Страница 18 из 20
– Нужен ты мне, копать ещё! – фыркнул Волк, и, посмотрев на небо, обнаружил, что уже обед. – Не понял, ну и где они? – он отправился к Баюну. Кот сидел за столом и ел.
– Сначала ты меня будил! Сейчас есть не даешь! Что дальше? Куда катится мир? – взвыл Кот, размахивая перед носом Бурого приличным куском рыбы.
– Зеркало посмотри! – мрачно приказал Волк. В таком настроении спорить с ним было не то что бесполезно, а уже и опасно. Поэтому Кот отложил рыбу, стенания и укоры на потом, облизал лапы, отчего Волка передернуло, и отправился смотреть в зеркало.
– Волк, а Волк… – вдруг произнес Кот странно изменившимся голосом. – А их нет!
– Как это нет? – Волк одним махом перескочил через стол к Баюну и сунулся носом в зеркало. – Как это может быть???
– Не знаю. Если бы Катя ушла домой, я бы видел врата, а может и саму Катю, по-разному бывает. А так… Не понимаю. Причем утром же нормально всё было! Что могло случиться? Так, спокойно, проверим ещё! Зеркальце, покажи Сивку!
Зеркало послушно отразило Сивку, невозмутимо пасущегося у дубовой рощи.
– Жрет и в ус не дует! – раздраженно прошипел голодный Баюн. – А теперь Степана! Точно, вот он едва плетется к Дубу. Совсем мальчика ухандокал! Зверюга ты страшная! А теперь Жарусю!
Зеркало опять погасло и скучно отразило взволнованную физиономию Баюна и совершенно ошалевшего Волка.
– А теперь покажи нам Горбунка! – уже дрожащим голосом попросил Баюн.
Горбунок заплясал на засветившейся вновь зеркальной поверхности, он что-то трудолюбиво утаптывал на чьей-то крыше.
– А теперь покажи Катерину сказочницу! – решительно приказал Волк, и опять уставился в свое отражение.
– И что это? – Волк тоскливо поднял голову.
–Т олько не вой! И без тебя тошно! –скомандовал Баюн. – Есть у нас места, которые не отражаются! Есть конечно! И, кстати, об одном таком месте речь у нас шла только вчера! Догадываешься о каком?
– Ты хочешь сказать, что они в сокровищнице? – Волк аж сел на упавший со стола кусок рыбы, недоеденный Баюном. Вскочил, и с досадой откинул его подальше.
– Точно! Катя ещё вчера что-то такое думала, об опасном месте. Стой! Куда понесся? Ты всё равно не знаешь, о каком именно. То есть, где именно. Да, и потом, с ней же Жаруся!
– Какой я болван! Должен был сообразить, что Жаруся не просто так выступления устраивала. И сегодня унеслась так, что я её даже не увидел. Но, почему нас не взяли? – Волк уже начал расстраиваться и обижаться, но Кот ему не позволил.
– А потому и не взяли, что ты ничего, мой друг, не слушаешь! У Кати все эти дни кошмары, что она в темноте кого-то из нас касается, и видит глыбу золота, не может понять это ты или я. Жаруся мне пыталась не разрешить посмотреть, но я всё равно увидел. Катя так плакала! Она за нас очень боялась! Так что заканчивай наливаться обидой. Надо просто подождать. Не верю, что с Жарусей её кто-нибудь заденет. Или обидит. Ждем, просто ждем!
Кот выходил из Дуба каждые полчаса и каждый раз видел Волка, то кружащего по дубовым корням, которые ловко уворачивались от его лап, то взлетающего вверх в попытке высмотреть запропавших Катерину и Жарусю. Степан, который с трудом доплелся до Дуба, был измучен так, что даже и не подумал волноваться, а просто рухнул на кровать у себя в комнате и уснул. Сивка вообще не переживал. Он гордо заявил, что у него чутье. И это чутье говорит, что всё отлично! Кот тоже чувствовал себя спокойно.
– Волк, а Волк, угомонись уже, а? Ты же всё сам чуешь! Если уж Сивка уловил, что волноваться не надо, тебе даже стыдно так паниковать!
– Да я вроде тоже понимаю, что не опасно там, где они сейчас. Но всё равно, лучше бы они меня взяли.
– Да ладно, ты ещё и не пускал, ворчал, гудел. Мы с тобой оба хороши, и Сивка туда же. Катерине ведь плохо было последние дни. Очень плохо. А мы как-то так обрадовались, что это всего месяц надо потерпеть, что и не подумали спросить, а она сама может этот месяц выдержать? Так что вернутся, не ругайся на них!
– Хоть бы скорее вернулись! – покаянно кивал головой Бурый.
Вечерело. Волк просто сел на поляне перед Дубом и было видно, что никуда он не уйдет, и разговаривать с ним бесполезно. Баюн всерьез рассматривал возможность Волка заговорить, и пускай себе поспит, но Бурый сразу просек хитрые кошачьи подходы и пригрозил загнать Баюна на Дуб и не спускать неделю.
– Ну и ладно, было бы предложено. – обиделся Баюн, и удалился.
Волк чуть не пропустил приближение Жаруси из-за огромной скорости, которую та развила. Он прыгнул навстречу, Жаруся сделал круг, чтобы сбросить скорость, разжала когти и Катерина легко опустилась на волчью спину.
– Волчок прости, прости, прости, пожалуйста, мы не знали, что так поздно! Я сняла эту гадость! Не ругайся только!
– Это ты меня прости, ничего-то мы не поняли, что тебе плохо так! Но, как же тебе удалось? Хотя нет, погоди, там Кот от любопытства изведется! Сейчас спустимся, и в Дубе расскажешь.
Баюн радостно встретил Катю на пороге. – Вот! Я же точно сказал, что с вами всё в порядке. А некоторые всякие разные мне не верили.
Волк ухмыльнулся и легонько наступил огромной лапой на длиннющий кошачий хвост. – Ай! Как же это я так! А всё некоторые всякие, которые хвосты раскладывают почем зря и врут как дышат!
Катерина крепко обняла обоих. – Как же я рада, что могу теперь не боятся!
Кот покивал круглой головой, потерся о Катину ладонь, и чуть подтолкнул в сторону стола. – Давай, давай, ничего не ела ведь целый день!
– А ты откуда знаешь? – удивилась Катерина.
– Запаха еды на руках нет. И давно не было. Ты же салатики одни потребляла, клювом! Садись и кушай, а потом, поговорим. – он подумал, и потихоньку заглянул в комнату Степана. Тот спал как убитый. – Прекрасно, но мы добавим на всякий случай, а то, мало ли, проснется, услышит, чего не надо. – пробормотал Кот себе под нос. – Сокровища вещь коварная, многих с толку сбивали, и с ума сводили. Не надо нам таких искушений для мальчика! – Кот помурлыкал, и выходя, плотно зарыл дверь.
Катерина, наконец, добралась до куриной ножки и бутерброда с сыром! – Нет, я уважаю салат, конечно. Но, в ближайшие несколько дней есть я его точно не буду! – проговорила она с набитым ртом, и, прожевав, начала рассказывать о сокровищнице мужичка с ноготок.
– Да, это только ты могла ухитриться забыть о сокровищах! – фыркнул довольно Сивка. –Большинство людей с ума бы сходили по ним. А, кстати, где Степан?
– Спит. Он и так спал, а я ему добавил ещё. Не надо ему этого слышать, даже случайно. – пояснил Кот. – Да, Степану скажи, что нашли пустую чашу Наины и так ты и освободилась от золотого касания.
– Хорошо, как скажешь. А почему так странно, что я о сокровищах забыла? Я же не знала, что они как бы мои получаются. А чужого даже касаться нельзя! Плохо заканчивается. И ещё я боялась, что Яга узнает. Мне почему-то кажется, что это нехорошо будет.
– Не то слово! Она до золота падкая, так что лучше ей не говорить. – подтвердила Жаруся.
– А то, что она так искала… Золотое веретенце и всё остальное, может, мне ей как-то отдать? Если это её, а мужичок их украл? Подбросить в его дом, там на обрыве… И намекнуть.
– Катюш, там понять надо, а у мужичка ли вообще эти предметы были. Яга, она дама сложная. В голове у неё много всякого намешано, к тому же, она может через Гуслика у новоявленного лебедя уточнить что-то про золото, тогда уж и не знаю что будет! Он, конечно, над кладом своим силы уже не имеет, оно твоё, но пакость просто от отчаяния устроить постарается. Поэтому, если тебе там ничего не надо, лучше пока не трогать.
– Да что мне там может быть надо? – удивилась Катерина. – Вы же нам самотряс дали! Куда ещё-то! А украшения и камни, которые там лежат, не ясно с кого сняты и как. А если разбоем? Оденешь такое ожерелье, и думай, как бы оно тебя не придушило!
Кот за спиной Катерины широко и довольно улыбнулся. Беда была бы, если бы оказалось, что сказочница у них на золото падкая! А то бывают люди и с самотрясом всё норовят ещё больше захапать. Вроде достаток есть, от слова достаточно, а всё мало и мало!