Страница 5 из 74
Находящиеся уже на месте происшествия работники скорой помощи проводили все необходимые в подобных случаях медицинские процедуры и собирались осуществить госпитализацию мученика, однако с их слов следовало, что все эти меры являются бесполезными: мужчина живет пока находится в болевом шоке, но как только он начнет из него выходить, его кончина будет явлением неизбежным.
Но и на этом в тот день смерти не закончились. Уже ближе к вечеру, когда оперативная группа, закончив документировать факты суицидов, засобиралась в обратный путь, на телефон участкового пришел очередной вызов.
На этот раз покончил с жизнью молодой, высокого роста, двадцати девятилетний парень, проживающий в соседнем селе с интересным названием Кручинины. Как и первые две жертвы, он вел беспечный образ жизни, рано деградировал и легко поддавался чужому влиянию. В его случае обстоятельства разворачивались следующим образом:
В обеденное время вместе, со своими друзьями, он увлекался распитием спиртных напитков. К вечеру опьянев в достаточной мере, он отправился домой. Там, на почве длительного пьянства с его стороны, у него произошел словесный конфликт с родственниками. В основном ругались они с отцом, но и другие члены семьи: мать, бабушка, две сестры и тетка, посчитали необходимым делать ему замечания, пытаясь направить на путь истинный. В ходе перепалки молодой человек, сделался «сам не свой». Глаза его «налились» кровью и приняли безумное выражение. Он стал, вдруг, метаться по дому, как загнанный в ловушку зверь, бешено размахивая руками, как будто пытаясь что-то стряхнуть с себя. Внезапно он подбежал к кухонному столу, схватил с него нож, с длинной лезвия чуть более семи сантиметров, и вонзил его себе в грудь в области сердца. До сердца он конечно же не достал, но, очевидно, повредил какую-то значимую артерию. Это было не сложно понять, по обильно вырывающейся из раны крови. Его агония длилась не более минуты, после чего тело два раза дернулось и замерло без признаков жизни.
Следующее происшествие аналогичной направленности случилось уже ночью. Для его оформления пришлось возвращаться в поселок, уже на улицу Заречная. Немолодая гулящая женщина в возрасте сорока двух лет, среднего телосложения, устав пить горькую, решила в одночасье избавиться от этой зависимости. С этой целью она привязала к верхнему краю крыши своего сарая веревку. Закинула ее свободный конец наверх. Затем сама забралась на крышу, где связала, удавкой, петлю. Далее, получившуюся смертоносную конструкцию, селянка накинула себе на шею, и бросилась с крыши вниз. Ее ноги едва не коснулись земли, им не хватило не более семи сантиметров, прежде чем шейные позвонки, желающей свести счеты с жизнью, сломались. Голова склонилась в неестественном положении, глаза закатились за верхние веки, язык вывалился наружу и посинел.
Как нетрудно догадаться, в дальнейшем подобные самоубийства продолжались с четкой периодичностью на протяжении двух следующих суток. При этом «Ангел-смерти» изощрялся все более. В одном случае он даже вынудил, попавшего под его влияние страдальца, разбежаться и прыгнуть головой – ее лицевой частью – на лежащий на земле, острием вверх, топор. Зрелище получилось ужасное. Голова, при столкновении с таким невероятно опасным орудием, раскололась надвое, словно тыква, обнажив расслоенные пополам мозги. Крови было столько, что создавалось впечатление, что ее вытекло наружу не менее ведра.
Или другой случай. В одном из близлежащих сел, под названием Ольховка, где школа еще отапливалась угольной котельной, кочегар – ни с того, ни с сего – предварительно, как следует напившись, растопил котел, не смотря на то, что был летний период времени, и никакой необходимости разжигать тепло вырабатывающее устройство не было. Затем как следует раскочегарив топку, и дождавшись, когда температура внутри приблизится к критической отметки, со словами: «Да, гори оно все синим пламенем!», - истопник бросился внутрь и сгорел там заживо. О том, что произошло именно так, а не по-другому, констатировала директор школы, зашедшая посмотреть, и узнать, почему это без ее согласования произошел пуск отопительного котла. Она зашла, как раз в тот момент, когда отчаянный самоубийца выкрикивал свою знаменитую фразу и нырял в раскаленное жерло.
На третьи сутки бесперебойного оформления актов суицида, следующих один за другим, Королева вызвали в райотдел, для предоставления руководству отчета. Он зашел в кабинет своего начальника, коим являлся: подполковник Свердлов Илья Сергеевич. Боевой офицер, неоднократно участвовавший в боевых действиях на территории Северокавказского региона, он взошел на свою должность с самых низов, «хлебнув» в свое время всех прелестей «земельной» работы, и потому пользовался у подчиненных непререкаемым авторитетом. За последние четыре с небольшим года кабинетной работы он слегка располнел, что, при его сорока восьмилетнем возрасте и довольно невысоком росте, чуть более ста пятидесяти пяти сантиметров, значительно сказывалось на его здоровье. Появившаяся легкая одышка и периодически скачущее артериальное давление мешали, как в былые годы, полностью – без остатка – отдаваться любимой работе. Тем не менее, его зелено-голубые глаза, расположенные на привлекательном овальном лице, «излучали» «острый» ум, проницательность и невероятную смышленость. Его голова была украшена короткой аккуратной прической, зачесанных набок седеющих волос. Встретил он Семена, сидя в кресле в своем кабинете, с «надвинутыми» на глаза небольшими квадратными очками.
- Послушай, Королев, это чего это у тебя там творится? - начал он, не дав участковому даже переступить порог своего кабинета, - Один за одним люди расстаются с жизнью, причем самыми невероятными и изощрено-жестокими способами? Это что у тебя там аномалия что ли какая, или же все-таки плохая профилактика? В чем причина такого непонятного сверх суицида? Меня уже изо области готовы разорвать на части. Я даже не знаю, какие причины им приводить и на что ссылаться. Так что это такое? Я хотел бы узнать твое объяснение.
Естественно Семен не стал говорить о том, что существует некий «Ангел-смерти», который почему-то решил, что полицейский должен ему помогать обрести покой и освободить его от обязанности служить Темным Силам, потому что, как только этот «бред» вылез бы наружу, высказавший его тут же бы стал проверяться на профессиональную пригодность и возможно бы даже угодил в психушку, поэтому офицер полиции не нашелся ничего лучше, как ответить:
- Мне нужен отпуск. Только в этом случае я могу гарантировать, что все эти захлестнувшие вверенную мне территорию самоубийства прекратятся, причем сразу же.
- Что за чушь ты несешь? - выругался начальник, - как может быть связан твой отпуск и эти многочисленные акты суицида?
- Мне тяжело это объяснить, - неуверенно начал бывший оперативник, но постепенно придавая своему лицу все более убедительное выражение, продолжил, - однако, как мне кажется, главная причина этого массового умопомешательства кроется не здесь. А для того, чтобы выяснить, так это или нет, нужно выехать и провести расследование. Так вот, чтобы не «стрелять» в холостую, я готов заниматься этим в свое личное время, но при этом я утверждаю, что как только я выеду из этих мест, то все сразу же прекратиться. Решать Вам.
- Хорошо, - немного поразмыслив, отвечал Свердлов, - получай свой отпуск, - и уже более грубо добавил, - но если ты «смоешься», а вся эта «хрень» на прекратится, то по выходу из отпуска, можешь не сомневаться, я найду тысячу причин, чтобы тебя уволить. Устраивает такая постановка вопроса?
- Вполне, - отвечал участковый, выполняя четкий разворот – кругом, не забыв щелкнуть при этом каблуками.
Остаток дня измученный, бессонными ночами, сотрудник занимался оформлением своего отпуска, после чего соблюдя все формальности, он наконец-то вернулся домой, где, слегка перекусив, сразу же «провалился» в глубокий и тревожный сон. Как и следовало ожидать злосчастный Дух не заставил себя ждать.
- Я так понимаю, что решение твое мне помочь резко изменилось на положительное? - начал он, язвительно улыбаясь. - Или может я ошибаюсь?