Страница 46 из 66
Рагнар осознал, что стоит на том же месте, что и тридцать три года назад, отшатнулся. Нужно было подойти к каменной чаше фонтана, напиться остатками воды. Обойти дворец, прислушиваясь — беглец мог прятаться здесь.
Как она.
Рагнар осел на колени, согнулся, цепляясь за плечи. Из груди словно рвалось что-то, но не могло выбраться и в ярости раздирало внутренности. Он смотрел на каменный пол и просто пытался дышать. Серо-голубые в звездном свете плиты, утром они будут желтоватыми. Утром сотворенное глупым беглецом чудо развеется, оставив выглаженные до неузнаваемости фигуры, и вскоре песок снова начнет заметать, уничтожать это место.
Рагнар закрыл глаза. У него приказ. Он должен сейчас же встать и продолжить погоню. Обыскать каждый закоулок, нарисовать птицу, взглянуть сверху ее глазами. Понять, ушел ли беглец отсюда или играет в прятки.
Он не мог.
Ветер ударил в лицо, словно перед бурей, но почему-то остался холодным и чистым. И принес странный звук.
Рагнар поднял голову. Медленно, чудовищно медленно, он не имеет права сидеть здесь, чувствовать все это! Если беглец…
Но это оказался не он. У творения была длинная морда с бархатной, как у крысы, шкурой, огромные темные глаза. Оно фыркнуло в лицо Рагнару, переступило стройными ногами. Вдоль шеи росла полоса более длинной шерсти, струилась, словно человеческие волосы.
Такое было на обелиске. Значит, Эрик здесь. Вряд ли он бросил свое ездовое животное.
Наконец получилось встать. Это случится прямо здесь, у фонтана, в углу, куда забилась женщина, желавшая свободы? Что ж, пусть так. По крайней мере, сейчас все закончится.
— Выходи, — сказал, оглядываясь, держа в руках перо.
Ему ответил только ветер да творение, удивленно склонившее голову. Шевельнуло похожими на козьи ушами, отошло к фонтану.
Рагнар моргнул. Потряс головой. Подошел ближе.
Нарисованное существо пило воду.
— Невозможно, — пробормотал он. Коснулся коричневой шкуры, погладил. Взмахнул пером — удлинил немного хвост, поменял цвет. Потрогал. Едва не получил копытом в грудь.
Это определенно было творение художника. Как оно могло поддерживать себя само? Эрик был талантлив, несомненно, но все же он не был гением!.. По крайней мере, до сегодняшнего дня Рагнар так думал.
Ветер шевельнул полы халата, словно зовя за собой. Рагнар решил считать, что просто следует приглашению. Он не хотел обыскивать это место. Он тем более не хотел оставаться у фонтана, в этом маленьком закутке, где она была убита.
Почему они вообще пришли сюда? Тогда ведь погоня началась от Цитадели, путь должен был пролегать совершенно иначе!..
Впрочем, что можно сказать точно, когда дело касается этой погони и этой пустыни?
Дворец был пуст. Рагнар обошел его весь, дважды, чтобы быть уверенным. Здесь жили лишь странные тени и большое ездовое животное. И память.
Рагнар вернулся к фонтану перед тем, как уйти. Небо уже светлело, но он решил, что лучше разобьет стоянку посреди песков, чем останется здесь.
Глупо. Еще глупей тратить силы на бессмыслицу.
Она рисовала деревья. Говорила, видела их дома, еще до племени, очень давно.
Узловатая тонкая ветвь вышла сама собой, одним движением, распустились на ней бело-розовые цветы. Рагнар сделал шаг к углу, второй. Опустился на колени, положил недолговечное творение на каменный пол. Лепестки едва заметно колебались.
Он забыл, как ее звали. Он почти не помнил лица, только что оно было не таким, как у всех вокруг. Остались ее цветущие ветки, такая красивая, совершенно бесполезная специализация. Осталось это место, и, должно быть, записи в цитадельском архиве.
«Беглая магичка признана мертвой. Засвидетельствовано со слов ее сына Рагнара и гвардейца Навчаа».
Если бы он не рисовал птиц, ему все равно бы велели тогда участвовать в погоне?
Рагнар встал. Нет смысла гадать о том, что было бы. Случилось так, ему приказали и он пошел. Он выследил ее для гвардии. Он стоял здесь, у стены, и смотрел, как ее убивали.
Нет смысла даже просить прощения. Не у кого. Незачем.
Показалось, фонтан начал журчать сильней. Рагнар поднял голову, увидел, как тает резьба.
Не его специализация. Как Эрик сумел это сделать, тоже не вполне понятно. Но если не с нуля, а просто подхватить рассыпающееся водой творение…
Когда он спускался по ступеням, дворец стоял надежно.
***республика Магерия, город Варна
18 Петуха 606 года Соленого озера
За весь день хорошим было только то, что Адельхайд наконец-то выспалась. Найти идеально подходящую бумагу не удалось, потом вообще пришлось обедать с женишком, утешать его. Она, конечно, извлекла пользу даже из этого — узнала, что договор писал Аластер еще в Тривере, и стража теперь озадачена тем, чтобы найти шкатулку едва ли не больше, чем собственно поимкой убийц.
Однако искали они излишне старательно и слишком близко к нужному месту. Гирей прислал записку, по которой выходило, что банда не просто залегает на дно, а рассыпается. Конечно, в надежде собраться после, но если смотреть правде в глаза, некоторые сбегут, как крысы с корабля! Даже сам Гир был вынужден покинуть свой район, договорившись с Юргеном.
Адельхайд надеялась, друг понимает, что едва гостеприимные хозяева почуют серьезность дела, его попросту сдадут. Не мог не понимать, правда? Значит, пути отступления у него есть.
Встречу с мастером по почерку Гир, тем не менее, назначил. Правда, Аде предстояло слушать разговор не из любимого сундука с дырочками для обзора и дыхания, а пробраться в один из трактиров Юргена и засесть там в кладовке, отделенной от кабинета тонкой стенкой. Не очень удобно и куда более рискованно, но второй вариант был вообще отчаяться, сложить руки и выйти за Фрица замуж. Это ее никак не устраивало.
Бумагу в итоге пришлось взять собственную, к счастью, у Адельхайд был запас и по качеству листы были похожи на триверские. По крайней мере, размер и обрезы такие же, а что плотность и оттенок не тот Фриц вряд ли заметит. А даже если вдруг перечитает, раскусит подделку, на Аду все равно выйти не сможет — той же бумагой пользуется весь свет Варны.
«Золотая подкова» — совершенно безвкусное название, таких в каждом городе по три штуки — стояла прямо у городских ворот. Ужасно неудобное место для тайных встреч, слишком людно и внутри, и на улице, даже задами подойти тяжело. Аде обещали, что раскроют калитки нескольких проходных дворов, но через один куцый заборчик все же пришлось перелезать. Подвернутая нога, которая благодаря выданным Беатой мазям не мешала при обычных прогулках, тут же напомнила о себе, заныла и остро стреляла болью в пятку весь оставшийся путь.
Ада злилась. Казалось, она бегает по трюму корабля и пытается заткнуть течи рубашками, но вода находит все новые и новые щели.
— Посторонись!
Она едва успела отодвинуться, пропуская грузчика с тяжелым мешком. Теперь еще ждать, пока он разберется с помощником кухарки и выклянчит монетку на брагу? Ну уж нет! Ада решительно ускорила шаг, вскинула подбородок.
— Семья без рода, — сказала, прервав проверку качества картофеля. На нее едва посмотрели.
— Обожди, — буркнула крупная женщина. Запустила руки поглубже в мешок, проверяя, что на дно не положили гниль, отсчитала грузчику два десятка мелких монет-колосьев. Ада думала, все уже сноп режут, а не с этой мелочью возятся.
Наконец ей кивнули.
— Давай бумагу и заходи. Да не к той двери, дура! Хочешь в общий зал выпереться? Туда иди.
Ада скрипнула зубами, но послушалась, нырнула в низкий проем. Окошко здесь было только под потолком, для кошки, но через неплотно сколоченные доски пробивался свет из соседней комнаты.
— Мастер Брент, не надо пытаться меня обобрать, — весело говорил Гир. Похоже, встреча началась раньше, чем планировалось. — У вас материала столько, что вы хоть книгу можете этой рукой написать. Бумагу вам предоставят… Да, Лотте, спасибо. Вот бумага.