Супргуа Архангела

— След исчез, — объявила она. — Отведи меня туда, где жертву должны были закопать. Может убийца побывал там.

Лишь пролетая над Гудзоном, Елена поняла, что они направлялись к поместью Рафаэля.

Она предположила, что место погребения должно находиться где-то за пределами, но была глубоко потрясена, когда Иллиум приземлился на краю леса, отделяющего особняк Рафаэля от дома Микаэлы.

Иллиум остался у леса, а Елена пошла вглубь него.

«Архангел?»

«Пятьдесят метров направо».

Рафаэль протяну руку, когда Елена подошла ближе, но она её не приняла, а уставилась на прямоугольную яму размером с гроб.

— И когда, — спросила она, — ты собирался сказать, что он похоронен у нашего дома? — Она понимала, что Рафаэлю нужно контролировать вампиров, причём жестоко, но это…

Взгляд холодных голубых глаз, ярких даже в ночной тьме, встретился с её.

— Мне нужно, чтобы он находился близко для поддержки ментальной связи.

— Сколько их ещё? — прошептала она, борясь с тошнотой. Елена прежде гуляла в этом лесу, может, наступала на кого-то.

— Нисколько, Охотница Гильдии.

Его ледяной тон должен был напугать, но она так разозлилась.　

— Рафаэль, ты понимаешь, что неправильно всё скрывать от меня. Но продолжаешь намеренно так поступать. — Выражение его лица не изменилось, но Елена понимала, что права. — Почему?

— Потому что у тебя сердце смертного. — Безжалостное заявление.

Она содрогнулась от удара словом.

— Это так плохо?

— Дело не в том плохо это или хорошо, — цвет глаз стал бесчеловечным, — это просто факт. Скажи я тебе, и ты зациклилась бы на этом. Продолжала бы прокручивать в голове, пока не решила, что здесь невозможно жить.

Это жестокая правда, которую он видел с холодной ясностью. Злость смешалась с другими, более глубокими эмоциями, и на то, чтобы обрести контроль у Елены ушли тридцать секунд.

— Архангел, я хочу кое о чём тебя попросить.

Он отдал ей своё сердце, дал ей власть над ним, но до сих пор она никогда не пользовалась этим.

— Что, Охотница Гильдии? — Так формально и отстранённо.

Внутренний ребёнок Елены, брошенный матерью и отцом, боялся давить на Рафаэля, потому что он мог её бросить. От этого тошнило, но она должна. Должна занять позицию.

— Вычеркни это наказание из списка. Уверена, есть и другие.

Долгий момент Рафаэль стоял неподвижно, словно каменная статуя.

— Ты смилостивиться просишь, Охотница?

— Нет, — вдумчиво, протянула она, — я прошу, как твоя супруга. Не стоит портить наши отношения.

Архангел Нью-Йорка сомкнул пальцы на её горле, не угрожающе, а доминирующе.　

— Наши отношения настолько слабы?

— Нет. — За них… за него она будет сражаться до самой смерти. — Они весьма неординарные, и заслуживают защиту от всего дерьма, которое свалит на нас мир.

Металлический оттенок ушёл из глаз, теперь они были пронзительно голубые, как полуденное небо в горах.

— Ах, Елена, какое красноречие.

— Я говорю то, что думаю. — Желудок завязался в тысячу узлов.

— Я скажу Дмитрию придумать новое наказание.

Когда Елена смогла сделать глубокий вдох, лёгкие наводнил воздух.

— Уверена, у него не возникнет с этим проблем. — Дмитрий был самым древним вампиром из всех, кого Елена встречала… и он тащился от боли. — Нет здесь того запаха.

— Я и не ожидал его здесь найти. Вампира должны были доставить сюда гораздо позже, после того, как он передал бы дела. — Рафаэль поглаживал большим пальцем жилку на шее супруги. — Елена, что я чувствую в тебе? — Страх, коварный диверсант, грозящий украсть её у архангела.

Она едва заметно тряхнула головой.

— Дело не в тебе. — Спустя секунду, она продолжила. — А во мне. Я не такая и иногда моя непохожесть вырывается на поверхность.

Поглаживая её шею, Рафаэль притянул Елену ближе и прижался к её губам в медленном, глубоком поцелуе, напоминая, что ночной кошмар не властен над ней, она принадлежала архангелу. Когда они отстранились друг от друга, его охотница прижала пальцы к своим влажным губам.

— Shokran[6], Архангел.

— Всегда, пожалуйста, Охотница Гильдии. — Соприкасаясь крыльями, они пошли к дому. — Убийство — послание.

— Вопрос в том, от кого… — Елена замерла. — От убийцы пахло пьянящим олеандром. Так пахнет цветок, а ещё токсичный яд.

— Неха.

Оставив Елену нежиться в ванне, хотя его манила мысль присоединиться, Рафаэль спустился в библиотеку и позвонил Нехе. Архангел Индии не торопилась отвечать, а когда появилась на мониторе, от её облика веяло арктическим холодом.

— Рафаэль. — Она стянула волосы в пучок, а чёлки никогда не было, и её прекрасное лицо выглядело изумительно. Впечатление усиливало белое шёлковое сари, аккуратно закреплённое на плече тончайшей полоской мелких гранёных бусин. На шее Нехи было ожерелье в форме шипящей чёрной змеи. Конечно же, Рафаэль знал, что это не ожерелье.

— Неха, — поздоровался он, наблюдая, как кобра оборачивалась вокруг её руки. — Ты знаешь, почему мы с тобой сейчас разговариваем.

Как сказала ему Елена, погружаясь в ванну, у вампира странные, неожиданные запахи, поэтому потенциальный запах яда мог ничего не значить. Но, по словам Венома, Неха метила своих обращённых.

Королева Змей и Ядов изогнула губы в улыбку, такую же холодную, как и кровь её любимых существ.

— Это всего лишь игра, Рафаэль.

Смертные, возможно, обратились бы к её совести, надавили на жалость, чтобы вызвать чувство вины за бессмысленную смерть — хотя, вероятнее, смерти — которую повлекли её действия, но Рафаэль разговаривал с её гордостью.

— Неха, действовать через таких глупцов — ниже твоего достоинства.

На такое оскорбление Титус бы вспылил, Микаэла злобно зашипела, но Неха… Неха вздохнула, погладила змею на шее и схватила её за голову, не давая открыть пасть, пока существо не начало вырываться. Неха отпустила змею, которая так и осталась на шее.

— Ты прав, — проговорила она. — Но ты помог забрать у меня кое-кого любимого, Рафаэль.

— И ты решила забрать кого-то у меня? — «Как умно и жестоко, — подумал Рафаэль. — Как и змеи, которых она держит».

— Уверена, твоя охотница не обрадуется, когда узнает, что став твоей, поставила под удар всех, кого любит.

Поглаживая кобру по блестящей шкуре, Неха, подтвердившая причастность к убийствам в школе, посмотрела Рафаэлю в глаза. Тогда он и заметил в карих глубинах искры сумасшествия.

— Что насчёт остального… предательство всегда горькое на вкус. А твой вампир был слаб, его так смехотворно легко было сломить и управлять.

Рафаэль уже приказал Дмитрию и Веному проверить наличие других змей в окружении.

— Зачем тогда убивать его?

Неха элегантно пожала плечом.

— Он мог кое-что знать, хотя спорно. Он был полезным инструментом, и уверяю, смерть он посчитал милостью. Он не смог бы пережить наказание не тронувшись умом.

Вероятно. Но Рафаэль был уверен, что мужчина не желал смерти от того, что ему вырвали внутренности.

— Ты знаешь, что поступок Анушки был кощунством. — Дочь Нехи нанесла увечья ребёнку. А это величайшее табу из расы.

— Рафаэль, я мать. — Молчание поражающей скорби. — Была таковой.

— И теперь ты заставляешь таких же матерей переживать свою боль? — Неха — одна их тех в Совете, кто всегда относился к смертным детям как к драгоценности.

Она медленно моргнула, а затем уставилась на него холодным и мрачным взглядом, который, как известно, пленил многих ангелов.

— Думаю, скоро у тебя будут проблемы серьёзнее, чем мои скромные шалости.

Рафаэль ничего не сказал.

Улыбнувшись, Неха протянула руку, а когда вернула в поле зрения, держала в ладони чёрную орхидею.

— Я думала, что это мило с моей стороны. — Она провела лепестками эбенового цвета по коже кобры. — Забавно будет наблюдать за тобой, когда она проснётся. Она ведь бросила тебя, всего изломанного на поле, как можно дальше от цивилизации?

6

Shokran — спасибо (араб.)