Страница 36 из 56
*
Не проходило и дня - да что там, дня – часа! – чтобы Катя его не удивляла. Он никогда не видел таких девушек. Нет, ради справедливости стоит сказать, что он никогда не наблюдал ни одну девушку так близко и подробно на протяжении нескольких недель. А теперь получил возможность. И наблюдал. И изумлялся. И наслаждался.
Больше всего его в Кате удивляла – и восхищала! – ее раскрепощенность. Кир отчетливо запомнил, как пошел как-то готовить кофе после секса – оделся и отправился в кухонную зону. И оттуда наблюдал тайком.
Катя так и лежала, обнаженная и освещенная лучами вечернего солнца. Великолепная в своей наготе. В голову упорно лезло только одно слово – валькирия. Хотя судя по исследованиям скандинавского эпоса, валькирии были те еще гром-бабы. Катя бабой не была, и уже тем более с приставкой «гром».
Тонкая, юная, изящная. Бесконечные ноги и плавные линии бедер. Плоский живот и небольшая упругая дерзкая грудь. Копна золотых волос до средины спины и полное отсутствие волос на теле.
Она была язычески прекрасна, раскинувшаяся на его постели. И не смотреть на нее он не мог. Хотя и пытался.
- У тебя разовьется косоглазие, - протянула Катя. – Если ты будешь так смотреть искоса. Нравится – смотри прямо. Мне не жалко.
Кир усмехнулся. Еще одно качество, которое его в Кате изумляло – и восхищало! – это прямота. Редкое качество для девушек, скажем честно. Но именно поэтому ему было с ней невероятно, фантастически легко.
- Твой кофе, - он присел на край кровати, полностью одетый. Катя тоже села, полностью обнаженная, и забрала чашку. Сделала глоток и блаженно зажмурилась.
- Умеешь ты варить кофе.
Он не ответил. Просто смотрел.
- Нравлюсь?
- Да, - пауза. – Очень, - выдох. – Безумно. Допивай быстрее.
Она не торопится - кофе горячий. Больше половины остается в чашке остывать. Его уже потом, совсем поздним вечером, в одиночестве допьет Кир.
*
Желание – поставить эксперимент, внести ясность, ответить на вопросы – в общем, как бы оно ни называлось, это желание, Катя не стала откладывать в долгий ящик. Не время тянуть время. Не так уж у нее его и много, времени этого. Через сколько недель ее фигура начнет меняться? Изменится гормональный фон? Катя ясно отдавала себе отчет, что через два-три месяца она может сильно измениться. А через пять-шесть – неузнаваемо. И ей уже будет не до интима. Скорее всего. Значит, все надо выяснять сейчас. Что именно выяснять, она не очень хорошо себе представляла. Но начать следует с орального секса. А то чего это они мимо него все проходят и проходят?..
- Катя, я сам… - низкий, подхрипший уже голос, и пальцы привычно пытаются взять контроль над ремнем. Ну уж дудки.
- Нет, я сама.
Он позволил расстегнуть ширинку, но не более.
- Катюша… - длинные пальцы скользят по спине. Он знает, как это на нее действует, и пользуется беззастенчиво. – Сейчас, я сам…
С господином дипломатом хорошо действует метод шоковой терапии.
- Чего ты боишься? – она прижалась губами к его шее, не убирая руки с развала замка, слегка поглаживая. Киру пришлось тяжело сглотнуть.
- Ничего я не боюсь!
- Ты стесняешься, что ли?
- Глупости! – он стал говорить громче. Значит, правда рядом. Катя оторвалась от его шеи и посмотрела в глаза. Смерть это ее, а не глаза. Чем грозят ей эти осенние тучи? Дождем, снегом, градом?
- Страшно терять контроль, да? - ее пальцы гладили его затылок, и Кирилл поплыл. Прикрыл глаза и едва заметно кивнул. Катя невесомо коснулась сжатых губ своими.
- Не бойся. Я с тобой. Я поймаю, - легко толкнула ладонью в грудь. – Падай. Я поймаю.
И он упал. Спиной на кровать. Сдался и позволил все. Отпустил контроль и отдал ей управление. Катя даже представить не могла, во что она ввязалась. И во что это выльется. Нет, во что выльется – это понятно, что в ее рот. Но сами ощущения. Не на уровне физиологии, напряжения мышц лица и положения языка. Это вообще вышло из-под контроля – не только Кира, но и ее. Все было где-то в другом месте. В груди, наверно. Где было сладко, горячо и надсадно. И только потом, после, прижимаясь уже щекой к его плечу…
- Я успела? Поймала?
- Да, - едва слышно. – Поймала.
Этот эпизод то ли стронул что-то, то ли обвалил. В их отношениях.
И лавиной посыпались прикосновения – уже не таясь, на публике, он мог обнять ее за талию, припасать губами к макушке, подставить губы для поцелуя. Без круглых глаз и с удовольствием. Стал уходить готовить кофе топлес, позволяя любоваться сильным поджарым торсом.
А еще через неделю Катерина решила его добить.