Страница 2 из 56
Пролог
***
- Пожалуйста… Больно! Больно! Бо…ль…но… - от собственного крика закладывает уши.
Кровь и слезы мешают видеть. Только крик и целый океан боли.
Всплеск.
Я вбегаю на крыльцо, открываю дверь…
Всплеск.
Хрип отца. Перекошенное от боли лицо. Под его грудью появляется окровавленная лапа с длинными узкими когтями. Короткий рывок – и лапа сжимается в кулак. Вторая лапа разрывает горло так, что голова почти отделяется от тела.
Кровь. Вокруг одна кровь. Море крови.
Больно. Мне очень больно.
Всплеск.
- Не надо! – шепчу, умоляю. – Больно!
- Конечно, больно! – отвечает кто-то над ухом, но я не чувствую его запаха, не могу вспомнить интонацию голоса.
Вокруг один туман. Я только слышу собственный и его голос. И боль. Так много боли, будто вокруг нет ничего, кроме нее.
- Бо-ль-но! – кричу и плачу.
- Какая мягкая и чистая девочка! – смеется голос. – Такая чистая, - повторяет с удовольствием, - ни волос, ни прыщей! Сейчас будешь чуток грязненькой!
Удар. Боль. Мой крик переходящий в всхлип и хрип.
Всплеск.
Я бегу по коридору. Тусклый свет с потолка, темные узкие переходы. И вонь. Вокруг одна кровь. Сырость и еще что-то, что я не могу понять.
Бегу. Задыхаюсь. Боюсь до звона в ушах. Они убили маму и папу. Перед глазами не коридор, а мама с застывшим лицом. Ее рык, переходящий в визг. Мама и папа – их больше нет.
Бегу и слышу чьи-то голоса, чувствую их запах. От страха не сразу получается повернуть ручку ближайшей двери. Успеваю увидеть распятого на большом столе волка. В воздухе комнаты густая вонь серебра и крови. У волка с задних лап содрана шерсть, кожа и мясо. До костей содрано, но волк все еще жив и пытается скалиться.
Кричу! На мой крик дергается волк и те, кто причиняет ему боль. Не вижу лиц, не чую их запахов.
Удар. Боль. Много боли. Не могу дышать.
Всплеск.
- Чистая девочка стала грязной! – крик удовольствия.
Боль. Как же много боли.
Рука из груди отца.
Всплеск.
- Не надо! Пожалуйста! – умоляю.
***
Робин с явным облегчением отпустил тоненькую синюшную ручку, которая страшно смотрелась на фоне белой простыни. В сознание ворвались медицинские ароматы и писки разных приборов, как и шуршание аппарата для дыхания.
Мужчина потер лицо и помотал головой, прогоняя из памяти ощущения. Слишком много боли на одно тело.
Робин вышел из палаты, прошел несколько шагов по закрытому крылу госпиталя, кивнул охранникам у двери, и вошел.
На койке в окружении мигающих приборов, трубок и проводов лежал мужчина. Робин бесшумно опустился на стул в изголовье и с болью всмотрелся в заострившееся лицо. Черные синяки под глазами, выпирающие скулы. Серо-белая кожа. Если бы мог, Робин отдал бы все, чтобы не видеть брата в таком состоянии.
Ноздри больного дрогнули и мужчина приоткрыл красные, слезящиеся глаза. Робин попытался выдавить улыбку, но вышел оскал.
- Какие новости? - устало спросил мужчина.
- Никаких, - вздохнул Робин, откидываясь на спинку стула, чтобы брату было удобнее смотреть на него. – У девчонки в голове только боль и вспышками образы родителей. Она не помнит ни лиц, ни запахов. Только боль.
Мужчина стиснул зубы.
- Это из-за того, что она увидела меня, - проговорил он.
- Нет, Вальтер, не думаю, - качнул головой Робин.
- Почему же?
- Думаю, это из-за того, что она – единственная кому удалось бежать. И ее решили примерно наказать. В ее памяти даже не отложилось, что это был ты. Она приняла тебя просто за волка.
- Твари! – выдохнул мужчина, прикрывая глаза.
Дверь снова открылась, впуская врача.
- Доктор Рун, - привстал Робин.
- Господин Хаурес, я был уверен, что найду вас здесь, - доктор протянул руку.
- Что с девочкой? – влез в беседу Вальтер.
- Операция проведена успешно, ее жизни ничего не угрожает, - начал доклад врач. – Только, скажите, насколько я знаю, эта малышка из семьи Теней, так?
- Да, - кивнул Робин. – Единственная дочь.
- Тогда… - доктор вопросительно глянул на Робина.
- Говорите! – разозлился Вальтер, заметив, как брат отрицательно качает головой. – Я имею право знать, что с ребенком!
- Да, да конечно, - согласился врач. – Дело в том, что девочка не сможет иметь детей. Простите за прямолинейность, но проще всего сказать, что мы ее буквально по кускам собрали. И я со всей ответственностью могу заявить, что после случившегося, детей у нее не будет, а значит и Теней, как понимаете…
- Подождите! – прервал его Вальтер, приподнимаясь на руках. – Вы хотите сказать, что девочку не только били, но и…?
Рун перевел непонимающий взгляд на Робина.
- Я думал, что вы знаете… - промямлил он. – Травм от побоев не так много. Сотрясение головного мозга, два сломанных ребра, сломанные пальцы обеих рук, думаю это она сама от боли, еще гематомы на лице и теле, смещение суставов. А вот внутренние разрывы, и как следствие, кровотечение – это и была причина операции.
Вальтер зарычал, откидываясь на подушки.
- Доктор, вы свободны! – приказал Робин.
- Но…
- Пошел вон! – рявкнул Робин.
Брата трясло крупной дрожью. Робин не сразу заметил слезы на ввалившихся щеках, а когда заметил - испугался.
- Ты не виноват! – уверенно заявил старший, хватая брата за плечи и нависая над ним. – Не виноват, слышишь! Это не твоя вина!
- Не моя?! – рванулся мужчина так, что приборы протестующе запиликали, а на бинтах проступила ярко-алая кровь. – Не виноват?! А кто тогда?! Кто, Робин? Им нужен был я, а в итоге погибли обе мои Тени и… Боже, с девочкой сотворили такое…