Жемчужное сердце

Осторожно Конан обошел вокруг жилища ракшасов – ни единый звук не нарушил тишину и остановился. Кровь вышла вся и круг был благополучно завершен. Рахмат зажег факел и бросил его на капли густой, черной как деготь, жидкости.

Вероятно сильна была магия крови древних созданий! Не зря жрицы пан-кур считались могущественными и непобедимыми.

Белое, ровное пламя взметнулось едва ли не к небесам, пожирая все живое и неживое внутри очерченного круга и опалив жаром оставшихся в стороне людей.

Бездымный белый огонь добрался до просторной хижины и демоны, потревоженные пламенем, проснулись.

С ревом и визгом носились они, не в силах преодолеть тонкую линию колдовского огня. Тщетно тянул когтистые лапы огромный Раджан, осознавший, что и второй его детеныш тоже мертв.

Тела демонов нагревались, пылали и рассыпались черным пеплом.

Вскоре, на месте хижины остались лишь жирные пятна копоти. Очищающее пламя изгнало нечисть в такие глубины ада, что даже черная магия файнагов не смогла бы призвать их обратно.

Задолго до того, как угас последний лепесток белого пламени, вокруг огромного костра собрались все обитатели болотного поселка. По мере того, как разгорался огонь, светлели их лица, людей покидало безразличие и покорность судьбе. Они начинали шептаться, кое-где слышался даже позабытый смех.

Изчезли ракшасы, отправленные прочь из этого мира и колдовство их тоже изчезло.

Зира долго рыдала над бездыханным телом матери. Заботливый Рахмат завернул его в свой темный плащ и пятна крови, пропитавшие грубую ткань, были не так заметны и не пугали и без того убитого горем ребенка.

Друзья похоронили женщину, вырыв глубокую могилу на сухом пригорке и обложив ее большими плоскими камнями.

Зиру приютила одна из женщин.

К счастью, в поселке больше не оказалось несчастных, беременных от демонических созданий, женщин. Второй детеныш, плод порочного союза, погиб вместе с остальными ракшасами, а, Выродок, которого долго и упорно искали Конан и жители поселка, изчез бесследно.

Скорей всего, предатель, заметив огонь и узрев гибель своих жестоких покровителей-ракшасов, покинул поселение, бежав от мести разъяренных людей.

Бывшие рабы собрали весь лотос в кучи и подожгли их. Подожгли они и свои жалкие лачуги, намереваясь покинуть проклятое место навеки. Все они мечтали о возвращении в родные места.

Черный, сладковато-горький дым застлал полнеба и, как подозревал Конан, должен был насторожить файнагов. Их повелительница, Черная жрица Шанкар-Шарма будет весьма расстроена потерей каравана с дорогостоящим лотосом. За подобное зелье в странах Заката платили бешенные деньги.

Именно на доходах от его продажи и строилось тайное богатство файнагов, позволяющее Шанкар-Шарме содержать целую гильдию наемных убийц и шайки головорезов, приводивших в последнее время в ужас не только княжество Вейнджан, но и его ближайшую соседку – Вендию, правительница которой Деви Юасмина, не отличалась большим терпением и не желала терпеть разбойников на своих границах.

Рахмат торопил киммерийца – нужно было спешно уходить, продолжая погоню за сокровищем, о котором он грезил с самой их первой встречи, а, киммериец все пощался с девочкой, сунув ей в грязную ладошку несколько золотых монет.

К тому же, кое-кто из вчерашних рабов, помятуя о том, что именно мать Зиры была избрана предводителем демонов Раджаном, бросал на девочку косые взгляды, называя ее « ракшаской» и предлагая оставить в джунглях на поживу диким зверям.

Варвару совсем не нравились подобные речи и несколько чуствительных тычков и зуботычин живо привели недовольных к покорности. Однако, никто не мог гарантировать, что девочку просто не « потеряют» по дороге. Поэтому северянин торжественно поклялся, что на обратном пути завернет в деревушку Зиры и лично убедится в ее благополучие.

Намек был понят правильно. Здоровенный, синеглазый варвар, с лохматой гривой черных волос, внушал забитым и униженным крестьянам такой ужас, что они даже не осмеливались поднимать головы в его присутствии, после его заступничества за маленькую Зиру и угроз, повторенных самым грозным голосом, ее поставили в середину колонны, уходящих из поселка беженцев и дали женщину в сопровождение.

Добрая женщина, которая в отличае от остальных не чуралась заплаканного ребенка, потерявшего мать, обещала заботиться о ней и доставить Зиру к отцу.

Люди спешили покинуть место недавних мучений, и северянин не удерживал их, понимая, что файнаги, скорей всего будут пытаться вернуть беглецов. Но, крестьяне уверили его, что лишь страх перед ракшасами удерживал их от побега.

Последний раз прижав девочку к груди, Конан бодро зашагал вслед за туранцем.

Ему не терпелось встретиться с Черной жрицей Шанкар-Шармой. У воина накопилось множество вопросов к этой зловещей даме и он не сомневался в том, что стоит попробовать получить на них ответы.

Глава 9. Путь в преисподнюю.

Киммериец, чертыхаясь, вылез из очередной лужи.

Легкий тропический ливень промчался по джунглям, барабаня крупными каплями по широким листьям, укрывшим под собой парочку искателей приключений и умчался прочь, оставив после себя непролазную грязь.

- Эй, ты, знаменитый вор из великого Аграпура! – выдохнул Конан, подставляя перепачканное грязью лицо жгучим солнечным лучам, чудом пробившимся сквозь хаос зеленых ветвей.- Может быть ты хоть слегка пошевелишь своей драгоценной задницей?

Рахмат, отплевываясь и откашливаясь, вслед за северянином вполз на прогретый солнцем пригорок.

- Проклятые джунгли, сплошная лужа тухлой воды.- растянувшись на ядовито-зеленой травке туранец блаженно улыбался, выливая из сапога болотную жижу.- Передохнем чуток и побредем дальше. Когда-нибудь это болото должно закончиться.

Киммериец внимательно осматривал окресности и разочарованно вздыхал – так и есть, ничего вдохновляющего, сплошное болото.

- Здесь только такая погань растет, как черный лотос.-Рахмат сплюнул и растянулся на просохшей траве, почесывая тело в разных местах.- Спасенья нет от мошкары.- пожаловался он – Несправедливо, Конан, меня мухи кусают, а тебя нет!

- В помете птицы цацы нужно было поваляться.- равнодушно ответил варвар, покусывая травинку и обшаривая взглядом близлежащие заросли высокой травы.

Рахмат страдальчески поморщился, кляня себя за брезгливость. Киммериец, наученный Зирой, обмазался птичьим дерьмом, отвратительно выглядел и еще хуже пах, но мухи его не кусали, а вот его, Рахмата..Туранец с остервенением раздирал волдыри, возникшие на месте особо злостных укусов и с надежной вытянул шею – не видать ли где кучек с птичьим дерьмом?

Конан задумчиво пялился в хаотической сплетение зеленых ветвей, утопающих в зеленой, отвратно пахнущей воды. Ему уже приходилось раньше топтать ногами вязкие топи вендийских джунглей. Во время своей службы у владыки Турана, Конан участвовал в военных действиях против хвонгов и хорошо представлял, как опасны и коварны бывают вполне безобидные с виду зеленые заросли.

Уже несколько долгих дней друзья скитались по влажным болотистым лесам в поисках древних развалин, однако, ни малейших признаков храма богини Сигтоны, ни самих файнагов, ее верных приверженцев, они не заметили.

С каждым днем северянин становился все мрачнее и неразговорчивей. Царапины на теле не заживали и это очень беспокоило его, но Рахмат весь был поглощен мыслями о сокровищах, которые они получат после того, как украдут у файнагов диадему богини. Ему все еще нравилась мысль о провинции в Иранистане, которую они смогут получить в обмен на одну единственную жемчужину

Конан благоразумно помалкивал об отравленном оружие Рамасанты, кляня телохранительницу раджассы за вероломство, помалкивал и о жестокости приверженцев злобной демонессы из Темного мира, полагая, что рано или поздно Рахмат сам обо всем догадается.

Утешало лишь то, что, туранец время от времени замолкал, избавляя северянина от бесконечного нытья или прекрасных мечтаний. Настроение пронырливого аграпурца менялось, словно симпатии ветреной красотки.