Букет для улитки

— А ты веришь в это? — поинтересовался Юлиан.

Аслауг снова отрицательно покрутила головой.

— Я не верю. Но WINS верит.

— А это что за аббревиатура?

— Это всемирный институт ядерной безопасности, созданный в 2008-м при МАГАТЭ. Придумывать ядерные ужасы и рассказывать политэлите — это их хлеб. Так что они не только сочинили триллер, но и сделали анимационное кино, как бетонная субмарина Горбачева-Каддафи в улиткофильном исполнении взрывается в Средиземном море.

— Что, и посмотреть можно? — спросил он.

— Конечно! У меня на субноутбуке. Ты можешь посмотреть, если дашь мне порулить лодкой. Я соскучилась по роли шкипера, — и она очаровательно улыбнулась.

Средиземное море при съемке с низкоорбитального спутника напоминало аквариум с выпуклой прозрачной фронтальной стенкой и причудливо изогнутыми боками зелено-желтой пестрой окраски. В аквариуме всякие фигурные инсталляции, только рыбок не хватает. Красота и спокойствие: объект для релаксации и медитации. Но внезапно под фронтальной стенкой посреди аквариума будто срабатывает фотовспышка, а затем из глубины прорывается язык адского пламени. Центр картинки заволакивает уродливое багровое пятно с рваными краями. Точка съемки перепрыгивает со спутника — на борт летящего самолета. Отсюда видно нечто наподобие извержения грязевого гейзера, но чудовищного размера. Поток кипящей грязи взлетает до облаков, расширяется и гонит перед собой циклопический водяной вал. Небо меняет цвет — из синего оно становится охристым, а белые облака окрашиваются в бурые тона. Точка съемки снова прыгает, и теперь водяной вал виден с берега. С его гребня падают будто мелкие щепки, но затем становится видно, что это морские контейнеровозы и грузопассажирские паромы. Вал накатывается на берег, а точка съемки прыгает обратно на борт самолета. Так картина выхода цунами на берег выглядит более впечатляюще. Удар миллиардов тонн воды с легкостью сметает прибрежные города, прорываясь по речным долинам вглубь суши. Точка съемки скачет по выделенным квадратикам на карте. В кадре мелькают руины и крутящиеся водовороты на месте Неаполя, Венеции, Ниццы, Марселя, Барселоны… Для драматического эффекта — бегущей строкой название города и число жертв… Текст — заставка: «ЧЕРЕЗ ГОД». Монако. Уровень радиации 300000 мкр/час… Сначала панорама — рельеф берега, срезанного ударом цунами. Руины знаменитого океанографического музея, дворца Гримальди, собора святого Николая и квартала Ла Кондамин. В кадре приближаются руины знаменитого казино Монте-Карло. Башни и всемирно-известные фасадные часы лежат в виде обломков посреди круглой площади. Бассейн великолепного фонтана стал озером полужидкой грязи. Оттуда торчит жутко покореженный циферблат фасадных часов. Над всем этим уродством всходит солнце в отвратительной желтой дымке. На середину циферблата часов взбирается голая крыса-мутант размером с бульдога и начинает деловито чистить мордочку. СТОП-КАДР.

Юлиан Зайз скептически хмыкнул и резюмировал.

— Кино — отстой. С креативом тут не перетрудились. Надергали фрагментов отовсюду. «Астероид Армагеддона», «Мега-цунами», «Годзилла»… Только крыса симпатичная.

— Это из второго сезона сериала «Хибакуси Фукусима», — сообщила Аслауг Хоген.

— А-а… То-то у нее глаза, как у школьниц в комиксах-манга.

— Ты увлекаешься мангой, где школьницы? — удивилась она.

— А то ж! — ответил он. — У меня есть заказчики-японцы. Помнишь Катацуморидако?

— А то ж! — в тон ему ответила Аслауг. — Но при чем тут манга где школьницы?

— При том, что для проектирования яхты мне надо вникнуть в культуру пользователя. Чувство прекрасного, переживание личного мистического опыта и всякое такое. Вот обрати внимание на эти большие и выразительные глаза у лысой крысы-мутанта. Ты ощущаешь радостное волнение?

— Нет, я ощущаю, что у меня может испортиться аппетит на неделю вперед.

— Вот, Аслауг! Это значит: ты не вникла в эстетику современной культуры Японии.

— Я не вникла, — согласилась она, — и персоны из политэлиты тоже не вникли. У них от лысой крысы и всего предшествующего в фильме сразу испортился аппетит. Им так не понравилось, что они оформили запредельные полномочия ЭК МАГАТЭ в надежде на спасение от бетонной субмарины. Я согласилась заняться, при условии зарплаты… Но, сообщить сумму не могу, это конфиденциальная часть контракта.

— Страх элиты — двигатель прогресса, — прокомментировал консультант по ЯД.

26. Флот аргонавтов и признания в любви

22 мая 10 утра. Акватория Сардинии. Сторожевые скалы у входа в бухту Сапоне

Даже самые простые мечты порой внезапно не сбываются. Подойдя на 40-футовой «Ромбус» к Сторожевым скалам, Аслауг и Юлиан увидели, что в бухте Сапоне такой интенсивный трафик арго-лодок, что нечего ловить. В смысле очевидно, что места на прекрасном пляже и в траттории «у Циклопа» заняты транзитными аргонавтами. Это можно было предвидеть. Юго-западный берег Сардинии (точнее, ее острова-спутника Антиоха) лежит идеально для привала на пути из Франции или Испании в Ливию. Для мигрирующего флота аргонавтов важна было еще и политика властей Сардинии. Этой полунезависимой островной провинции меньше всего хотелось влезать в «Улиточный кризис» и становиться мишенью для очередной акции возмездия Руди. Так что они, не обращая внимания на сигналы из Брюсселя и Рима, объявили полный нейтралитет…

…И на юго-западном краю островка Антиох случился аншлаг. Аслауг, осмыслив это, невозмутимо заключила:

— Черт с ним. В другой раз пообедаем у Циклопа. Тут на скалах тоже неплохо.

— Симпатичное место, — согласился Юлиан, обозревая цепочку причудливых каменных формаций, частично покрытых водой и образующих крошечные проточные заливы.

— А как далеко тройка экстремалов на «Зодиаке»? — спросила она.

— 27 морских миль по транспондеру, — сообщил он, глянув на пультовой экран.

— Примерно 50 километров, — перевела она в уме. — Полтора часа при их скорости.

— У меня есть идея, чем заняться, — моментально откликнулся он, и…

Следующий час пролетел в мастер-каюте, преимущественно — на широком диване, а эпизодически — в ванной, и просто стоя у шкафа с удобными ручками. В общем, сеанс спонтанной любительской камасутры. По итогу они растянулись, будто две морские звездочки, поперек широкого дивана. Аслауг погладила своего партнера по животу и, в некоторой задумчивости, произнесла:

— Почему жизнь устроена так через задницу?

— Куда тебя унес поток мысли? — спросил Юлиан, накрыв ее ладонь своей.

— Это экзистенциальное, — пояснила она. — Два года назад я шутила о том, где бы найти нормального парня. Большинство моих сокурсниц успели сходить замуж, и даже, как правило, развестись. Кто-то судится с бывшим за алименты. И за детей, если завелись таковые. Кто-то уже второй раз замужем. Все разговоры — только вокруг этого. У меня появилось ощущение, будто мы с разных планет. Никаких общих тем, понимаешь?

— Понимаю. У меня еще смешнее. Мало того, что я никогда не был женат, так еще и не интересуюсь футболом. Это не только разные планеты, но и разные галактики.

Аслауг энергично перекатилась так, чтобы половиной торса улечься поверх Юлиана, и спросила:

— С чего я начала?

— С того, что два года назад ты шутила о том, где бы найти нормального парня.

— Точно! У всех что-то этакое, а у меня случайные связи, не более. Встречи и секс без будущего. Часто без настоящих имен. Меня это устраивало, окружающих — нет. И чем больше они пытались лезть в мои дела и намекать, что я живу неправильно, тем яснее становилось: я живу, как мне лучше. Про парня я лишь шутила, но вот, два года назад дошутилась: встретила тебя. Это проблема, поскольку ты — не случайная связь.

— Аслауг, милая, считай меня случайной связью, если тебе удобнее. Я не обижусь.