Жемчужное сердце

Знаменитой отмычки Бела, хитроумного бога воров, принадлежавшей ранее Рахмату, у них больше не было, ибо жрица Сигтоны смогла уловить ауру, исходящую от этой вещички и отобрала ее у туранца, не сумевшего противостоять ее колдовским чарам.

Что же касается Конана, то он рассчитывал в самом скором времени прикарманить, как серебряную спицу с рубиновым глазком, способную отворить любой замок, пусть даже и заговоренный, так и сам Алмаз Власти, древнюю стигийскую святыню, который помимо всех магических штучек, коих варвар, в силу своей натуры, терпеть не мог, был просто еще и редчайшим драгоценным камнем, за который, при желании, можно выручить немало симпатичных, полновесных туранских империалов.

Насколько Конан успел понять – стражников за дверью не было. Уверенная в своем искусстве, Черная жрица не сочла нужным караулить пленников при помощи файнагов, а доверила это зачарованному замку. В другое время, Конана оскорбило бы подобное пренебрежение к его персоне, но теперь, киммериец только радовался самоуверенности и недальновидности служительницы Сигтоны.

Кормили пленников неплохо, хотя каждое блюдо и выглядело несколько экзотично. Однако Конану много раз в своей жизни приходилось вкушать и более странные вещи, вот он и поглощал пищу с завидным аппетитом, не особо разбираясь в том, что именно он ест. Главное, что пища не убегает и не уползает с тарелки, а внешний вид… да Нергал с ним!

Погружая пальцы в пряный соус и заглатывая большие куски нежного мяса, киммериец жалел, что вина, даже такой дряни, как вендийская белая акура, пленникам не полагалось. Возможно файнаги, так же как и жрецы Асуры Пресветлого, не употребляли ничего крепче воды. Впрочем, на этом сходство между двумя культами заканчивалось.

Рахмат же, наоборот, тупо ковырялся в тарелке, равнодушно опрокидывая на пол один кусок за другим.

Киммериец, слегка подуставший от его опустошенных глаз и кислого выражения лица, всячески пытался привести приятеля в нормальное состояние, но после нескольких безуспешных попыток, бросил это бесполезное дело и в очередной раз принялся обшаривать камеру, в надежде развлечь себя хоть каким-нибудь занятием. Описав десятый круг, он раздраженно пнул носком своего сапога выступающий из замшелой стены камень. Доходя до этого места, он обычно пинал ногой этот выступ и, в очередной раз ушибив ногу, разражался громогласными ругательствами. В этот раз все случилось по другому. От удара нога знакомо заныла, но раздавшийся в тишине скрежет, заставил Конана проглотить, готовые сорваться с языка проклятия.

-Ха! – воскликнул варвар, присев на корточки и разглядывая пыльный провал в полу – Не зря, значит, я пинал ногами эту штуковину. Клянусь задницей Нергала, мы еще выпустим кишки всем этим придуркам, вместе с их полуумной ведьмой.

- Рахмат!- окликнул он, возлежащего с безразличным видом у мокрой стены, приятеля – Очнись, бестолочь, пора немного проветрить твои мозги, а то они совсем закисли в этом захолустье.

И весело насвистывая, Конан подхватил на руки Рахмата, протиснулся в узкое, темное отверстие, навстречу неизвестности.

Выдолбленный в скальной породе тайный лаз, скорей всего был неизвестен нынешним обитателям полуразрушенного дворца. В противном случае, Шанкар-Шарма никогда бы не поместила пленников именно в эту камеру.

Теперь у Конана не было ни меча, ни кинжала, но он все равно продолжал упорно ползти по узкому проходу, увлекая за собой, безразличного ко всему происходящему, туранца.

Киммерийца порядочно утомили блуждания по негостеприимным местам, где передвигаться приходилось, в больших случаях под землей и где из темноты того и гляди грозил вывалиться мохнатый паук-переросток или агрессивный вендиец с кашей вместо мозгов.

Пыхтя и сплевывая, Рахмат тащился за Конаном, пока тот не уперся носом прямо в камень. Киммериец напряг мускулы и надавил на преграду, но стена даже не шелохнулась.

Неизвестные строители затерянного в джунглях города, постарались на славу. Века прошли с тех пор, как в землю был положен первый камень, а стены подземелья пережили их как один миг.

Путешествие во мрак неизвестности окончилось ничем.

Чертыхнувшись, Конан плюхнулся задницей прямо на землю и, задрав ноги, свалился в неожиданно возникшую под ним яму.

Громкий хруст и звучные проклятия, произносимые на незнакомом туранцу наречии, заставили того проявить инициативу.

Рахмат осторожными шажками приблизился к провалу и склонился над ним.

- Давай сюда!- услышал он голос киммерийца – Здесь невысоко, так что шею не сломаешь.

Но туранец итак сделал большое усилие, передвинувшись на несколько шагов по собственной воле. Приглашение Конана он понял, но в его помутненном сознании образ могучего киммерийца принял туманные очертания, а медленнотекущие мусли затормозили и его движения. Поэтому, когда Конан бесцеремонно ухватил его за шиворот, Рахмат принял это, как должное.

Княжна Гури, приоткрыв свой прелестный ротик, с изумлением уставилась на свалившегося ей прямо на голову, киммерийца. Взвизгнув, девушка прикрыла лицо руками, но узнав синеглазого варвара, уже один раз пытавшегося спасти ее, успокоилась. Когда же тот, шепча непонятные ей слова, втащил в ее темницу еще и Рахмата, девушка совсем повеселела.

Грациозным движением она откинула со лба темную прядь волос и легкой походкой приблизилась к северянину.

- Совсем плох!- огорченно пробормотал Конан, ощупывая руками горячий лоб туранца – Мало нам было Вайомидиса с его отравой, так еще и эта шлюха мороку напустила со своим алмазом. Попадется мне – ноги повыдергиваю!- злобно пообещал киммериец, примериваясь залепить туранцу пощечину, просто так, на всякий случай, вдруг да поможет.

- Скоро придет в себя - уверенно пообещала девушка – Совсем немного потерпеть осталось твоему другу.

- Откуда знаешь, цыпленочек?- грубовато поинтересовался варвар, повнимательней присматриваясь к ней – Я сам видел, как ты с ног свалилась, когда проклятая ведьма начала махать у тебя перед носом своей блестящей побрякушкой.

- Свалилась.- весело согласилась Вайнджарская княжна – Только ненадолго. Я могу сохранять частичку силы, но Шанкар-Шарма не знает об этом. Может быть я тоже немножко ведьма. Шанкара слишком часто пользовалась алмазом, проверяя на мне его чары. Но в моих жилах течет кровь многих поколений правителей и я научилась сопротивляться магии файнагов. Если она узнает об этом, то заберется в тайные уголки моей души, и я стану такой же беспомощной, как и твой друг.

- Ну-ну!- недоверчиво проворчал киммериец - Может ты и права, цыпленочек. Значит, мы ничего не сможем для него сделать?

Гури посмотрела на синеглазого северянина пристальным, оценивающим взглядом, словно опытная шлюха на потенциального клиента. Ее большие, темные глаза на полудетском лице смутили киммерийца своей откровенностью.

- Ладно, девочка!- пробормотал варвар, чувствуя себя чуть ли не стариком – Только этого мне не хватало. Твои родители плохо заботились о твоем воспитании – попытался он неуклюже пошутить – Ты что, никогда не слышала, что нельзя смотреть на мужчину такими глазами?

Гури не обратила внимания на упрек, звучавший в словах иноземца, поглощенная своими мыслями тайными желаниями.

- Я могу попытаться разбудить его – девушка облизнула пухлые губки, быстрым движением сбрасывая на пол скудное одеяние и оставив на своем золотистом теле лишь драгоценности.- Но я никогда не делала этого раньше и ты не должен сердиться, если у меня ничего не получится.

И, прежде чем северянин успел произнести хотя бы слово, тихим, нежным, словно журчание лесного ручейка, голосом, Гурии запела любовную песенку, извиваясь, точно бескостная змейка перед затуманенным взглядом Рахмата.

Разинув рот, словно мальчишка-девственник, варвар смотрел на то, как молоденькая темноволосая девочка, вероятней всего еще невинная и чистая, хотя ее бесстыдные движения заставляли сомневаться в этом, страстно изгибая свое тело, демонстрирует ему, чужестранцу, сокровенную тайну вейнджанской девушки – танец невесты, который, по обычаю, танцует новобрачная в первую ночь для своего избранника.