, что добираться до службы на метро – полчаса. По меркам столицы – телепорт. Коллеги стали вдруг милейшими людьми, и он начал с ними общаться. Кому-то в чем-то помог, кого-то одарил дельным советом, всех желающих – многочисленными историями из своих заграничных странствий. Быстро стал любимцем всего кабинета, и еще парочки соседних. Как-то услышал о себе в коридоре: «Коробейников? Ты его не знаешь? Ты чего?! Мировой мужик!».
Вот так вот. Мировой мужик, а не сын сами-знаете-кого.
У всего этого была одна причина.
Катя.
Как это оказывается сладко: слышать сквозь сон звонок будильника – и торопиться выключить его, чтобы не разбудить Катю. А потом проспаться потихоньку, лежа с закрытыми глазами и остро чувствуя ее. Как она прижимается к нему всем телом, и ее ладонь на своей груди чувствуется так, словно она весит десять килограмм, хотя рука у Кати тонкая, изящная. Как потом убирает эту тонкую изящную руку со своей груди и аккуратно встает, боясь потревожить.
Всегда варил кофе из свежесмолотых зерен, но теперь мелет заранее, чтобы не будить утром. И кофе готовится в кофейнике, а не кофемашине. Потому что так тише. Но Катя иногда просыпается и составляет ему компанию – сонная, теплая, в трусиках и его футболке. Или в тонкой комбинации. Но чаще всего она лишь сонно улыбается, когда он легко целует ее перед уходом.
- Кофе на меня сварил? – из-под одеяла.
- Конечно, - он касается губами макушки и уходит, аккуратно закрыв за собой дверь.
Примерно часов в десять обязательно придет сообщение на телефон.
Катя: Спасибо за кофе. Сегодня он особенно вкусный.
А потом фото.