Желанная

Сейчас она сидела на прелестном небольшом лугу, окруженном цветущими кустами и золотистым ручьем, журчащим сбоку от нее, и чувствовала себя намного спокойнее. Она не знала, куда делись Дип и Лок, просто надеялась, что они как можно дольше будут находиться подальше от нее.

— Ты была очень больна. Почти умерла, хм-хм. — Мудрая старушка кивнула, и Кэт кивнула ей в ответ. Конво-пилле сегодня работал намного лучше, хоть мать Л'рин и говорила, как Йода.

— Дип и Лок говорили, что вы спасли мне жизнь, — сказала она. — Я хотела поблагодарить вас за это.

— Целительство — мой дар. Не надо благодарить.

— Хм, ладно. — Кэт неуверенно кивнула. — Они так же сказали, что это вы посоветовали им создать со мной духовную связь, что бы это ни значило.

— Душевная связь — это лишь половина истинной связи — соединение трех душ в единое целое.

— А вторая половина — это физическая связь? Когда вы?.. — Кэт замолчала, покраснев.

— Посоветовала им заняться связывающим сексом, — закончила мать Л'рин, пристально глядя на нее. — Но вы этого ещё не сделали.

— Нет, конечно, нет, — выпалила Кэт. — Послушайте, я никогда не хотела связываться с Локом и Дипом, а теперь всё запуталось, и моя жизнь вышла из-под контроля! Их эмоции переполняют меня, я буквально тону в них. Возможно, вы сможете заблокировать их? Лок сказал, что сможете.

Мать Л'рин покачала головой:

— Только с полной связью можно научиться блокировать эмоции друг друга.

Сердце Кэт ухнуло.

— Значит, если я хочу обрести хоть какой-то покой, то должна привязать себя к ним на всю жизнь?

Мудрая женщина важно кивнула:

— Ты должна связаться с ними.

— Но этого не может быть. Я не хочу, — запротестовала Кэт.

— Ты будешь слабой, пока не свяжешься с ними. — Мать Л'рин ткнула в нее пальцем. — Боль… вернется.

— Вернется? — Кэт поплохело. Если подумать, то, проснувшись, она не чувствовала симптомов, которые испытывала на материнской станции. Но сама мысль о том, что ей придется снова пережить эту головную боль, казалась отвратительной.

— Ты должна прикасаться к ним, по крайней мере, хоть к одному из них. А лучше к обоим. — Мать Л'рин мудро кивнула. — Чем сильнее твоя слабость, тем интенсивнее должны быть прикосновения.

— Вы имеете в виду… — Кэт прокашлялась. — Сексуальные прикосновения?

— Да, да. — Мать Л'рин энергично закивала. — Прикосновения укрепят связь. Твоя боль ослабнет.

— Но я не хочу быть связанной с ними, — сказала Кэт, чувствуя себя разбитой. — Лок очень милый и нравится мне, но Дип всё время злится.

— Дип пережил много потерь, — перебила её мать Л'рин. — Он забрал твою боль.

— Что? — Кэт в замешательстве уставилась на старушку. — Вы хотите сказать, что он забрал мои головные боли и головокружения?

— Да, — просто ответила мать Л'рин.

Кэт пребывала в замешательстве.

— Как мог Дип забрать мои головные боли? — Острая, колющая боль была просто невыносимой, и Кэт не представляла, как её мог забрать другой.

— Я покажу тебе, покажу. — Мать Л'рин закричала: — Доби! Кнут.

В ближайших кустах послышался шорох, и через мгновение из них появился гигант с пятнистой розовой кожей. Он был выше и раза в три шире профессионального бейсболиста. Одетый лишь в набедренную повязку из больших плоских листьев, он бережно нес в руках зеленый деревянный ящик. Почему-то он показался Кэт очень знакомым. Это глупо. Как может девятифутовый гигант в набедренной повязке казаться ей знакомым? Но по-прежнему не могла избавиться от чувства де-жавю и ощущала смутное беспокойство.

— Вот он, мать, — сказал он высоким, почти женским голосом.

— Хорошо. Проводи нас в Каменный Зев. — Развернувшись, мать Л'рин удивительно быстро зашагала по высокой зелено-розовой траве. Кэт пришлось, чтобы не отставать, почти побежать следом за ней.

Прекрасная дикая природа Исцеляющих Садов пролетала мимо нее размытым пятном, пока они быстро шагали по траве и мимо кустарников. Кэт чувствовала себя всё более и более неловко, но не могла понять почему. Когда они подошли ко входу в пещеру из коричневато-розоватого камня, ощущение неловкости усилилось.

— Подождите минутку, — пробормотала она, когда мать Л'рин вошла в низкий каменный туннель. — Где находится это место? У меня странное чувство де-жавю, но я никогда раньше не была здесь.

Но старушка лишь указала на пещеру.

— Мы должны войти внутрь. — Она скрылась в каменном туннеле, и розовый гигант последовал за ней, не оставив Кэт другого выбора, кроме как присоединиться к ним.

Они шли по гулкому каменному коридору, и с каждым шагом Кэт чувствовала себя всё хуже и хуже. К тому времени, как они оказались возле зеленой деревянной двери, Кэт дрожала всем телом, но не от холода. Когда Доби распахнул деревянную дверь, открывая её взору огромную, округлую каменную комнату с белым в красных разводах обелиском в центре, Кэт едва не грохнулась в обморок.

— О боже! Эта комната! — Пошатываясь, она вошла в гулкую комнату. — Я видела её во сне. Видела… — Она обернулась к матери Л'рин. — Я видела его. — Она ткнула пальцем в розовато-пятнистую шкуру Доби. — Он привел сюда Дипа. И он… он… — Она не смогла продолжить. Молча подошла к белому обелиску, указав на уходящую вверх, словно обвиняющий указательный палец, узкую каменную трубу. Как и во сне, она оказалась вся в красных полосах. Но теперь-то Кэт знала, что это такое. — Засохшая кровь, — прошептала она. — О боже, хлестал здесь Дипа. Бил его до крови. — Она обернулась к матери Л'рин. — Я видела всё это во сне. Что это значит?

— Вы разделяете сны, — тихо прошептала старушка. — Ты видела всё, что происходило.

— То есть то, что я видела, правда? — В её сознании внезапно возник образ Дипа прошлой ночью — его широкая спина была вся покрыта извилистым узором из белых шрамов. — О боже — это правда! — Внезапно она ощутила слабость и головокружение, её ноги подкосились. Она пошатнулась, и Доби протянул огромную руку, чтобы её поддержать. — Отвали от меня. — Кэт отшатнулась от великана, ощущая тошноту. — Это ты с ним сделал.

— Нет, это ты. — Мать Л'рин указала на нее длинным скрюченным пальцем. — Он принял твою боль.

— Но я ничего не понимаю. Как он мог?

— Кнут. — Мать Л'рин кивнула Доби, и тот открыл зеленый деревянный ящик, который принес с собой. Внутри лежала простой черный жезл, до тошноты знакомый Кэт.

— Я… Я видела это раньше, — тихо прошептала она. Только в прошлый раз от него расползались в разные стороны длинные серебристые кнутовища. С шипами на концах.

— Кнут переносит боль, — пояснила старушка. — Кто-то должен был её принять.

— И Дип вызвался добровольцем? — По какой-то причине на глаза Кэт навернулись слезы. — Почему?

Мать Л'Рин положила руку на плечо Кэт и заглянула ей в глаза.

— А ты как думаешь почему, дитя? — мягко спросила она.

— Я н-не знаю. — Кэт всхлипнула и зажмурилась, вытирая глаза длинным рукавом платья-тоги. — Честно говоря, не знаю. Он ненавидит меня. Или, по крайней мере, я ему не очень-то нравлюсь.

— Он ненавидит себя, — сказала мать Л'рин, опустив руку. — Он должен очиститься от ненависти до того, как вы трое свяжетесь.

— Но я не хочу связываться ни с ним, ни с Локом. Разве вы не понимаете? Это никогда не сработает. — Кэт вспомнила о своих родителях — постоянные крики, холодное молчание, мерзкие обвинения, то как они обзывали друг друга. Её отец называл мать «жирной ленивой шлюхой», а мать говорила ему «с каждым взглядом я ненавижу тебя ещё сильнее. Хочу, чтобы ты сдох». И всё это было до того, как начались избиения.

И продолжалось до тех пор, пока они, наконец, не развелись и бабушка не забрала её к себе, покой она обретала только в доме Лив и Софи. Их родители нежно любили друг друга, и это проявлялось в легких знаках привязанности, доброте и внимании, которые они оказывали друг другу. А вот дом Кэт напоминал зону боевых действий. И хотя ни один из родителей никогда не избивал её, только друг друга, у нее остались психологические шрамы от их ссор.