Я блогер

Наконец уборщица вымыла зал, успокоились гости ресторана. Только тогда Назаров вернулся к нашему столику и позвал меня. Хотелось верить, что мне показалось, но его слова прозвучали совсем уж недружелюбно.

Собственно, пить больше было нечего. Чудак разлил приготовленную мной вторую бутылку. Я помнил об Эде, который ждал меня на парковке торгового центра с еще четырьмя бутылками нашего алкоголя, но не торопился вызванивать своего исполнительного директора. Назаров пребывал в отвратительном расположении духа, и следовало понять, как дальше сложится наш разговор. Однако уже сейчас мне казалось, что на сегодня наши переговоры зашли в тупик.

Петр Алексеевич подозвал официанта.

– Водки, – он прокашлялся в кулак, указал официанту на тарелки с фруктами и сыром. Мне показалось, что в его взгляде я поймал толику раздражения. – Убери это подальше от глаз!

Я решил не спешить и дать старику прийти в себя. Собственно, ничего толкового упорно не хотело идти в мою голову. Назаров же не находил себе места. Он теребил салфетку, волновался.

Водку принесли в течение минуты. Похоже, хорошо знали суровый нрав владельца ресторана. Никто не хотел попадать под горячую руку, когда Петр Алексеевич был зол. К моему удивлению официант принес всего одну стопку. Да-да, на столе стояла всего одна стопка и потный от холода кувшин. Назаров намеревался пить водку в одиночку и, надо признать, такое поведение Петра Алексеевича всерьез насторожило меня. Заказчик опрокинул стопочку, поморщился, шмыгнул носом, сложил руки на столе. Повернулся к официанту, все еще стоявшему у стола.

– Принеси вилку.

– Что-то еще? – на всякий случай спросил официант, видя, что у нас на столе нет блюд, к которым бы понадобился этот столовый прибор.

– Просто принеси вилку, – теряя терпение повторил Назаров.

Я не понял, зачем заказчику понадобилась вилка, и проводил удаляющегося официанта взглядом. Просьба Назарова выглядела необычно. Когда официант принес вилку и хотел положить ее перед владельцем ресторана, тот покачал головой и указал на меня.

– Это для нашего гостя, – сообщил он.

Официант смутился, аккуратно положил вилку передо мной.

– Можешь идти.

Я с удивлением посмотрел на вилку.

– Зачем она мне?

– Снимать ту лапшу, которую ты навешал на мои уши, – прорычал Петр Алексеевич. – Ты сам или мне нужно тебе помочь?

Я сдвинул брови, пытаясь понять, куда клонит заказчик. Тон, с которым он говорил эти слова, был крайне недоброжелательным. Возможно, Назаров не успел отойти он нелепой выходки чудака, пролившего алкоголь у нашего столика. Но, собственно, при чем тут был я? Я замотал головой.

– Давайте говорить открыто, Петр Алексеевич, – предложил я.

– Давай, – охотно согласился Назаров.

– Я не пойму, что происходит.

– Даже так? – заказчик переводил взгляд с вилки на меня и обратно. На секунду мне показалось, что он готов схватить вилку и воткнуть мне прямо в глаз, настолько Петр Алексеевич был зол. – Это твои проделки, Максим?

– О чем вы? – насторожился я.

– Ты подослал ко мне в ресторан татуированного идиота?

– С чего вы взяли? – только и сказал я, признаться, ничего лучшего на тот момент попросту не пришло мне в голову.

– Ба! С чего я взял? – взъярился Назаров, посчитав, что его пытаются выставить дураком. – Тогда о чем вы общались, пока я отходил в туалет?

Я вспомнил, как этот самый пацан подходил ко мне, чтобы узнать, который сейчас час, и что мы такое распиваем. У меня же хватило мозгов разрешить ему взять бутылку в руки. Оказывается, что все это видел Назаров! Вот это совпадение, было не отвертеться, потому что факт оставался на лицо. Чудак действительно подходил ко мне, а у меня хватило мозгов поддержать с ним дружеский разговор. Я терпеливо выдохнул, успокаиваясь. В тот момент я не мог знать, что все повернется именно так.

– Он подошел спросить время, а потом прицепился, мы не знакомы, – сказал я.

– Спросить время, как же, – буркнул Петр Алексеевич.

Его белоснежная рубашка покрылась желтыми разводами от pisco.

– Мне не зачем обманывать, посмотрите запись с камер, – зацепился я за спасительную соломинку.

Заказчик как-то загадочно хмыкнул, а я понял, что немного не угадал.

– Камеры не пишут звук, Максим. – пропыхтел Назаров.

– Уверяю вас…

– Даже если так, почему это чудо появилось именно тогда, когда мы сели за переговоры и торговались по цене?

– Не собираюсь оправдываться, Петр Алексеевич, я все вам уже сказал, – твердо заявил я. – Мы не знакомы.

– А надо бы! Надо бы, Максим! Неплохо было бы объяснить, почему этот человек появился именно за нашим столиком и схватил именно эту чертову бутылку писки, прости Бог! Что скажешь!?

Я промолчал. Возможно, прав был Назаров, следовало как-то оправдаться… Нет, оправдываться было не в чем. Я ничего не сделал, не имел к произошедшему никакого отношения и не собирался что-либо объяснять. Странного пацана, который учудил беспредел в ресторане заказчика, я видел в первый раз. Назаров же с чего-то взял, что это был мой человек. Петр Алексеевич уперся рогом и не хотел считаться с очевидными вещами. Повлиять каким-то образом на решение Назарова через выходку пацана? Ну что за бред?! Мне были не нужны такого рода представления, чтобы заключать сделки. Внутри все кипело, старый офицер сверлил меня своими глазами. Не знаю, что было у него на уме, когда он связывал две, на мой взгляд, несвязные вещи, ведь никакого отношения ко мне чувак точно не имел.

– Не хочешь объясниться, Макс? – упорно настаивал на своем Назаров.

– В смысле? – я чуть было не подскочил со стула, не собираясь больше терпеть несправедливые обвинения в свой адрес. – Вы перегибаете! Думайте, что говорите!

Петр Алексеевич действительно перегибал или не чувствовал грани, за которую не следует переступать. С таким же успехом я мог обвинить его в связях с этим идиотом. Почему нет? Я впервые увидел пацана в ресторане Назарова. А то, что Петр Алексеевич застал меня в разговоре с ним прежде, чем этот сумасшедший выкинул свою выходку, ничего не значило. Немного остыв, я понял – о том, что кажется очевидным для меня, Назаров может не знать. К тому же, у старого офицера сорвало планку, когда пацан облил его напитком вперемешку со слюной.

Впрочем, появившегося энтузиазма хватило ненадолго. Петр Алексеевич облокотился о стол, сказал каким-то неживым голосом:

– Вот-те на! Ну ладно, раз не знаешь или считаешь, что я перегибаю палку, значит не объясняйся, дело твое. Вот только я не веду дела с таким людьми, как ты, Максим.

– Как это понимать? – все же спросил я, хотя без ответа Назарова прекрасно знал, что скажет мне старый офицер.

– Значит, что у нас с тобой не будет никакого контракта, не будет никаких общих дел, – резюмировал он.

Я в ответ только кивнул, не посчитав нужным что-либо отвечать. Медленно поднялся из-за стола, протянул руку Петру Алексеевичу, но тот только посмотрел на меня будто на идиота. Вот так в замешательстве я простоял несколько секунд. Потом понял, что теперь уже бывший мой заказчик не станет жать мою руку. Что сказать… Я знал Назарова, как крайне специфического человека, но, чтобы настолько. Ситуации, которая произошла в зале ресторана, могло и не быть, однако, Петр Алексеевич охотно зацепился за нее. Возможно, так он оправдывал свое нежелание подписывать наш договор. За то короткое время, что было в моем распоряжении я не смог объяснить сложившуюся ситуацию иначе.

Мы не попрощались. Наверное, теперь Назаров видел во мне своего личного врага, ну или делал вид, что это так. Не суть, теперь мне было наплевать. Я вышел из-за стола и направился к выходу. Гнев выдавил последние остатки спирта в моей крови. Внутри все бурлило. А ведь Эд предупреждал, что Назаров мутный и никаких дел с ним лучше не иметь. Я не послушал, а теперь просрал свой самый выгодный контракт. Просрал, по-другому не назовешь.

Как говорится обидно, досадно, но ладно.