Страница 12 из 68
— Прими мои извинения, Елена, — он легко коснулся изгиба её крыла. — Я был не в себе.
Такого признания она не ожидала, ведь, хоть они уже долгое время были вместе, всё ещё изучали друг друга. Только Архангел Нью-Йорка давно научился хранить секреты — свои, своей расы, своих приближенных из Семёрки. А теперь хранил ещё и тайны своей супруги.
— Знаю. — Она опёрлась на локоть и сжала плечо архангела, остро нуждаясь в физической связи. — Что-то не так, Рафаэль. Хоть и казалось, что тот вампир в своём уме, но когда он напал на школу, его действия были лишены здравого смысла. Ты бы это видел. Но нет, тебе не довелось.
— Я очень смутно помню свои действия в тот момент. — Рафаэль как бы спрашивал, не задавая вопроса. Он перевернул Елену на спину и положил свою большую ладонь ей на живот. Охотница знала, что потеря контроля терзает его изнутри словно зверь. Она воспроизвела в памяти прошедшее и спросила:
— Ты помнишь, как казнил Игнатиуса?
— Да. — Рафаэль немного наклонил голову, и Елена приняла приглашение, начав перебирать пальцами его волосы. — Я помню, что происходило, но все события как будто покрыты красной пеленой.
Густые, блестящие черные пряди его волос прохладным поцелуем касались её кожи.
— Если бы меня спросили, что читалось тогда на твоём лице, я бы назвала эти эмоции яростью.
— Да. — Рафаэль провёл рукой по животу Елены и положил ей на бедро. — Но я прожил достаточно долго и умею справляться с яростью. Это было… что-то иное.
Елена застыла, взволнованная его выбором слов.
— Неподконтрольное тебе? - Под слегка опущенными ресницами глаза архангела блестели, как синий адамантий[4]. Елена не собиралась отступаться. - Поговори со мной. — Она понимала, кем он был, знала, что в его теле сконцентрировано больше мощи, чем можно вообразить и встретить, даже прожив десять тысячелетий. Елена и Рафаэль не были равными по силе. Но если говорить об эмоциях, способных заставить сердце обливаться кровью… — Рафаэль.
«Надиэль проявлял непомерную ярость», — сказал Рафаэль ей мысленно.
В результате его отцом завладело неумолимое безумие.
— Нет, — сказала Елена, даже на мгновение не мешкая, чтобы обдумать его предположение, — ты не сходишь с ума.
— Настолько уверенна, Охотница Гильдии, — произнёс Рафаэль официальным тоном, который говорил Елене, что её утверждение он принял не за что иное, как за простую банальность.
Подняв голову, она укусила его за нижнюю губу.
— Твой аромат запечатлён в каждой клеточке моего тела. Он как дождь и ветер, и временами чистое, бурное дыхание моря. Если бы что-то изменилось, я бы узнала в тот же миг.
Рафаэль поднялся, позволив Елене принять сидячее положение, и присел на край кровати, расправив величественные крылья. Каждая пушинка его перьев имела золотистый кончик, и блестели даже в приглушенном свете, тайком заглядывающем через окна. Смертельный соблазн для любого человека и бессмертного. Поддавшись желанию, Елена потянулась, чтобы прикоснуться к Рафаэлю, и как раз в тот миг он заговорил:
— Ты лжёшь нам обоим.
Нахмурившись, Елена обмотала вокруг себя простыню, позволив той свободно свисать внизу спины, чтобы крыльям было удобно, слезла с кровати и встала напротив Рафаэля, спросив:
— О чём ты?
Архангел поднял голову. На его лице отсутствовали эмоции, и такая нетронутая красота могла взбесить любого своей резкостью и чистотой.
— Запах Урама изменился?
От него несло кислотой и кровью… а ещё пахло солнечным светом. Елена вздрогнула при упоминании архангела, охваченного жаждой крови, и её лодыжка сразу же заныла в том месте, где её сломал Урам просто потому, что хотел послушать крики.
— Когда я встретилась с ним, он уже пересёк границу и погрузился в безумие, — ответила она, прекрасно осознавая важность этого разговора. — И мне не известно, каким для меня казался бы его запах, повстречайся мы раньше. Возможно, отголоски крови и кислоты появились вследствие того, кем он стал, а не того, кем был когда-то.
Казалось, её слова не убедили Рафаэля. Правда, он не стал спорить, а просто встал и натянул штаны.
— Нельзя больше игнорировать этот вопрос. Я должен поговорить с Ли Дзюань.
Жуткий холод наполнил комнату, от страха у Елены начало покалывать вдоль шеи.
— Такое ощущение, что она может слышать, когда ты произносишь её имя.
Рафаэль не стал говорить, что она ведёт себя как суеверная дурочка, вместо этого ответил:
«Да, мы не знаем, что Ли Дзюань нашёптывают ветра».
— Я не могу проигнорировать тот факт, что… приступы ярости меня стали одолевать в то самое время, как Древний архангел начал пробуждение. И так как Ли Дзюань самая старшая из нас, она единственная должна иметь хоть какие-то ответы.
— Я пойду с тобой.
Не так давно, когда Пекин сотрясался вокруг Елены, она лицом к лицу столкнулась с еле передвигающими ноги пустыми оболочками с безжизненным взглядом, которые стали неопровержимым доказательством того, что сила Ли Дзюань — тёмная. Архангел Китая возвращала мёртвых к жизни — хотели они того или нет. Это были монстры, пожирающие плоть неугодных Ли Дзюань, дабы улучшить свои истощённые тела. Но и они были жертвами, немыми, не имеющими возможности закричать. Всё же Елена слышала их, и внутри у неё всё переворачивалось при мысли о том, что Рафаэль останется наедине существом, создавшим «возрождённых».
— Это…
Рафаэль провёл длинными пальцами по подбородку Елены.
— Она пока не может видеть тебя, не по-настоящему. И я хочу, чтобы так и оставалось.
Елена вздёрнула подбородок.
— Моя безопасность не стоит того, чтобы ты подвергался риску.
Ли Дзюань была настоящим кошмаром, и её сила исходила из такого же тёмного места. В ней ни на йоту не было ничего человеческого, никакого намёка на совесть.
Рафаэль отрицательно покачал головой.
— Она не убьёт меня, Охотница.
— Нет. Но хочет… — Будь на месте Ли Дзюань другая женщина, то всё оказалось бы понятно. Но старейшая из архангелов не нуждалась в мирском — она даже не ела, что уж говорить о любовниках, — …обладать тобой, — завершила Елена.
Рафаэль посмотрел на неё так, что казалось, его взгляд прожигал насквозь, лишал кожи, заставлял подать себя на блюдечке.
— Но я хочу обладать тобой, хебибти. А эти два желания несовместимы.
Хебибти.
Красивое слово из утерянного наследия марокканских корней её матери.
— Не заговаривай мне зубы.
Архангел улыбнулся, находя её упорство до странного забавным.
— Тогда позволь логике тебя переубедить. Ли Дзюань может, как проигнорировать твоё присутствие, так и обидеться. Если я собираюсь встретиться с ней, хочу извлечь из этого выгоду.
Елена скомкала ткань простыни рукой.
— Чёрт. — Она знала, что Рафаэль прав. Ли Дзюань была непредсказуемой и могла принять присутствие «питомца» Рафаэля за оскорбление. — Сделай это быстро. Не дай ей запустить в тебя когти.
Рафаэль кивнул, от чего его волосы скользнули по лбу сияющей полуночной волной.
— Однажды ты спрашивала, как ко мне обращаться.
Елена надулась.
— Помнится, ты упоминал слово «мастер», но я решила, что мне послышалось.
— Как бы ты хотела меня называть?
Она на мгновение задумалась. «Муж» — слишком по-человечески, «партнёр» — не подходило такому могущественному существу, как архангел, «пара»… возможно. Но ни одно из них её не устраивало полностью.
— «Мой», — сказала она, наконец.
Рафаэль моргнул, и когда его ресницы поднялись, синие озера под ними охватило пламя.
«Подойдёт».
— А ты на публике — моя супруга.
— Супруга, — пробормотала она, словно пробуя слово на вкус, определяя его форму. — Да, подходит.
Супруга — больше чем возлюбленная, больше, чем жена. Это та, с кем архангел может обсуждать тёмные секреты, кто будет говорить ему только правду, даже если её не хочется слышать.
4
адамантий — старинное название алмаза, в комиксах вымышленный металл.