Страница 60 из 66
На лицо снова посыпалась пыль — щелястые доски обрешетки не спасали от крошащейся от старости седой соломы. Под ухом пищали мыши, устроившие гнездо в матрасе задолго до того, как сюда решили положить Роксана.
Он скользнул взглядом по комнате, повернул голову, выдохнул свербящее в носу крошево. С трудом сел.
Очевидно, музыка прервалась, если он был способен мыслить. Но почему?
Память словно провалилась в глубокий колодец, в котором, как ни старайся, не разглядишь дна. На той стороне веревки Роксана явно не ждало ничего приятного — что не отменяло необходимости добыть эту условную воду, иначе он не поймет, как действовать дальше.
Для начала стоило хотя бы встать. Тело болело так, будто ночью ломали его, а не разум, на языке держался горький привкус. От чего?
Роксан вспомнил. Упал на четвереньки, прижимая ладонь к животу.
Его долго тошнило, хотя желудок был пуст. Роксан вытер нити вязкой слюны, оглядел себя — одежда была в порядке, застегнута на все пуговицы. Словно чужие липкие прикосновения — больше, чем прикосновения — ему приснились.
Он все же встал, опираясь о стену. Убрал волосы с лица. Понял, что у него трясутся руки.
Отвратительно.
Где сейчас банда?
Обрывки допроса и того, что было после него, медленно выстраивались в цепочку. Роксан решил не ждать, пока память восстановится полностью, добрался до дверного проема, выглянул.
На лестнице было пусто, а внизу достаточно тихо.
“Бунт” — словно иглой вонзилось в спину. Сейчас на рынке должен быть бунт. Судя по тому, что здесь никого, уже начался. Возможно, музыкант не смог удержать две сильные мелодии одновременно.
Почему Роксана не убили?
Вспомнилось, как после… того, что сделали бандиты — их лица словно отпечатались на веках, и в этом был единственный хороший момент — Роксан точно знал, кого именно желает найти и убить, — музыкант сидел рядом, вытирал его мокрой ветошью и давал прополоскать рот.
Не помогло. Однако больше его не трогали.
Приказал другим не входить, а сам забыл о пленнике? Он очень юн, этот Витам, но все же это маловероятно. И в любом случае не забыл бы Алан Макгауэр.
Роксан крепко взялся за перила, спустился так тихо, как мог. Теперь улица.
Солнца уже сошлись, однако со стороны каналов не было видно зарева. Хорошо. Значит, Кит справился. Вся тайная служба справилась.
В отличие от Роксана.
Он тяжело привалился к стене, стараясь дышать ровно. Музыка исчезла, но он все еще был под каким-то воздействием. Сахар? Вероятно, да, слишком усиливалось все, что Роксан чувствовал.
Нужно было добраться до Ямба. Они наверняка уже занимаются вопросом, как снять это. Роксан все еще может до какой-то степени осознавать себя и значит, может быть полезен.
Ему не нравилось, как работала его голова.
Вся ли банда участвовала в бунте? Кажется, нет. Помимо Пита, которого они с братом похитили, один был ранен. Вероятно, он где-то в квартале. И еще Алан. В банде не знали, что он маг, считали странствующим ученым, менестрелем, который помог Витаму с музыкой. Он не собирался идти на площадь.
Роксан шел тропами между стоящих вкривь и вкось домов, предполагая, что рано или поздно выйдет из этого лабиринта, когда услышал шорох за стеной. Замер, осторожно заглянул за тканевый полог.
В теории два мага, тем более одного направления дара, должны сражаться честно, в идеале соблюдая дуэльный кодекс. Даже во время заданий на территории Тривера Роксан придерживался определенных правил — в том числе не нападал со спины.
Однако он все же не был самоубийцей.
Бесшумные движения Ольги получились сами собой, привычка Джейн помогла ловко ухватить самый увесистый из ближайших предметов — пузатый горшок. А огреть величайшего поэта севера по голове Роксан мог и своими руками.
Тот свалился без единого звука.
На миг пришло осознание — Роксан сам хотел бы лечь на пол и просто ждать; не важно, чего. По спине прошла волна дрожи, ясно вспомнилось, что случилось, когда он так лежал и ждал, не имея возможности даже шевельнуться по собственной воле. Хуже. Должен был выполнять любые приказы.
Снова затошнило, но он только взвалил Алана себе на спину, как мешок, ухватил за свисающие руки. Груз оказался немногим легче самого Роксана, но выбора было немного. Бросать триверского шпиона без присмотра он не собирался.
Достаточно того, что банда совершила эту ошибку с ним самим.
***там же
Кит сидел на складе, временно превращенном в филиал не то Золотого гуся, не то особняка О’Флаэрти. Им даже поднос еды принесли из соседнего трактира для полного сходства!
Правда, есть никому не хотелось.
Шеф колдовал над связанным музыкантом, устроились на бочках Роша и девушка из разведки, представившаяся Мойрой. Все музыканты и поэты тайной службы работали на площади. Ну как, работали. Пытались снять или хотя бы скомпенсировать мелодию этого мелкого гения. Судя по тому, что никто еще не влетел на склад с радостными воплями, получалось паршиво. Вернее, не получалось никак.
— Он завязал музыку на вкусовое ощущение, причем так, чтобы она пробуждалась сама при повторении этого вкуса, — успела поделиться злая, как сто тысяч гусей, Меган. — Гений хренов! Мало того, что мелодия наверчена этим его придурочным способом и звучание не восстановить никак, так еще мы к ней подобраться можем только пока жертва ест сахар!
Переводилось это все так — или мальчишка сам снимет свой шедевр с толпы, или у Илаты есть сотня качественных, совершенно безнадежных безумцев. Держать их под постоянной музыкой для компенсации, во-первых, рискованно, во-вторых, надо десяток музыкантов только на это посадить, а в-третьих, сила мелодий быстро выветрится. Обеспечивать зависимых дозой сахара раз в пару дней не выйдет тоже — никаких полей и денег не хватит его в таких количествах производить.
— Пустите! Там моя жена…
В заднюю дверь склада ворвался мужчина, по виду слуга. Люди постоянно пытались попасть на площадь, кто из любопытства, кто беспокоясь о близких. Мойра с унылым лицом встала с бочки.
— Вашей жене оказывают помощь, вы там можете только помешать. Займитесь пока своими делами.
— Дайте хоть взглянуть, — взмолился мужчина. — Я увижу, что она жива и тут же уйду!
Мойра глянула на Ямба, но тот был погружен в долгий, знатно закрученный сонет, которым сейчас обрабатывал Витама. Кит подошел вместо шефа.
— На площади опасно — вы можете заразиться сами, как ваша жена. Даже выглядывать, даже ненадолго. Я понимаю…
— Да что вы можете понимать!
Мойра предупреждающе взяла мужчину за плечо, Кит лучезарно улыбнулся.
— Мой брат сейчас неизвестно где, заражен тем же самым и скорее всего вообще мертв. Я понимаю.
Это еще если не вспоминать о Хоуп. Про ту Кит хотя бы точно знал, что она жива и относительно в порядке. В последний раз она тихо плакала, так как не могла увидеть Шея. Кит не представлял, как будет объяснять, что его вообще никогда не существовало.
Однако признание на удивление помогло — любящий муж неизвестной женщины смешался, извинился и даже ушел сам, без ускоряющего пинка. Роша присвистнула:
— А ты молодец!
Кит только хмыкнул, возвращаясь на облюбованную бочку. Сгорбился.
— Тошно, что даже если мы снимем мелодию, всех не вернуть.
Кого-то затоптали в давке, кем-то пытались прикрываться бандиты, когда Ида сдала музыканта и остальные решили сбежать. Один раз в самом начале толпа сумела все-таки прорвать оцепление, и люди Сагерта предпочли надежный способ их остановить.
— Роксан из наших, — зачем-то сказала Мойра. — Он так просто не сдохнет.
Кит дернул головой в сторону двери.
— Там лежит четырнадцать трупов. Даже если мой брат не станет пятнадцатым, это все равно на четырнадцать больше, чем должно быть.
— На тринадцать. Один из банды.
— Плевать. И еще в трущобах очень много людей убили. Я даже не знаю точно, сколько, — обернулся к Витаму, хотя тот сейчас ничего не слышал, бросил: — Этого ты хотел?