Страница 30 из 66
Кто-то помог, дал напиться. Когда фляга опустела, прижал к губам еще одну.
Она улыбнулась Сикису.
— Спасибо.
— Ты певчая, — мрачно сказал он. — Мы обсуждали твой дар, а ты молчала.
— Ну да. Я же запрещена, — улыбнулась она. Выпила еще воды, с сожалением закрыла флягу, протянула обратно. — В меня больше не поместится. Ничего, она скоро впитается и все будет хорошо.
— Что это было? — он старался звучать сердито, а выходило все равно испуганно. Ему ведь хуже всех пришлось, ему даже назад повернуть не давали, когда он вошел в круг.
— Разрыв, — назвала, как когда-то назвали ей. Кто-то… Не Айдан, раньше. Сикис ждал подробностей, и Эш поспешила объяснить: — Вы же убиваете магией на одном и том же месте, вот она и накапливается. А если много-много раз черкать грифелем по одному месту, однажды лист обязательно порвется.
— А ты что сделала?
— А я певчая, — Эш попыталась встать, но Сикис почему-то не дал, удержал за плечо. — Мы можем не только грифелем быть, но и чем-то вроде тряпочки, стирать написанное. Я уже могу идти! Только если еще раз на разрыв наткнемся, закрыть его сразу не смогу, нужно будет подождать.
Сикис смотрел на нее внимательно. Почему? То есть, да, ей вообще нельзя было показывать, что она маг и певчая. Совсем нельзя. Но ему было очень плохо.
— Я подумала, лучше я его утешу, чем мы через него прорвемся, — объяснила. — Тебе было больно, а дальше он еще и ранил бы. Видишь, вон там кровь.
Сикис почему-то вздрогнул, помог ей встать, но плечо так и не отпустил, подошел вместе с ней к полукругу крови на полу.
— Текамсеха ранило, наверное, — вздохнула Эш. — Разрыв спал, пока тут не было магии и гвардейцев. Но он, наверное, тоже с нарисованным огнем шел, вот оно и проснулось.
***там же
Его трясло. Сикис старался не показывать, но понимал — он не девчонку, оказавшуюся магичкой, за плечо держит, он сам за нее держится.
Что это было? Объяснение про разрыв мало помогло, воспринимать мир листом бумаги — как это вообще? Мир — это мир, песок, вода, сталь, шпионы-подземники и канцелярия. Магия была опасна, это Сикис знал, но не в таком же смысле!
И что теперь делать с этим? Всем этим — тем, что только что тянуло его к себе, словно подцепив на крючок и разрывая на куски изнутри; тем, что магические казни создают подобное; тем, что вот эта девчонка пела колыбельную пустому месту, и то дрожало, как раскаленный воздух, когда приходит сушь.
Сикис был уверен, что должен убить эту девчонку. Магичка в надзоре, скрывающая свой дар — уже достаточно плохо. Шестой дар, пение. Вот как оно выглядит.
Если он не казнит ее, не сдаст канцелярии хотя бы, и не сможет достаточно убедительно скрыть это на допросе, убьют уже его.
Но с другой стороны, зачем его допрашивать? Если они выполнят задание, если Текамсех в самом деле ушел к подземникам сам, изобразив засаду и похищение, если Сикис покажет несколько выходов в тоннели подземников, разве кто-то усомнится в его докладе?
Нет. Конечно, нет. А девочка с таким удивительным даром может стать его козырем.
— Пение исцеляет, верно? Надеюсь, не только разрывы?
Эш кивнула, смутилась.
— Ну да. Я так и лечила часто, то есть, травами и бинтами тоже, но больше пением. Оно куда лучше помогает, — оглянулась к Отектею. — Только со старыми травмами я не умею. Там же все зажило, срослось, и поправить не получается. Только боль прогнать.
Маг кивнул спокойно.
— Я понял. Спасибо и за это.
Сикис наконец отпустил плечо девочки, присел над кровью. Широкий веер брызг, частые капли дальше. Ага, вот и пятно.
— Здесь он сделал перевязку. Задето что-то серьезное, если даже из зажатой раны так текло.
Оглянулся, размышляя. Кувырком он, что ли, преодолевал это место? Похоже на то. А вот и еще один след.
Отектей заметил тоже и уже подобрал скрывшийся в тени барельефа клинок в ножнах, принес. Крепления порвались? Нет, разрезаны чем-то удивительно острым. Маг озвучил вывод:
— Его ранило в бедро и срезало оружие. Если рана достаточно глубока, это сильно его замедлит.
Сикис улыбнулся. Верно, а путь впереди долгий. Значит, у них есть шанс действительно догнать Текамсеха, предъявить канцелярии даже не следы и тоннели, а его самого.
— Отлично. Трость цела?
Отектей оперся на нее, чуть стукнул по полу — звук теперь стал чуть заметней, но не громче их шагов. Сикис кивнул.
— Значит, идем. Догоним дезертира.
***магреспублика Илата, город Илата
15 Петуха 606 года Соленого озера
Диллону было неудобно. Во-первых, тяжелый тюк подружкиных вещей стоило сначала забросить в трактир, где она временами квартировалась, или на худой конец в общее убежище за городом, а не тащить с собой. Во-вторых, он никогда раньше в каналы не ходил. Даже близко не появлялся. Куда ему. Не того полета птица, да. А теперь вот, приходится. Еще и так по-дурацки. Одна фифа нанялась, другая работай, а он отчитывайся? Тьфу. Даже в самой последней шабашке так не делали. Взялся, так тяни до конца.
Монетки для перевозчика, всегда торчащего на причале, было жалко, и Диллон сам сел на весла. Ухнул, налегая, тут же пожалел о своей жадности — намятые в драке ребра здорово болели. Но возвращаться и звать мужичка все равно не стал, чтобы совсем уж дураком не выставляться. Догреб с горем пополам, неловко привязал лодку, выбрался, чуть не навернувшись в воду. Запрокинул голову, присвистнув.
Ну и дома тут строят. Это ж по сто человек жить можно! Нечестно получается. В трущобах вот в одной комнатке семья с бабками-дедками и мелюзгой живет, а тут пара господ на эдакую хорому?
Цокнул языком неодобрительно, но все-таки пошел, куда сказали. Постучал в трактир с заднего хода.
— Мне это. К Ямбу.
— Господин Ямб не принимает, — холодно отозвалась девушка в ладном костюмчике. — Что ему передать?
— Ну. Я от Ольги. То есть, Джейн. Тех, кому дело давали. Вчера.
Зевнул широко. Эти всю ночь по делу бегали, вот и он тоже работал, да. Вышибалой в “Правой стене”, как всегда.
Привратница еще раз оглядела его.
— Письмо?
Он покачал головой.
— Нету. Джейн с этой. Мелкой приходила. Обри.
— Тогда вам придется подождать.
— Сколько?
— Не знаю. В течение дня Ямб освободится.
— Э, э, — он заволновался. — Нельзя в течение. Быстро надо. Важное.
Перед ним попытались захлопнуть дверь, но Диллон ловко вставил ногу в щель. Сверкнул глазами.
— Хорей, Камень.
Сработало, девушка тут же открыла дверь. Посмотрела на него внимательно. Уточнила:
— Полный ключ?
— Сонет леди Греты пятнадцатого Лебедя.
Привратница наконец соизволила свериться с листком, кивнула.
— Ямба действительно нет. Можете передать письмо или поискать его в другом месте. Вряд ли это для вас проблема, если вы знаете…
— Понял, не дурак, — проворчал Диллон. И вот стоило его мурыжить! Развернулся обратно в переулки, кругом добрался до дома О’Флаэрти, постучал сразу в три-два-пять.
— Господин дома?
— Да, — его пропустили на кухню. — В кабинете. Вас проводить?
Диллон молча кивнул, зашагал вслед за служанкой к лестнице. Неудобно было, жуть. Ладно, богатый трактир. Но дом? Кабинет еще. Такое не для него.
Ямб считал так же. Поднял голову, откинулся в кресле, прищурившись.
— Я про работу, — пробормотал Диллон. — Ту. Воры которые, и трущобы.
— Роксан, это далеко не самая удобная маска для доклада, — ответил Ямб. — Где вода, ты знаешь, смывай грим и не будем тратить время.
Он встал, чуть поклонился. Удалился в соседнюю комнату, умылся, привел в порядок прическу. Костюмы здесь тоже были, хоть и не под его размер. Агенты Хорея предпочитали собираться у своего шефа, а не у коллег, а большую часть реквизита вообще хранили по домам и трактирам.
Однако выбрать нечто приличное удалось. Хотя камзол ощутимо жал в плечах, это было лучше, чем грязные штаны Ольги и Диллона.