Супргуа Архангела

— Да, но не на прошлой неделе.

Рафаэль посмотрел в измученное лицо Илии.

— За это время она тебя коснулась?

Он быстро мотнул золотоволосой головой, которая вдохновляла скульпторов и поэтов.

— Но одного раза было достаточно. Я не доверяю себе… я действовал с жестокостью, которая будет преследовать меня ещё веками. Вампиры выжили только благодаря вмешательству Ханны. — Илия сжал кулаки. — Я не мог сделать ей так больно.

Рафаэль давно научился замечать и использовать щели в броне противника, пришлось, чтобы выжить в Совете. Но ещё он знал Дмитрия почти тысячу лет, и кое-что понимал в дружбе.

— Ты и не сделал, Илия, не пересёк черту.

Илия долго молчал, пока вода с безмятежным терпением текла по камням, а два архангела стояли неподвижно на берегу реки, и ветви плакучей ивы плавно раскачивались… но птицы молчали. Внезапно мир в этом месте стал мрачнее.

— Если она такое творит с нами, пока спит, — наконец, проговорил Илия, — что же будет, когда она очнётся?

Приняв душ и переодевшись после тренировки с Иллиумом — и упражнения в этот раз были направлены на тренировку вертикального взлёта — Елена вошла в библиотеку, где Монтгомери накрыл ужин, и остановилась.

— Эйдан. — Он стоял у окна и смотрел на ураган над Манхеттеном. Темнота за окном резко контрастировала с внешностью ангела. Дело в том, что Эйдан никогда не смешался бы с толпой ангелов и уж тем более в толпе смертных. Его зрачки окружены яркими зелёными и полупрозрачными голубыми осколками, крылья сломаны, а волосы сверкали, инкрустированными бриллиантами, прядями. Он должен казаться холодным существом из мрамора и льда, но кожа золотистого, тёплого и манящего оттенка.

— Елена. — Он слабо кивнул, но голос так и был для неё незнаком, потому что она очень редко его слышала.

— Рафаэль скоро придёт. — Подойдя к столу, она налила чашку дымящегося кофе, потому что вино усыпило бы после тренировки. — Он вернулся из Атланты десять минут назад.

С территории ангела, от которого у Елены мурашки побежали бы по коже, если бы Эшвини не предупредила её.

«Крики, — сказала Эш о доме Назараха, — стены, которые слышали столько криков».

Эйдан ничего не сказал, просто повернулся и ещё раз взглянул на залитую дождём темноту. Елена поняла, что он намеренно отстранялся. Ангел очаровал её. Он сродни великому произведению искусства, чему-то, чем восхищаешься, не понимая по-настоящему. Разве что… в нём крылось гораздо больше. Боль, страдание и мука, заставившая его замкнуться в себе, как самое раненое животное. Елена не знала детали произошедшего с ним, но понимала, что это очень страшно. Поставив кофе, она наполнила бокал вина.

— Эйдан.

Он подошёл и взял бокал.

— Спасибо.

— Всегда, пожалуйста.

Стараясь не прикасаться к нему, она села и начала делать себе бутерброд. Монтгомери наверняка пришёл бы в ужас от того, как она расставляла тарелки на столе, но сытный бутерброд сейчас самое то. Она сделала такой же и для Рафаэля, просто чтобы увидеть выражение его лица.

После почти минуты молчания Эйдан сел в кресло напротив, изящно опустив крылья вокруг спинки для ангелов. Он не ел, а пил вино, и когда она подняла голову, увидела, что он наблюдает за ней.

— Ты художник, — сказала она, удивляясь тому, что он видит. — Заметил вазу в холле?

В глазах вспыхнул интерес.

— Да.

Проглотив кусок бутерброда, Елена серьёзно заявила:

— Ты её не получишь. Монтгомери вернёт её.

Эйдан немного наклонил голову в сторону, словно пытаясь понять её, но ничего не говорил. Елена решила больше его не дразнить. Это не Иллиум. С Эйданом нужно обращаться осторожнее, но это не означало, что он не опасен. Она видела, как он сражается, знала, что он так же опасен, как два клинка, которые носил в ножнах на спине. Не без причины он в Семёрке Рафаэля. Но он сломлен на самом глубоком уровне.

За спиной послышался шелест крыльев, а в сознании появился запах моря.

— Привет, Архангел.

«Я очень быстро принял душ. Причины там задерживаться не было».

Он прикоснулся к изгибу её крыла, вызывая покалывание во всём теле. Эйдан встал.

— Сир.

— Что у тебя, Эйдан? — Кивнув Эйдану садиться, Рафаэль сам опустился на стул и приподнял уголки губ, увидев, что она положила ему на тарелку.

— Не думаю, что это Монтгомери подразумевал под булочками. — Но он откусил бутерброд.

— Он сделан с любовью, — съязвила она, заметив, как в глазах Эйдана вспыхнуло… удивление? Однако голос ничего не выдавал.

— Как знаешь, на весь обрушился дождь, ветер и снег. Дальний Восток сильно пострадал от наводнений, тайфунов и землетрясений. Япония тоже пострадала… за исключением одного региона, который остался нетронутым даже землетрясением, которое потрясло остальную часть острова.

У Елены волосы встали дыбом, и она отставила пустую чашку из-под кофе. Рафаэль оставил еду и встал.

— Никаких бедствий? — спросил он, подойдя к незажжённому камину.

— Нет. — Эйдан тоже встал, немного раскрыв крылья цвета солнечных лучей и разбитого стекла, будто он так освоился и верил, что они не попытаются прикоснуться к нему.

— Где?

— Удалённый район в горной префектуре под названием Кагосима.

Встав, Елена подошла к одной из книжных полок, чтобы легче было разговаривать с обоими мужчинами, хотя следующие слова обратила к Рафаэлю.

— Ты планируешь отправиться туда.

— Я должен. — С ничего не выражающим лицом, Рафаэль бросил взгляд на тёмное от грозы окно. — Теперь, когда мы, возможно, сузили поиск до специфического места, я могу почувствовать место её сна.

Следующий вопрос Елена задала ментально лично Рафаэлю:

«Что планируешь сделать, когда найдёшь её?»

«То, что должен».

Грудь сдавил его ледяной ответ, ведь Елена знала, что скрыто под ним. Она чувствовала силу его сердца, знала, как сильно ему будет больно, если окажется, что Калианна до сих пор безумна.

— Я пойду с тобой.

Он пронзил её взглядом полуночного цвета глаз.

— У тебя здесь есть обязанности.

— Твои люди присматривают за моей семьёй, а при возможном повторении случая в Бостоне — лучше отправиться к источнику проблемы и разобраться с ней. — Она не могла убить Архангела, но могла, и будет, стоять рядом с Рафаэлем.

— Елена, она гораздо хуже Урама.

Всё внутри сжалось, сердце забилось в два раза быстрее. Архангел, порождённый кровью, чьё тело пронзил яд, убил сотни, и убил бы ещё тысячи, не останови они его.

— Мы его остановили, — ответила она, обращаясь и к себе, и к нему, — и мы сильнее, чем были тогда.

«Возможно». Он повернулся к Эйдану, прежде чем Елена успела спросить, что это за косвенный ответ.

— Поговори с Дмитрием, организуйте транспорт. Вылетим, как только между бурями будет окно.

Дождавшись, пока Эйдан покинет библиотеку, Елена подошла к архангелу.

— Рафаэль, — сказала она, чувствуя, как желудок скручивается в болезненные узлы, — твоя сила… тебя легче ранить и исцеляешься ты дольше?

— Да.

Вина сдавила Елену стальными тисками. Каким-то образом, она сделал его уязвимее.

— Насколько всё плохо?

— Моя способность исцелять других увеличивается, охотница Гильдии. Неплохой обмен.

Только не в Совете, ели собирается выжить.

— Расскажи.

Он слабо изогнул губы.

— Это не имеет значения, Елена. Даже будь я на пике силы, моя мать была бы самым страшным противником. Она вполне может быть в сто раз сильнее Ли Дзюань

У неё кровь застыла в жилах.

— Я…

— Оставайся здесь, Елена. Это не охота на бессмертного и уж тем более не охота на едва обращённого.

Она понимала это, но кое-что знала.

— Логика тут ни при чём, архангел. Ты не можешь просить меня сидеть в безопасности, пока сам направляешься в эпицентр ужаса. — Она покачала головой. — Я не стану. Не так я устроена.

— А если я оставлю тебя здесь?