Жемчужное сердце

В Вайнджаре не каждый достойный горожанин рискнет сунуть нос в клоаку, именуемую кварталом Висельников. На самом деле это был целый бандитский город, пропитанный запахом нечистот, вонью тухлой рыбы и смрадом свалки. Город Висельников служил отличным прибежищем для низких негодяев, прибывающих в княжество со всего побережья.

Изредка, вероятно в поисках острых ощущений, в местечко заглядывали пресыщенные богатством юнцы из знатных семей. Веселые девицы, не церемонясь тащили выгодных клиентов в свои вертепы, а крепкие кулаки обитателей трущоб надолго отбивали у них охоту к посещению подобных мест. Нередко для многих щеголей подобные прогулки заканчивались весьма печально и отряды городской стражи переворачивали вверх дном вонючий городок в поисках загулявшего дитяти какой-нибудь известной семьи, зачастую находя отдельные куски тела в сточных канавах, опознать которые родственники могли лишь по особым родовым знакам.

Много раз городские власти по приказу магараджи устраивали облавы и погромы в своевольном квартале Висельников, пожаром и дымом обволакивало жалкие лачуги и постоялые дворы, гоняя горячий пепел по залитым нечистотами, улицам, но, проходило некоторое время и точно грибы-поганки после дождя возникали новые хижины, трактиры гостеприимно распахивали свои двери, вызывающе раскрашенные шлюхи соблазнительно покачивали бедрами, пряча за убогими тряпками острые ножи, тащились по улицам серые, точно припорошенные пылью, тени. Это выходили на улицы и спешили к курильням любители черного лотоса, выползая из темных нор и рыская в поисках запрещенного зелья, проклятия Вендии, приносившего огромные богатства торговцам наркотиками.

Особо дурную славу даже в этом опасном для жизни крайке, снискал постоялый двор «Последний приют», вполне оправдывающий свое зловещее название. Дырявая крыша, да гнилые стены-вот и все богатство хозяина грязного притона,промышляющего всем понемногу, от скупки краденного и сутенерства, до заказных убийств и торговли лотосом.

Обилие кислого вина, дешевая жратва и легкодоступные шлюхи в полупрозрачных тряпках делали его весьма привлекательным для тех, кто подсчитывал последние медяки в своих карманах, без скорой надежды на богатство.

К тому же, сразу за задней дверью постоялого двора начинался огромный пустырь, заросший высокими зарослями колючей травы. Он переходил в мрачный овраг, по дну которого петляла неглубокая речка-вонючка. Крутые склоны оврага были сильно изрыты тайными ходами и звериными норами.

Именно в этом овраге зачастую скрывались приговоренные и благополучно ускользнувшие от казни преступники, беглые рабы или воры,привлекшие к себе слишком пристальное внимание городской стражи.

Особые люди, коих в городе Висельников именовали «черви», за некоторую мзду,могли вывести желающего скрыться от погони беглеца, через смрадные норы в любой квартал Вайнджара. Грязные и вонючие, они скрывались от всех и каждого, опасаясь облав и преследований со стороны властей.

Боящиеся солнечного света, они годами не выходили на поверхность, проводя дни и ночи в спасительной темноте. Даже глаза этих « червей» утратили свою зоркость и были бесполезны при свете дня, служа своим владельцам лишь в темноте.Многие из них, избегнув страшной смерти в руках княжеского палача, предпочитали не рисковать и вообще не выходить на поверхность земли. Кто знает чем питались они, жалкие изгнанники там, в мире вечной тьмы и забвения?

Поговаривали, что «черви» были каннибалами и поедали себе подобных. И, когда из домов пропадали дети или молоденькие девушки терялись, не приходя домой, а исчезая бесследно, во всем винили «червей», устраивали охоты и облавы, а пойманных несчастных, торжественно сжигали на площади Звезды.

Некоторые из тоннелей « червей» вели даже за городскую стену,чем зачастую пользовались контрабандисты,не желающие вносить плату в городскую казну и охотно вступающие в договор с этим странным и даже страшным подземным народцем.

Хозяином грязной забегаловки с сомнительным названием «Последний приют» был носатый вендиец неопределенного возраста,остромордый и слюнявый,чем-то напоминающий толстую храмовую крысу,такой же наглый и живучий. Страшный шрам, пересекал правую часть его лица, уродуя толстыми рубцами шею и теряясь под высоким воротом рубахи. Из под засаленного одеяния проглядывала нездоровая, угреватая кожа, тройные складки жира на животе свидетельствовали о неумеренном аппетите его обладателя, а глубоко посаженные глазки, зорко обшаривали масляным взглядом каждого посетителя,определяя содержимое карманов с точностью до последней драхмы.

Звероподобный детина, вальяжно развалившийся на колченогом стуле у самой входной двери, темнокожий, весь лоснящийся от масла и пота, с медным кольцом в широком плоском носу, лысый и большерукий, лениво перемалывал крупными, похожими на мельничные жернова зубами, листья юкохи - дурманящей травки, тупо уставившись на гулящую девку,застывшую в томной позе ожидания. Взгляд темнокожего верзилы заставлял ежиться от страха жрицу любви и она, периодически озиралась по сторонам, ища в случайном клиенте спасения от пристального внимания обдолбанного дурман-травой великана.

Рядом с одинокой шлюхой во всю веселилась странная даже для этих экзотических мест, парочка

Огромный черноволосый варвар, синеглазый и белозубый, вероятно наемник из неведомого северного государства, заливал в свою бездонную глотку один кувшин вина за другим. Рядом с ним на самом краешке массивной скамьи примостилась тощая, смуглолицая девка с коротко стриженными волосами. Девица, оголодавшая не меньше, чем ее спутник, который попутно с вином забрасывал в рот все то съестное до которого только могли дотянуться его длинные руки, с аппетитом обгрызала жесткое мясо с бараньей лопатки, запихивая в рот большие куски мягкого хлеба и сдабривая все это хорошими глотками вина из кувшина поменьше, на который жуткий варвар, повидимому не претендовал.

Никто и никогда в «Последнем приюте», равно как и во всем Городе Висельников. не слышал ни об мужчине, ни об его стриженной девке. Они прибыли на закате, вероятно проделав долгий путь с одним из караванов.

Девица, наряженная как шлюха, беспрестанно шептала на ухо своему могучему спутнику, изредка хихикая и икая от чрезмерного употребления спиртного.Варвар, занятый уничтожением своего ужина, отмахивался от нее,словно от назойливой мухи. Наконец парочка пришла к какому-то определенному решению. Северянин нехотя оторвался от очередного кувшина с вином и,сверкнув жутким льдом своих синих глаз,отыскал взглядом толстого вендийца.

- Хозяин! - окрикнул он содержателя постоялого двора - Нам уже надоело глотать эти помои, по чьему-то недосмотру названные вином. Комнату, да поживее, иначе я вдребезги разнесу ваш свинарник!

Встревоженные грозным окриком незнакомца, завсегдатаи «Последнего приюта» прыснули в разные стороны. В столь поздний час многие из них просто едва держались на ногах от съеденного и выпитого в этой дыре и предпочитали мягкую постель в укромном уголке хорошей потасовке. Тех же, кто привык лезть на рожон и все решать при помощи оружия, слегка протрезвила хищная ухмылка на покрытом шрамами лице незнакомца и могучие мускулы, словно толстые удавы перекатывающиеся под тонким шелком его рубахи.А, то,что наемник из неведомой страны пытается затеять заварушку, было заметно невооруженным глазом.Впрочем, благодаря подобным посетителям и постоянно случающимся дракам, «Последний приют» и приобрел свою печальную известность.

Некоторым из вендийцев, северянини вообще казался представителем иной, неизвестной им породы людей, а может и не людей вовсе.Своими синими глазами, взгляд которых словно прожигал насквозь, черной гривой волос, беспорядочно падающих на широкие плечи и кулаками, способными проломить череп любому из них без особого напряжения, он внушал ужас и уважение; казался демоном, по недосмотру далеких варварских богов, вырвавшимся на свободу.

Носатый вендиец,не такой пугливый,как прочие, или может, просто уже имевший дело счужестранцами, похожими на северянина, подтянул к себе длинный кинжал и спрятал его под стойку, где уже лежала тяжелая суковатая палка, посчитав, что в стычке с гигантом, подобным захмелевшему чужаку, никакое оружие не будет лишним. Подмигнув слегка оживившемуся чернокожему охраннику, соизволившему оторвать взгляд от нервно вздрагивавшей шлюхе, хозяин неторопливо отправился к ожидающему его северянину.