Супргуа Архангела

— Это семейное дело, — сказала Гвендолин, одёргивая рукав изумрудно-зелёной, шёлковой блузки.

Елена нахмурилась, не на слова, а на беспокойное движение. Гвендолин одна из самых общительных людей, с которыми Елене довелось столкнуться. Но сейчас, внимательнее всматриваясь, она увидела, что под глазами другой женщины пролегли тени, а на коже тут и там видны синяки.

— Что стряслось? — спросила Елена, тут же понимая, что, в конце концов, может дело и не в Джеффри.

Гвендолин осмотрелась, а затем приблизилась.

— Знаю, ты не считаешь их сёстрами, — тихо и напряжённо произнесла она, — но мне нужно, чтобы ты встала на сторону моего ребёнка.

Елена уже собралась спросить, какого чёрта происходило, как открылась дверь в конце коридора. Из-за неё показался Джеффри, одетый в штаны угольно-чёрного цвета в полоску цвета морской волны, и рубашку на пуговицах, верхние из которых расстёгнуты. Так он одевался до…

Елена вспомнила сны, смеющегося мужчину, перепачканного краской, который подбрасывал её в воздух и ловил одним солнечным днём, в воздухе тогда витали ароматы свежескошенной травы, мороженого и гамбургеров. Всё это было задолго до крови и смерти. До молчания… и тени на стене.

Выпрямившись, чтобы устоять против разрушительного воздействия воспоминаний, Елена посмотрела в глаза, как всегда, скрытые очками, отцу.

— Джеффри, зачем я здесь? — Она знала, что Гвендолин больше ничего не скажет. Увидев их вместе на публике, она понимала, кто держал бразды правления. Нынешний брак совсем не походил на то, что было между Джеффри и матерью Елены… Та женщина дразнила своего мужа так же часто, как целовала его. Женщина, чьё тело могло выжить, но чей дух был сломлен руками серийного убийцы, которого Елена приманила в их маленький, уютный, семейный дом. Эта вина угрожала подкосить, оставить беззащитной перед сокрушительной конфронтацией, которой, без сомнения, закончится встреча с отцом.

— Рад, что у тебя осталось чувство семейного долга, — отрезал Джеффри. — Полагаю, после возвращения, у тебя были очень важные встречи.

Сквозь вину прорвался дикий гнев.

— Тем людям было не все равно, когда ты вышвырнул меня из дома, — ответила она, радуясь тому, что отец вздрогнул. — Сомневаюсь, что ты поймёшь такую преданность.

Она не знала, чего ждала… Что отец будет впечатлён крыльями до такой степени, что сбросит ледяную маску? Что будет смотреть на Елену с удивлением и трепетом? Если так, то она была дурой.

— Джеффри, — тихо позвала Гвендолин.

Джеффри стиснул зубы, а глаза метали молнии из-за стёкол очков, но он просто кивнул и сказал:

— Пойдёмте в офис. Девочки? — вопрос был адресован жене.

— В комнате Ами, со строгими инструкциями не выходить.

Жилы на шее Джеффри натянулись и выпирали, когда он входил в офис. Елена медленно пошла следом, гадая, что же за скрытый настрой она чувствовала? Может, она ошибалась насчёт Гвендолин. Казалось, эта женщина убрала коготки. Обдумывая это, Елена оказалась в большой комнате с книжными полками из красного дерева, заставленными томами в кожаных переплётах, и столом из цельного куска того же дерева, занимающим центральное место и оставляющим место для больших, глубоких кресел со стороны французских дверей. Это не просто мужская комната, а напрочь лишённая женской руки.

Щелчок.

Звук замка двери, которую закрыла Гвендолин, был очень громким.

Нуждаясь в воздухе, Елена подошла к французским дверям и распахнула их. После чего оперлась на раму, подставив одно крыло тёплому весеннему ветру, а второе ледяной атмосфере библиотеки.

Джеффри стоял на другом конце комнаты у книжного шкафа, сложив руки.

— Значит, ты ангел.

— Боюсь, что и в этот раз твои вопросы и том, чья я шлюха будут восприняты в штыки, — огрызнулась Елена, её спокойствие испарилось под его осуждающим взглядом.

Джеффри сжал губы в тонкую линию.

— Ты моя дочь. Я не должен был через Гильдию узнавать, что ты жива.

— Я тебя умоляю, — Елена горько рассмеялась. — Когда тебе было дело, жива я или мертва? — Ни разу за десять лет их отчуждения он не удосужился проведать её, даже после тяжёлых ран на охоте, когда она несколько недель лежала в больнице. — Просто скажи, зачем позвал, чтобы я могла вернуться к своей жизни.

Гвендолин, стоящая у двери в неожиданной для идеальной жены Джеффри позе, заговорила:

— Дело в Эвелин, — тихое и уверенное заявление. — Она, как ты.

— Нет, — прорычал Джеффри.

— Хватит, — Гвендолин повернулась к мужу. — Отрицание не поможет.

Ответ Джеффри потонул в шуме в голове, пока Елена пыталась переварить обрушившуюся новость.

— Как я? Это как? — Она не могла строить предположения.

Гвендолин поджала губы и стиснула кулаки, уставившись на мужа. Когда Джеффри не ответил, она повернулась к Елене.

— Рождённая охотница, — произнесла она. — Моя малышка рождённая охотница

Если бы Елена не опиралась на косяк, упала бы, словно пережила взрыв. Она не веря проговорила:

— Невозможно. — Рождённые охотники — большая редкость, они легко могли выследить вампира по запаху. Однако способность передавалась по наследству, и Елена всегда верила, что у неё это от матери, которая не знала своих родителей.

— Мы проверили, — отрезал Джеффри. — На Харрисоне и его друзьях. Она их нашла.

Харрисон — вампир и зять Елены, женатый на другой выжившей дочери Маргариты — Бэт. То, что Эвелин смогла его найти…

— Ты, — прошептала Елена, уставившись на Джеффри. — Это по твоей линии идёт. — Он знал, догадалась Елена по проблеску какой-то неуловимой эмоции в его глазах. Всё это время, пока отвергал её бесчеловечное занятие, знал, что он дал ей эту способность.

На виске Джеффри задёргался нерв, и кожа натянулась на аристократической костной структуре.

— Сейчас не время это обсуждать.

Елена сурово и жестоко рассмеялась. Просто не могла сдержаться.

— Ты лицемер.

Он посмотрел на неё.

— Следи за языком, Элеонора. Я всё ещё твой отец.

Проклятье, но в глубине души Елена до сих пор чувствовала себя маленькой девочкой, которая обожала отца и хотела повиноваться. Сопротивляясь этому, Елена уже хотела возразить, когда увидела выражение лица Гвендолин. Женщина почти разваливалась, и гнев Елены на отца, его ярость на неё стали неважными. Они останутся, ведь уже несколько лет существовали.

— Ей нужны тренировки, — обратилась она к Гвендолин. — Без них ей будет сложно сконцентрироваться. — Какофония запахов в воздухе, особенно в таком городе, как Нью-Йорк, густонаселённый вампирами, может сильно повлиять на одного из рождённых охотников.

Елена сама научилась отфильтровывать аромат, за годы до того, как повзрослела, чтобы поступить в Гильдию без участия родителей, но это был болезненный и одинокий путь. И Эвелин не должна по нему идти.

— Тебе нужно записать её в Академию Гильдии…

— Нет! — Голос Джеффри вибрировал от сдерживаемого гнева. — Я не отдам ещё одну дочь туда.

— Это школа, — произнесла Елена, с трудом утихомиривая свой характер. — Со специальными учителями.

— Она не будет охотницей.

— Придурок, она уже такая! — закричала Елена, рассудительный взрослый испарялся под натиском обиженного ребёнка. — Не будешь осторожным и потеряешь её так же, как и меня.

Прямое попадание. Она поняла это. Она не стала бороться за себя, но за Эвелин начала давить, используя преимущество.

— Рождённый охотник — это не выбор профессии. Это часть нас. Если поставишь её перед выбором, она, вероятно, выберет тебя. — Прежде чем Джеффри смог возразить, она добавила: — И сойдёт с ума если не в ближайшую пару лет, то через десять точно. — Жажда охоты — импульс крови, голод, который может поглотить тебя, если ты его подавишь.

Гвендолин шокировано всхлипнула.

— Джеффри, я не хочу потерять дочь. Может, ты и способен уйти от своего ребёнка, а я нет. — Повернувшись к Елене, она добавила: — Можешь прислать мне информацию об Академии? А ещё… могла бы ты поговорить с Эвой?