Страница 14 из 68
Рафаэль знал, что он заносчив. Этого не избежать, учитывая, сколько лет он прожил и какой силой обладал. Но он никогда не был глупым. Поэтому прислушался к словам своей охотницы и тщательно усилил ментальные щиты до того, как взглянул на безмятежную потемневшую водную гладь.
— Ли Дзюань, — произнёс он, «посылая» слова через весь мир.
Существовала вероятность, что у него не получится связаться с ней, поскольку он не собирался отсылать настоящее послание. Слишком высокую цену пришлось бы заплатить. Погрузившись в Тишину, он превращался в чудовище, движимое лишь смертельно опасной ледяной силой без капли сочувствия. Именно в таком состоянии он так сильно испугал Елену, что она в него выстрелила. И шрам на крыле остался шокирующим напоминанием, чтобы больше никогда не ступать на этот путь. Если его попытка действительно не увенчается успехом, ему придётся отправить Ли Дзюань послание, написанное от руки. Старейшие из архангелов отказывались от современных удобств, таких как телефон. И всё же, через мгновение на поверхности появилась рябь — намного быстрее, чем он ожидал. Рафаэль знал, что Ли Дзюань развивается с невероятной скоростью, но столь быстрый ответ в сочетании с использованным им незначительным количеством собственной силы говорил о такой огромной мощи, что остальным членам Совета и не снилась.
— Рафаэль. — Она предстала перед ним в плоти, как только её образ сформировался на водной глади. Её лицо, как и всегда, не выдавало никаких признаков возраста. Лишь белые волосы и перламутровое сияние светлых, молочных глаз, выдавало её истинную сущность и то, во что она превращалась. — В конце концов, ты вернулся ко мне.
Он никак не отреагировал, лишь сказал:
— Думаешь, что сможешь сделать из меня своего питомца, Ли Дзюань?
Заливистый девчачий смех, словно перезвон колокольчиков, казался неправильным.
— Неплохая идея. Думаю, ты стал бы невероятно проблемным зверьком.
Рафаэль склонил голову в согласии.
— Ты дома? — Дворец Ли Дзюань находился в сердце Китая, в глубине гор, на территории, которую он никогда не пересекал, а вот Джейсону удалось пробраться внутрь ещё до «эволюции» Ли Дзюань. Когда разведчик Рафаэля вернулся из своей секретной миссии, часть его лица была содрана.
— Да, — ответила архангел, и её волосы взметнулись от порыва ветра, который больше ничего не задевал поблизости. Она продолжила: — Я выяснила, что некие плотские удовольствия мне все ещё не чужды, а где лучше им предаваться, если не у себя дома?
Рафаэль знал, что она не имеет в виду секс. На протяжении тысячелетий Ли Дзюань не интересовалась ничем сексуальным… в общепринятом смысле.
— Твои игрушки остаются в живых после подобных развлечений?
Архангел подняла палец, и Рафаэль отчётливо увидел, как она им помахала.
— Если я отвечу на твой вопрос, Рафаэль, ты назовёшь меня чудовищем.
— Ты бы восприняла это за комплимент.
Ли Дзюань вновь рассмеялась, и её жуткие, почти лишённые цвета глаза от прилива силы полностью побелели, затянув пеленой и зрачки и радужки.
— Древний пробуждается ото сна.
Рафаэль не удивился, что она угадала причину, по которой он вышел на связь. Несмотря на то, что она превратилась в чудовище из кошмаров, он никогда не сомневался в её умственных способностях.
— Да.
— Ты знаешь, сколько лет было твоей матери, когда она пропала? — спросила Ли Дзюань без предупреждения.
В голове Рафаэля всплыл образ женщины с дивными синими глазами, голосом, от которого рыдали небеса, и безумием таким подлинным и глубоким, что его можно было принять за здравый рассудок.
— Лишь на тысячелетие больше, чем тебе.
Губы Ли Дзюань выгнулись в странной улыбке, словно он её развеселил.
— Ох уж эта Калианна. Она была тщеславной. Ей нравилось говорить это людям, ведь так её возраст был почти таким же, как и у супруга.
Рафаэль почувствовал, как в груди образовалась глыба изо льда, и холод рваными нитями пополз вверх, намереваясь пронзить вены.
— Насколько старше она была?
Ответ Ли Дзюань вдребезги разбил лёд, превратив его в осколки, которые вонзились в тело и нанесли глубочайшие раны.
— На пятьдесят тысяч лет. И даже эта цифра может быть ложью. Поговаривали, что ей было вдвое больше, когда я только родилась.
— Невозможно, — в конце концов, сказал он, понимая, что не может позволить Ли Дзюань увидеть, насколько его шокировала эта информация. Ведь это то же самое, что дразнить хищника. — Ни один настолько древний архангел не станет бодрствовать.
Сто тысячелетий — невообразимо длинная вечность. Да, в их мире существовали те, кто прожили невероятно много, но если не считать нескольких значительных исключений, то большинство решало погрузиться в Сон на целые эры, просыпаясь лишь на короткие мгновения, чтобы увидеть, как изменился мир.
Улыбка Ли Дзюань исчезла, а в словах слышался шёпот тысяч призрачных голосов:
— Поговаривали, что Калианна спала и раньше, и не раз. Но после последнего пробуждения встретила Надиэля.
— И родился я. — Рафаэль вспомнил свою смеющуюся мать, поющую колыбельные, а также безумие, которое, казалось, взялось ниоткуда и полностью её поглотило. Но если она прожила столько тысячелетий… — Ли Дзюань, ты говоришь правду?
— Мне незачем лгать. Я эволюционировала даже сильнее, чем Калианна.
На первый взгляд так и казалось. Среди их вида прожитые года никогда не были показателем силы. Рафаэль стал архангелом в невероятно юном возрасте, чего раньше никогда не случалось. Да и Иллиум, которому едва перевалило за пять сотен лет, уже стал намного сильнее, чем ангелы, в десять раз старше его. Но Рафаэль не по этому связался с Ли Дзюань.
— Это моя мать просыпается? — спросил он, всматриваясь в её «слепые» глаза.
— Невозможно сказать наверняка. — Тихие перешёптывания в её голосе звучали почти как крики. — Но, масштабы катаклизмов, сила землетрясений и ураганов указывают на то, что тот, кто просыпается — древнейший среди Древних.
Рафаэль гадал, что Ли Дзюань видит своими глазами, если ради этого готова принести в жертву целый город… и остатки своей души.
— Если этот Древний проснётся, так и не вернув себе рассудок, ты казнишь его или её?
Никогда раньше не решались на подобное. Убийство Спящего архангела означало немедленную смерть, и закон касался всех без исключения. Даже Ли Дзюань, которую, казалось, невозможно убить, станет изгоем для всей расы ангелов, если пересечёт эту черту. Вряд ли богине такое придётся по вкусу. Вновь раздался переливистый смех, ещё более сбивающий с толку, нежели её внешность.
— Ты разочаровываешь меня, Рафаэль. Какая мне польза от казни Древнего? Они ничего не могут мне сделать… и, возможно, даже откроют ещё не известные мне тайны.
Тогда Рафаэль понял, что пробуждение одного чудовища сделает другого сильнее.
Разговор с Джеффри, ставший кульминацией болезненного похода в морг, заставил Елену почувствовать себя так, словно её избили каменными кулаками. Её так и манила возможность сбежать домой и спрятаться, просто притворится, что когда она выйдет — всё будет хорошо. Вот только это ребячество. А Елена не позволяла себе предаваться безнадёжным мечтам с тех пор, как будучи перепуганной десятилетней девочкой, поскальзывалась и падала на кухне, превращённой в место бойни.
— Ты знаешь, где Джейсон? — спросила она Дмитрия, когда они вышли из морга.
Дмитрий нажал на кнопку пульта сигнализации и разблокировал дверь ярко-красного «Феррари», припаркованного на стоянке для персонала.
— Уже устала от Колокольчика?
Вокруг Елены закружился аромат шампанского, смешанный с чем-то более тяжёлым. Ещё никогда в запахе Дмитрия не было такой резкости. Она пожалела ту женщину, с которой сегодня он планировал провести ночь.
— Ага. Собираюсь набрать себе гарем.
Открыв дверцу «Феррари», Дмитрий положил руку на крышу машины. Какое-то мгновение его лицо выражало глубокую задумчивость, и Елене показалось, что он собирается сказать что-то важное. Но затем он покачал головой, отчего его волосы немного взметнулись, и вытащил телефон, что-то проверяя.