Страница 60 из 103
Многие ушли, но Рамасанти и еще десятка полтора воительниц, остались.
Не умеющие ничего другого, кроме как убивать и делающие это хорошо, гладиаторши помогали своим спасителям до тех пор, пока те в них нуждались.
После этого отряд темнокожих девушек-воинов покинул Тайю.
Рамасанти грустно улыбнулась, полностью отдавшись приятным воспоминаниям.
Это были хорошие времена.
Они служили телохранительницами у иранистанских беев, охранницами на караванных тропах, тайными лазутчицами и, в конце-концов, судьба забросила их в Вейнджан, где они и стали известны, как отряд Черных стражей, а Рамасанти, сменив погибшую в схватке, смуглолицую шемитку Ами, стала их командиром.
На этом приятные воспоминания обрывались.
Рамасанти невольно поморщилась. Происшествие в обители Вайомидиса, казалось, всех доконало. По дворцу, пока только по дворцу, ползли зловещие слухи, росло и недовольство народа, а знать, готовая в любой момент оскалить зубы, находилась на грани бунта.
Тайные шпионы Шанкар-Шармы, подкупленные золотом файнагов, подбивали народ на восстание против властей и призывали сместить Верховного дайома, проводника воли Асуры, немедийца, чужеземца, узурпировавшего духовную власть.
« Жрецы Асуры не могут спасти вас от карающей длани Сигтоны!» - захлебываясь слюной, визжал файнаг в подземелье дворца. Фанатичный блеск глаз, накурившегося до одури черного лотоса человека, испугал даже видавшего виды мастера пыток. Распятый на дыбе, исхлестанный, раскаленным добела железным прутом, файнаг лишь смеялся в ответ на вопросы своих мучителей, призывая проклятия Сигтоны на головы неверных отступников. Наркотический дурман, в котором пребывал плененный последователь Темной госпожи, делал его неуязвимым для боли, придав тщедушному телу крепость и выносливость.
Тараща безумные глаза, пленник слегка оживился лишь когда в камеру пыток вошел Верховный жрец Асуры.
Вайомидис положил руку на мокрый лоб узника и, не обращая внимания на дикие вопли несчастного безумца, тихим голосом, нараспев, начал читать молитву-прошение, обращаясь к благостному божеству, умоляя его простить заблудшего, отринувшего свет истины и обрекшего свою душу на вечное проклятье.
Успокоенный ласковым голосом дайомита, пленник перестал биться и выкрикивать богохульства, калеча и уродуя сам себя, а затих, словно заснул, покоряясь сильной воле старца.
Когда он вновь открыл глаза, то присутствующие на допросе, с удивлением и благоговением заметили тусклый проблеск разума в его, исполненном болью взгляде.
- Говори! – приказал жрец усталым голосом, смотря прямо в глаза несчастному.
И тот, повинуясь силе, звучавшей в словах старого немедийца, заговорил, вещая, точно оракул.
- Горе, горе вам, неверные, пришедшие на благословенные земли Вейнджана! Да будьте прокляты вы и семя ваше до седьмого колена. Нет спасенья вам, отринувшим власть Великой богини, порушившим ее храмы, свергнувшим ее прекрасные статуи с высоких постаментов! Тела ваши, да сгорят в огненном взгляде богини, сердца ваши, да иссушит ее жгучее дыхание, души ваши, да настигнет ее вечный голод! Холод мрака, да зловоние бездны пусть станут вашим уделом! И придет день, и наступит час, когда смолкнут птицы, утихнет ветер и солнце почернеет от горя! И вернется в наш мир Темная госпожа, кровью девственницы и семенем мужчины наполнится ее лоно и станет она могущественней всех тварей земных, всех богов небесных, а мы, да будем ее покорными слугами!
Глаза файнага, распятого и измученного, вновь засияли демоническим огнем и он, уставившись прямо в лицо Вайомидису, изрек, глумливо усмехаясь в усталые глаза старца:
- А ты, презренная тварь, поганый северянин, потерявший и не обревший, пророк ложных богов, будешь ты проклят и имя твое, ослепнешь ты от слез! Пусть тоска иссушит твое сердце, ибо я порушу твои храмы, разобью алтари и залью кровью землю до самой преисподней! Проклятье вам, проклятье, проклятье!
Глаза несчастного вылезли из орбит, рот наполнился слюной и кровь брызгнула из ушей. А затем…
Рамасанти невесело хмыкнула – это было неприятное зрелище. Пленник вдруг затрясся всем телом и обмяк. Вместо живого, теплого, хотя и измученного пытками, пленника перед ними была сухая, безжизненная мумия, никчменная, как сломанная игрушка.
Вайомидис коснулся своим посохом изувеченных останков и они рассыпались в прах.
На полу пыточной камеры осталась лишь горстка серой пыли.
- Перед нами было лишь подобие человека - пробормотал жрец, скрывая тревогу за спокойным взглядом серых глаз – Она давно похитила его душу и наполнила тело своей волей. Мир ушедшему, но боюсь, что подобное невозможно.
Презрительно фыркнув, палач пнул ногой горку праха, но остальные, угрюмые и подавленные увиденным, покинули подземелье молча, словно украдкой.
Невеселые мысли кешанки были прерваны негромким стуком, звучавшим особым образом.
Она встрепенулась и, подойдя к потайной двери, нажала на рычаг. Из полумрака низкого прохода, в комнату, быстрым шагом ворвался мужчина и заключил темнокожую девушку в крепкие объятья.
Это был капитан Копьеносцев, Ади-Басс.
Рамасанти возмущенно оттолкнула от себя похотливо улыбающегося мужчину и весьма нелюбезно поинтересовалась:
- Что тебе нужно, Ади? Кажется, я не приглашала тебя ни в свою комнату, ни в свою постель.
Кшатрий оскорблено вскинул свою красивую голову.
- С каких это пор, милая, мне требуется приглашение для того, чтобы навестить свою восхитительную любовницу? Раньше мы обходились без этих формальностей, милая!
Рамасанти упрямо надула губы.
Видя недовольство любовницы, Ади-Басс выпустил из рук упругое тело и отошел в сторону, незаметно кусая губы от досады. Ссориться с Рамой, пользующейся безусловным доверием как Вайомидиса, так и Марджены, не входило в его планы.
В его холеных руках, обманчиво непохожих на руки настоящего солдата, появился маленький костяной гребень и он, подойдя к настенному зеркалу, принялся тщательно
расчесывать свои щегольские усики.
- Ты неласкова со мной, милая!- обиженно произнес он, наблюдая за каждым движением девушки, отраженной в зеркале – А я, признаться, рассчитывал на другой прием.
- На что же ты рассчитывал, Ади?- спокойно поинтересовалась Рамасанти, приглаживая руками свои густые волосы, заплетенные во множество маленьких косичек и уложенных в замысловатую прическу.- Тебе уже надоели маленькие, услужливые глупышки? С этими сладкими кусочками молодой плоти ты можешь делать все, что душе твоей угодно и при этом чувствовать себя настоящим мужчиной? Зачем тебе Рамасанти? От меня пахнет лошадьми и казармой, а не пряными духами и сладостями.
Капитан Копьеносцев, лениво позевывая, отвернулся от своего зеркального двойника, искусно скрывая свое замешательство.
- Рамасанти!- голос кшатрия напоминал сладкую музыку - Клянусь тебе, моя красавица, сегодня я даже не видел Зуялу. Девушка, конечно хороша, но ты, моя любимая дикая кошечка..
Рамасанти громко фыркнула, а затем, словно не выдержав, расхохоталась.
- Любовь? – надменно произнесла она, пряча за грубыми словами боль своего сердца – О чем говоришь ты, Ади? Тебе следовало бы знать, что такие женщины, как я не влюбляются в мужчин, а просто используют их! К тому же я, кшатрий, не потерплю шашней за своей спиной! Добро бы только Зуяла. Она девушка достойная, но влюбчивая и доверчивая! Слишком молода для того, чтобы разбираться в людях! Эти служанки! Твои мерзкие прихоти шокируют не только меня! Какая же может быть любовь между амазонкой и смазливым извращенцем без чести и совести!
Капитан страшно побледнел. Кровь отхлынула от его румяных щек и ласковая улыбка сменилась хищным оскалом.
- Ты…ты…- прошипел он, скрючив пальцы от злости, но кешанка только растянула рот в издевательской усмешке.
- Не советую, Ади, не стоит! – жестко предупредила она, не спуская глаз с оскорбленного любовника.- Я не изнеженная рабыня из пардханы и не забитая служанка, без роду и племени, которая только и слышит, что « пойди сюда, принеси то, пошла вон»! Я отрежу твои яйца и брошу их на поживу бездомным псам. Посмотрим, как им понравится голубая кровь! Ступай к своим похотливым кошкам, к аристократкам, которых ты ублажаешь своим телом или ступай к безмозглым дурочкам, согласным терпеть боль, чтобы доставить тебе удовольствие! Ты надоел мне, Ади! Я намерена сменить любовника. В этот раз я возьму настоящего мужчину, а не надушенную куклу. Клянусь колотушкой Аджи, темными водами Зархебы и своей свободой, я любила тебя, пока мне не надоело выслушивать рассказы о твоих бесчисленных подвигах и сказки о твоем извращенном вкусе. Когда я хочу мужчину, то я беру его, а ты…- она махнула рукой, выражая свое разочарование.- Впрочем, мне теперь безразлично где и с кем ты проводишь свои ночи.