Страница 10 из 56
*
- Повтори, что ты сказала… - голос мужа звучал тихим, едва слышным шелестом.
- Дай-ка мне руку, пульс проверю, ты бледный.
- Дашка! – он откинул одеяло и сел. – Скажи мне – это правда?! Катя вернулась?
- Да.
Дарья обняла мужа, попутно добравшись до запястья. Но считать не получалось – ухо ей оглушало его хриплое надсадное дыхание. А потом он резко отстранился. Дернул в сторону ворот больничной пижамы.
- Где она?
- Дима, я тебя прошу, успокойся. Тебе противопоказаны любые потрясения. Дима…
- Она здесь, да? – на лице Тихомирова появилась какая-то сумасшедшая улыбка. Дикая и кривоватая. – Катя здесь, да?
- Дима…
- Она здесь, я чувствую. Даш, позови ее.
- Тихомировы… - снова выдохнула Дарья. – Вы сведете меня с ума.
Дочь рыдала, уткнувшись в отцовы колени. Отец с абсолютно опустошенным лицом гладил дочь по голове. А мать отправилась искать лечащего врача – на всякий пожарный. Эти Тихомировы кого хочешь с ума сведут.
Потом Тихомиров, естественно, отбивался от врача, сдался только под Катины увещевания и дал себя осмотреть. А потом они сидели, обнявшись, втроем на кровати. И рассказывали и перебивали друг друга взахлеб – о всякой ерунде, пустяках, выплескивая эмоции.
- Симпатичная пижамка, па.
- А ты похудела!
- А мама курит!
- Тихомиров, мы воспитали ябеду.
- У юристов это называется сотрудничать со следствием.
- А ты тоже похудел, пап!
- Так коньяку не дают. А без коньяка как-то все невкусно.
*
- Как ты убедила отца остаться еще на три дня в больнице?
- Твое возвращение, Катя сделало его чрезвычайно сговорчивым, - Дарья Александровна вытряхивает пепельницу в мусорное ведро. – А как это произошло, кстати? Мне сказали, что это рабата дипломатов… - Дарья тяжело опустилась на стул, вспоминая. – Отец поднял все свои связи, обещал любые деньги, но мы так и не смогли ничего добиться. Говорили только одно и то же: территория переходит из рук в руки, никакой информации нет, ждите.
- Мне кажется, что это сделал парень из посольства.
- Какой парень из посольства?
- Мы были там… - Катя тяжело сглотнула. – Вместе. Его зовут Кирилл. После того, как он сходил поговорить с теми, кто… в общем, через несколько часов меня освободили.
- А он?
- А он остался там, - Катя съежилась. – Мне ничего не известно о том, что с ним случилось дальше. Мам, как думаешь, папа может узнать по своим каналам?
- Думаю, можно попробовать, - кивнула Дарья. – Только давай подождем выписки отца. Как ты сказала, его зовут? Кирилл? Фамилия?
- Не знаю, - вздохнула Катя. – Я знаю только имя. Я даже не знаю, как он выглядит.
- Это как? – удивилась мать.
- Там было темно, - всхлипнула Катя. Обняла себя руками. – Там всегда было темно.
- Ну-ну-ну, - Дарья тут же обхватила дочь за плечи. – Все хорошо, Катюша, все уже хорошо. Папа вернется, он сделает все возможное. А ты думай о хорошем, ладно? Давай-ка на стол накрывать, сейчас Маша с Васей приедут.
- Правда? Здорово! – слегка преувеличенно обрадовалась Катя, вставая.
- Я бы на твоем месте не слишком радовалась, - Дарья достала из ящика скатерть. – Василий твердо намерен читать тебе наставления о недопустимости безответственности и безалаберности.
- Ой, кто бы говорил, - закатила глаза Катерина.
- И тем не менее. Мне кажется, что только благодаря Васе твой отец не сошел с ума. Вася тут каждый вечер или сам приезжал, или Машку присылал, или звонил. Одна я бы не справилась с твоим отцом и его… переживаниями. Так что готовься к тому, что тебя будут учить уму-разуму. И пенять на то, что довела любимого Васиного тестя до больницы.
- Поняла, - вздохнула Катя. – Дом, милый дом. Уже начались нравоучения.