Жемчужное сердце

Верховный дайом и две, уже немолодые прислужницы, неотлучно находились подле своей госпожи.

Самые знатные люди княжества, разодетые в тонкие шелка и муслин, обступили трон раджассы плотной стеной, перешептываясь и с нетерпением дожидаясь появления человека, который возможно, в скором времени мог бы стать их правителем, взамен безвременно покинувшего их Джафай-ирра.

Большинство представителей знати стремилось к союзу с могущественной Вендией, процветающей под властным правлением Юасмины, рассчитывая, что с признанием на княжеском троне Ченгир-хана, будет положен конец страшным ритуальным убийствам и таинственным исчезновениям людей, в основном, молодых, красивых девушек.

Некоторые, наименее прозорливые, считали, что не существует никаких файнагов, а просто шайка обнаглевших работорговцев похищает девиц и продает их далеко на север, пополняя гаремы туранских вельмож и иранистанских беев.

Ади-Басс и Рамасанти, каждый во главе своего собственного отряда, изредка перебрасывались короткими, отнюдь не дружелюбными взглядами.

Украшенный пышным плюмажем из роскошных страусиных перьев, головной убор кешанки возвышался над толпой тучных аристократов – мелких владетельных князьков, знатных кшатриев и самых высших представителей жречества, прибывших почтить своим вниманием знатного гостя из Северной Вендии.

Марджена заинтересованно наблюдала за пестрой, бурлящей толпой, наводнившей Тронную залу Лунного дворца. Вайомидис, скрывавший от прочих состояние здоровья прекрасной раджассы, постоянно находился подле нее.

Пока правительница вела себя благоразумно, не выказывая ни малейшего признака волнения. Ее ужасно забавляли золотые украшения, обсыпанные драгоценными камнями, а пурпур платья и затканная золотыми нитями накидка, прекрасно оттеняющая бледность ее атласной кожи, вызывали бурный восторг у этой, уже зрелой женщины.

С горечью в сердце, Верховный дайом наблюдал за тем, как самая знатная и благоразумная дама Вейнджана, словно малое дитя, бегает наперегонки со своими ручными гепардами и горстями запихивает сладости в карманы, а затем прячет их во всевозможные тайники, как это делают все дети в самом нежном возрасте. Все свои надежды Вайомидис возлагал на синеглазого наемника, варвара из далекой Киммерии. Только он мог вырвать юную княжну из рук безумных последователей Сигтоны и оградить княжество от чужеземной агрессии и гражданской войны.

Ради этого жрей Асуры был готов пожертвовать всеми драгоценностями княжеской сокровищницы.

Дворцовые трубы взвыли от восторга, громогласно извещая о прибытии долгожданного гостя.

Длинноногие скороходы, смуглые и бородатые, в темнозеленых одеяниях показались вдали и быстро пересекли площадь Звезды, поднялись по мраморным ступеням дворца, предупреждая появление посланника.

Вслед за ними показался отряд кшатриев, носящих цвета своего господина.

Воины в сиреневых камзолах и таких же шароварах, опоясанные алыми кушаками и в тюрбанах такого же цвета, мгновенно очистили дорогу от настырной и любопытной провинциальной знати. Обнажив кривые тувлары, они выстроились по всему пути следования своего господина, высокомерно поглядывая на угрюмых гвардейцев Ади-Басса, вооруженных прямыми, длинными копьями, на темнокожих наемниц Рамасанты и вероятно чувствовали себя, едва ли не хозяевами этого чудесного, похожего на дивный цветок, дворца.

Стайка миловидных девушек, в белоснежных газовых одеяниях, с большими корзинами в смуглых руках, впорхнула в толпу разодетой знати, разбрасывая вокруг сладости и гирлянды душистых цветов. Словно легкомысленные мотыльки с шелковыми крылышками, порхали они по обширной зале, принеся с собой во дворец ароматы роз и жасмина.

Низкорослые карлики в причудливых одеждах, не менее роскошных, чем наряды некоторых придворных раджассы, вбежали шутя и кувыркаясь, корча уморительные рожицы и громко смеясь. Они привели с собой массу разнообразных ручных животных на тонких серебряных цепочках и теперь, веселясь от всей души, сновали среди высокомерных кшатриев и их прекрасных жен, внося хаос и разброд в торжественную обстановку.

Ченгир-хан появился как-то неожиданно, просочившись на площадь Звезды незаметно, что было не свойственно персоне такого ранга. Двоюродный брат Деви Вендии, он считался весьма нежелательным гостем в ее пышной резиденции в Айодии, ибо Юасмина правила твердой рукой, не оставляя ему ни малейшей надежды получить трон в ближайшем будущем.

Однако, честолюбию знатного вендийца не было пределов. Своими бесконечными интригами он истощил терпение молодой правительницы и она, после того, как расстроился брак между Ченгир-ханом и иранистанской принцессой, желая навсегда отделаться от назойливого и опасного родственничка, отправила его послом в далекое и богатое княжество, рассчитывая, что княжеский венец, который при удачном стечении обстоятельств, принесет ему брак с раджассой Мардженой, возможно утолит неумеренный аппетит ее братца. Деви недвусмысленно дала понять Ченгир-хану, что его возвращение в Айодию будет расценено как открытое неповиновение ее воле и ослушник подвергнется жесточайшей опале.

Рассматривая свой приезд в Вейнджан, как унизительную ссылку, Ченгир-хан, тем не менее, остался доволен слухами о красоте и благонравии раджассы Марджены, вдовствующей правительницы княжества. Да и само княжество, точно созревший персик, было готово упасть в его алчные руки.

« Рано ли поздно – рассуждал этот высокомерный вельможа, покачиваясь на широкой спине огромного белоснежного слона, покрытого пушистой попоной и рассматривая цветущие земли княжества, через которые пролегал его путь и владетелем которых он рассчитывал стать – столкновение с Юасминой и ее сторонниками

будет неизбежным, а пока он затаится в провинциальной глуши далекого южного города и, накапливая силы для будущей войны, приятно проведет время с умной и образованной женщиной, радостно исполняющей любые его прихоти.»

Некоторые из знатных кшатриев, глаза и уши Ченгир-хана, доносили ему о тайном клане файнагов, о кровавых жертвах в неведомых храмах и об изуродованных телах на улицах городов и селений, но иноземный вельможа считал эти рассказы глупой выдумкой невежественной черни. С тех пор, как Юасмина заподозрила его в причастности к смерти своего отца и заговоре против нее самой, оставаться в Айодии Ченгир-хану стало

просто опасно и он, скрепя сердце, был вынужден отправиться в далекий город на берегу Уттарийского моря.

Цветущие сады вокруг Лунного дворца, возвышающегося посреди искусственного озера, хрупкие алебастровые башни, золотые купола величественного храма Асуры, зеленые лужайки с разбросанными повсюду ажурными беседками из розового аргосского мрамора и цветные стекла в высоких, вытянутых дворцовых окнах – все это льстило высокому гостю. А ступив на яркий иранистанский ковер, сопровождаемый отрядом гвардейцев- копьеносцев с саблями наголо, Ченгир-хан окончательно убедился в том, что дворец магараджи Вейнджана если и уступает замку его двоюродной сестры, правительницы, правительницы Вендии, то только размерами, а не роскошью и богатством.

Завидя женщину в пурпурном платье, восседающую на изящном золотом кресле, изготовленном в форме цветущего лотоса и притом с большим искусством, Ченгир-хан, важно приосанившись, медленно пошел к чудесному видению, поразившему его в самое сердце. А в том, что женщина очень красива, не оставалось никаких сомнений.

Ченгир-хану никогда еще не доводилось видеть столь прекрасных, чуть удлиненных глаз, подведенных синей краской, столь нежной и прозрачной кожи, таких чувственных губ и манящих своим совершенством, выпуклых округлостей пышной груди, томно вздымающейся под тонким дорогим шелком.

Вслед за вендийским вельможей, быстро передвигая коротенькие толстенькие ножки, семенили два уродливых забавных карлика, неся в кукольных ручках два простых черных ларца из лакированного черного дерева.

Богато одетый посланник остановился у подножия трона и легким кивком головы поприветствовал раджассу Марджену, мазнув алчным взглядом по огромным рубинам, украшающим княжеский трон.