Любовь не продаётся

— Время уже позднее, мать не заругает? — вдруг спросил Артем. — Или… — я поймала его взгляд в зеркале заднего вида, — или ты ушла из дома? — я закусила внутреннюю сторону щеки.

Изначально бы так и поступила, но идти мне было некуда. А выводы он такие сделал из-за моей горячности и всех слов там, у воды, что я ему наговорила?

— Это все сложно, Артем, — я шумно выдохнула, наглаживая пса. — И идти мне по сути некуда, да. Но разве смогу я бросить маленького брата, который очень ко мне привязан? — рассуждала я вслух.

— Но ты же сама говорила, что хочешь уехать из этого города?

— Скорее всего, я так и сделаю. Но не сразу. Экзамены нужно сдать, диплом получить. С Мишей поговорить… Но только одна эта мысль, что уеду и оставлю его заставляет тосковать по нему.

— Я… В общем, я снимал гостиницу, у меня бронь до завтрашнего вечера, — уверенно говорил Артем. — Но сегодня я вернул родительский дом. Если хочешь я поживу в нем, а тебе уступлю номер? Ты думаешь, я не слышал этих нескончаемых звонков? Я все ждал, когда твоя нога загорится от накала вибрации, — я закусила губу и прикрыла глаза. — Или можешь наоборот побыть в моем доме с собакой, а я в гостинице?

— С Везунчиком, — слабо произнесла я.

— Что? — переспросил Артем.

— Я назвала его Везунчик, — громче повторила я, и Артем рассмеялся.

Тихий бархатный ласкающий голос звук вибрацией отозвался по коже и мурашками по спине.

— Правда? Везунчик? — мы снова посмотрели друг на друга через зеркало заднего вида и я утвердительно кивнула. — Хорошо, с Везунчиком. Так что скажешь?

Я медлила с ответом, но домой возвращаться мне совсем не хотелось. И ни в каике гостиницы идти ночевать, тем более. Артем предлагал хоть и безумную вещь, но вполне стоящую и собака… До утра, точно ничего страшного с нами не случится. А еще я поняла, что мне хочется посмотреть на родительский дом Артема и побыть с ним еще хоть какое-то время. Он мне нравился, и я с трудом уже удерживала высокие стены, на которые он напирал всей своей мощью.

— Хорошо, спасибо. Думаю, до утра мы останемся с Везунчиком под крышей твоих родителей. Если ты не против…

— Конечно, не против. Иначе бы не предлагал. Просто я много лет там не был, дом пустовал и уверен теперь там кругом такой слой пыли, что… В общем, я предупредил.

— Нашел из-за чего переживать, — улыбнулась я.

— Ну тогда заедем в магазин, нужно купить что-нибудь поесть, я очень голоден. Да и Везунчик, когда проснется, тоже думаю, будет не в восторге от пустой миски.

— Спасибо… — я смотрела в спину Артема, думая о том, как обманчиво первое впечатление о человеке.

Каким бы напыщенным с виду и резким на слова не был Артем, у него внутри находилось большое и благородное сердце. Или я придумала это сама… Но даже в тот момент, когда он бросал мне в лицо в больничной палате все те обидные слова, я понимала, что он лишь хотел таким образом меня уколоть, вывести на эмоции. А знай бы он всю правду изначально… наверно, я бы уже давно не устояла перед его натиском. Да и смысл какой противиться этим чувствам, когда они плавно, но уверено заполняли меня до краев с головой. И что самое ужасное где-то глубоко внутри я была рада, что момент нашего расставания сдвинулся на неопределенный отрезок времени. Мне очень хотелось узнать об Артеме и его жизни еще больше.

24 глава. Артем

Я остановил машину, открыл дверь, вышел и взял Везунчика на руки. Краем глаза заметил, как Женя вылезла следом, а в следующее мгновение оказалась рядом.

— Возьми ключ на панели, — кивнул в сторону машины. Женя юркнула в открытую дверь, взяла ключ. — Откроешь? — спросил я, показывая глазами на пса. — У меня руки заняты.

— Да, — неуверенно отозвалась она, и пошла вперед. Толкнула железную кованую дверь, но та ей не поддалась.

— Длинный ключ, — она обернулась, смущенно улыбнулась и кивнула. Вставила ключ, провернула. — А маленький от самого дома.

Переминаясь с ноги на ногу, я наблюдал за всей этой процедурой, смотрел на девушку как она беззаботной, какой-то волнообразной, чуть небрежной походкой едва покачивая бедрами, двинулась в сторону двери. Шел позади, осматривал округлые пухлые ягодицы и к тому времени, когда она успела открыть замок входной двери, я уже чуть ли не корчился от вожделения. Это было похоже на пытку. Ума не приложу, как сохранять дистанцию и не накинуться на нее прямо в прихожей. Но я должен был держать себя в руках, потому как внутренний голос откуда-то из самых потайных глубин подсказывал мне, что с ней нельзя резко и напролом.

Поздним вечером, когда я нашел Женю на остановке, она выглядела измученной. Но теперь, же ее лицо отчего-то сияло, и она с любопытством осматривалась вокруг, слабо улыбалась и смотрела на меня странным взглядом.

По мне же все в этом месте оставалось как обычно. Днем я уже заезжал сюда и осматривал дом. С тех пор как я его покинул ничего толком и не изменилось. Высох сад на заднем дворе, несколько деревьев необходимо будет полностью спилить, газон тоже потерял прежний вид, и в самом доме требовалась капитальная уборка, паутина едва ли не свисала с потолков.

— Дом такой большой и просторный! — восхищенно проговорила Женя, а я испытал нечто умиротворения и благодарности, что она была рядом.

С ней в этом месте было не так грустно и одиноко. Наверно, жить здесь я все-таки не смогу… По крайней мере, один так точно. Двухэтажное здание, с несколькими спальнями наверху, просторной гостиной и кухней на первом этаже было кладезем моих детских воспоминаний. Здесь я был когда-то давно очень счастлив. У нас был обычный дом и крепкая семья. Летом отец устанавливал бассейн на заднем дворе, собирались гости, вечерами мы сидели в беседке. Я любил, когда родители уезжали на отдых, тогда мы всей компанией зажигали летом в этом самом саду. Жарили мясо, и пили пиво с ребятами до утра.

— Да… протянул я, прикидывая в уме, куда определить пса. — Сними, пожалуйста, покрывало с дивана, — кивнул в его сторону.

Можно было положить его прямо на ковер, но женщина, что оказала помощь собаке, посоветовала держать собаку в тепле, пока он отходит от наркоза. Да, определено, собаке бы понравилось здесь жить, во дворе было много места для его забав и беготни.

— Ты давно его продал? — спросила Женя, осматривая каминную полку на которой лежал внушительный слой пыли.

Дом был заброшен, новый хозяин так и не перебрался в него жить. Неизвестно только зачем покупал.

— Давно. Почти пять лет назад. Как родители погибли сразу и продал, — без эмоций ответил я.

— О, — Женя как-то странно на меня посмотрела. — Извини…

— Не стоит. Уже много времени прошло.

— Тогда на кладбище, ты приезжал их навестить? — вдруг спросила она.

— Да, — я тяжело вздохнул. — Не был два года здесь…

— А Эндар? — спросила Женя. — Он… твой друг, или партнер?

— Он был другом моего отца, — я ухмыльнулся. — Кажется, и в самом деле, что целая жизнь прошла. Я думал, буду так рад, когда верну обратно дом, продал ведь я его по глупости. А на деле… — я пожал плечами, рассматривая гостиную и Женю, что стояла посередине комнаты. — Пусто внутри. Даже и радости толком не ощущаю.

Женя обняла себя за плечи, и я перевел взгляд, на ее ладную фигурку, окидывая взглядом с головы до ног.

— Я пойду, схожу за пакетами с продуктами, — на улице уже давно рассвело.

Мы полночи катались по городу и полночи спасали пса. Теперь же я был голоден как тот самый бездомный пес, и спать хотел не меньше, будто мне вкололи двойную дозу снотворного. Однако присутствие Жени пробуждало внутри еще одно желание, но я всячески старался гнать от себя эти мысли.

По пути домой, я заехал в круглосуточный супермаркет, купил немного продуктов, что-то из готовой еды и в итоге всего по чуть-чуть и, конечно же, лакомства для Везунчика. Сомневаюсь, что пес воспримет корм для собак, но с чего-то начинать было нужно. Возможно, собака и вовсе питалась на помойках, так как ее тощие бока наталкивали меня на мысли, что он часто голодовал.