Букет для улитки

— Аргонавтинг! — брякнул Поль Тарен.

— Что ж, давайте поговорим об этом, — легко согласился Ян Хуберт

7. Мифы ксианзана в изложении гуру аргонавтинга

Интермедия. Размышления комиссара RCR о субкультуре арго и ксианзане

О таких вещах (о таких субкультурах) обычно говорят: «это началось с…». Например, движение хиппи началось с Вьетнамской войны или раньше, с популяризации LCD. А некоторые считают, что с Карибского кризиса: знание, что несколько водородных бомб способны за час стереть человеческую цивилизацию с лица Земли, стало достаточным, чтобы усомниться в ценностях, на которых якобы построена эта цивилизация. Кто-то считает, что движение хиппи началось с взлета НТР, пик которой пришелся на тот же период, так что казалось, материальное изобилие при минимальных трудозатратах — вот, практически тут. Кто-то считает, что движение хиппи началось с Лета Любви 1967-го (невиданного фестиваля человеческой свободы в Сан-Франциско, Калифорния). Хотя здравый смысл подсказывает, что Лето Любви стало уже следствием, а не причиной…

О том, с чего началась субкультура аргонавтинга (коротко арго), тоже можно строить версии. Например, что она началась со Второй Волны Великой Рецессии, когда стала очевидна неспособность правительств выйти из системного кризиса. По крайней мере, именно тогда в Америке возникла мода на оверлэндинг — многолетнее путешествие на автотрейлере по ненаселенной местности. «Способ исчезнуть и начать жить» — так это называют сами оверлендеры. Аргонавтинг — это радикальнее. В путешествие уходят по океану. «Чтоб континент не видеть» — так это называют сами аргонавты. Допустим, Великая Рецессия — это мотив для оверлэндинга, а затем для аргонавтинга. Отсутствие привлекательных перспектив в обществе создает мотив к бегству в другое общество. Если отсутствие перспектив — глобальное, то создается мотив к бегству из общества в условное никуда. В пустыню. В джунгли. В океан. Но для бегства в никуда мало лишь мотива. Нужна еще практическая возможность. В практическом смысле субкультура арго началась с робоцманов и генлабов.

Робоцман — логичное развитие яхтенных автопилотов. На любительской яхте (где, как правило, у экипажа мало морских навыков) функции бортового компьютера все более расширялись: от просто удержания курса до контроля всех яхтенных систем, включая живучесть яхты и жизнеобеспечение экипажа. Робоцман — не вахтенный рулевой (как в случае автопилота), а капитан, штурман, завхоз, медик, ремонтник и инструктор. Под управлением робоцмана — все бортовые системы яхты и даже экипаж. Только в таком варианте открытое море стало доступно любителям аргонавтинга. Генлабы — настольные домашние лаборатории типа «сделай сам» для синтеза генных модификаторов. Эти лаборатории (помещающиеся на столе) делаются нелегально или полулегально. Затем они как-то продаются через интернет. В комплект генлаб входит инструкция пользователя и файл — управляющее приложение для ноутбука.

Вообще генетические модификаторы — логичное развитие адаптивной фармакологии, сопровождавшей экзотический туризм с момента возникновения такового. Туристам-европейцам, отправлявшимся в джунгли, в высокогорье или в тропические моря, была жизненно необходима внутренняя защита организма. Сначала это делалось методами комплексной вакцинации, приемом витаминов и защитными кремами для кожи. Но со временем все больше проявлялась слабость этих методов. Туристический рынок желал универсального решения, дающего туристу уровень адаптации, как у аборигенов места посещения. Турист хотел получить таблетку иммунитета к экзотической среде, турист соглашался платить за это — и турист получил приблизительно то, что хотел.

История генетических модификаторов (как раньше — история вакцин) стала кривой и страшной. Обычная неизбежная цена за полуслепой поиск рецепта глубокого воздействия на человеческую биохимию. Сначала этим занялись энтузиасты биопанка — практически нелегально, по принципу переноса технологий ГМО с домашних животных на людей. Когда на серый рынок пришли вещества биопанковского происхождения, легальные фармацевтические корпорации вынуждены были включиться в эту гонку. Они хотели монополизировать то, что до этого пытались запретить через свое лобби в парламенте. Отчасти фарм-корпорациям удалось это, отчасти нет. Рынок поделился на:

Белый рынок: наномодуляторы — легальные, очень дорогие и сравнительно безопасные.

Серый рынок: генвекторики — полулегальные, дешевые и более эффективные, но менее безопасные препараты, сделанные в домашней лаборатории — генлабе.

Черный рынок: тоже генвекторики, но совершенно нелегальные. В последнюю группу вошел препарат «Ксианзан» (названный так в честь изобретателя, который вел блог под ником Ксиан Зан — может, он китаец, может нет).

Кто-то считает, что аргонавтинг начался с ксианзана. Вроде бы, Ксиан Зан искал схему генного модификатора для персонала школы фридайвинга на австралийском Большом Барьерном рифе. Стояла задача комплексно нейтрализовать группу природных рисков:

— Кумулятивный эффект повторяющейся гипоксии и гипотермии.

— Избыточный солнечный ультрафиолет.

— Токсины коралловых полипов и медуз.

— Что-то там еще.

Ксиан Зан работал по классической схеме CRISPR-модификации генома. Полученные рецептуры он проверял на обычных серых крысах. Биограф-аноним сообщает, что для доступности экспериментального материала Ксиан Зан арендовал полуподвал рядом с большим продовольственным магазином где-то в Румынии. Крысы там были в любом количестве и совершенно даром. Обычный ход адепта кибер-анархизма и биопанка.

Согласно биографу-анониму, к весне позапрошлого года, после серии экспериментов с крысами, Ксиан Зан составил карту требуемых изменений, однако не нашел путей их проведения по схеме CRISPR, и решил спросить у астероида Каимитиро — который, по удачному стечению обстоятельств, вращался тогда между Землей и Луной. Сообщение биографа-анонима тут вовсе утрачивает достоверность. Якобы, Каимитиро ответил на лазерный сигнал-морзянку, передав схему, позже ставшую называться «молекулярный дизассемблер». Такая схема привела Ксиан Зана к решению задачи через модификацию вироида (субвирусного циклическо РНК-агента), известного как авокадо-спот. Штамм модифицированного вироида, эффективного генвекторика, — это и есть ксианзан…

Научное сообщество, разумеется, не поверило в астероидное происхождение новой генно-инженерной схемы, однако работоспособность вироида была подтверждена при эксперименте на крысах. Эта история лишь пополнила бы копилку сюжетов странных научных озарений, если бы не внезапный эффект при переходе от крыс к людям. Как оказалось, ксианзан не только порождает требуемые адаптационные изменения, но и необратимо меняет психику, резко повышая критичность субъекта к Супер-Эго. Тут фармакологическая история ксианзана перетекает в психоаналитический детектив.

Супер-Эго — та часть условной триады подсознания, которая отвечает за мораль и за следование социальным стереотипам. После срабатывания ксианзана субъект вдруг начинает воспринимать социальную реальность строго объективно, без украшающих декораций. Картина получается настолько неприглядная, что субъект без сомнений и сожалений разрывает все социальные связи, ощущая при этом сильнейшую эйфорию освобождения. Со слов субъектов: «Это как сбросить уродливые жмущие ботинки и побежать босиком по теплому песчаному пляжу вдоль моря»…

Почему-то под действием ксианзана почти всех субъектов начинает тянуть к морю. Точнее, в море, еще точнее — в открытый океан. Океан снится им по ночам, является в мечтах посреди дня и постепенно утягивает их с континента. Такая мечта настолько соответствует идеям субкультуры арго, что впору заподозрить заговор и диверсию.

Сразу после обнаружения психотропного эффекта ксианзан вышел на черный рынок рекреационных наркотиков, где оказался востребован «офисным и супермаркетным планктоном» (разнообразными клерками, менеджерами низшего и среднего звена и младшими торговыми работниками). Причем в «группу риска» по ксианзану попали наиболее перспективные и ответственные из этих «планктонных» персон. Это было настолько странно, что большое начальство потребовало объяснения у полицейских психологов. Ведь обычно «группу риска» составляют социально-безответственные и асоциальные субъекты, а не наоборот. Вскоре психологи составили модель, которая сводилась примерно к следующему: