Страница 4 из 28
© Оскар Уайльд
В день встречи Паши Канарейкина с Кирой Леоновой стояла пасмурная погода. Синоптики не обещали ничего, кроме сырости да дождевой мороси — уличная грязь на асфальте пачкала одежду и обувь прохожих.
Кира не рассчитывала на что-то особенное: перепрыгивая через огромные лужи, она поправила шапку, съехавшую набок, и поспешила на своё пятое свидание, назначенное через «Тиндер». Леонова надеялась, что будущий кавалер взбесить её за пять минут разговора с чашкой кофе.
«Будь вежливой. И не смотри своим «фирменным» взглядом на парней — это пугает» — наставительные слова подруги крутились в голове, точно заело пластинку.
«Не сравнивай его с отцом. Опусти планку, перестань мечтать о несбыточном».
Мысленный диалог с Аней не прекращался до кафе «Треммэр». Казалось, Светлицкая идёт рядом, приводя все новые доводы в пользу предстоящей встречи. Это так просто: взять и наплевать на принципы, выбирая из того, что нынче предоставляло мужское общество тридцатилетней девушке с высшим образованием.
По правде говоря, у Киры в помине не было никаких «завышенных» ожиданий. Спокойствие, надёжность, уют — всё чего она ждала от партнёра. Леонова сомневалась, что зеленоглазый шатен с озорной улыбкой мог ей обеспечить это. Они познакомились в приложении, немного пообщались и сегодня должны встретиться. Паша Канарейкин работал финансовым аналитиком, был на четыре года младше и явно не намеревался строить серьёзные отношения на этом этапе жизненного пути. Кто знал, что спустя два года, они будут жить под одной крышей и станут хорошими друзьями. Пусть у Паши трудный характер, а Кира — эмоционально закрытый человек.
— Канарейкины, — радостно окликнул пару дядя Витя — пожилой сосед по площадке. Его голос заставил друзей вынырнуть из потока мыслей о прошлом, когда Кира с Пашей вышли из квартиры.
Цыкнув от досады, Кира обернулась к Виктору Степановичу, смерив того взглядом, который Аня называла «пугающим». Глушанков поперхнулся смехом и отвернулся, делая вид, будто разглядывает обшарпанные стены подъезда. Леонова хотела высказаться на тему глупых шуток, но помешал запах табака: он забился в чувствительный нос и заставил громко чихнуть, из-за чего весь суровый вид сошёл на нет. Кира выругалась про себя: «Чёртовы табакозависимые».
— Витька, опять пристаёшь к молодым. Сколько раз говорила: не кури на площадке, у Кирочки аллергия! — супруга Виктора Степановича появилась в дверях квартиры соседей. Её муж испуганно икнул и быстрым движением выбросил недокуренный бычок в сторону лестницы. Дядя Витя одёрнул майку-алкоголичку и смущённо почесал лысую макушку, улыбнувшись жене Любе.
— Да ладно, Любань. Я же любя, — он отвёл взгляд, отступая к супруге и пытаясь её приобнять. Вышло забавно, ведь Любовь Петровна была на три размера больше Виктора Степановича.
Кира улыбнулась соседке, вживаясь в роль хорошей девочки. У неё бы получилось, но полусонный оболтус рядом неожиданно подал голос:
— Канарейкина, — оживился Паша и захохотал, вызывая у Киры желание стукнуть его голове. Чему он радовался: ещё вчера Кенар напоминал о своём статусе «свободного самца», и надоели шутки про женитьбу.
— Отныне ты не будешь такой грозной, моя маленькая Симба, — пафосно заявил Павел и поднял указательный палец к потолку. — В стане птичьих нет места хищникам.
Кира взвизгнула от неожиданности, когда Паша схватил её и прижал к себе. На каблуках она доставала ему макушкой до подбородка, поэтому Леонова попыталась отодвинуться, дабы не удариться. Аромат туалетной воды Кенара моментально вскружил голову лесной свежестью и на секунду Кира забыла, что хотела возмутиться таким отношением. Но спустя минуту всё-таки начала задыхаться от крепких объятий.
— Кенар, я сейчас задохнусь, и кое-кто умрёт от голода. Ведь не в состоянии лапшу без присмотра запарить, — проворчала Леонова и попыталась выбраться из цепких рук Канарейкина на глазах соседей. Она ощутила обиду: Паша обнимал всех подряд. Разумеется, когда находился в прекрасном расположении духа.
Они попрощались с супругами Глушанковыми и зашли в кабину лифта, искренне надеясь, что больше никого не встретят по дороге до торгового центра. Кира сверяла в телефоне список будущих покупок, предвкушая посещение бутика «Сефора», где продавались «сияющие олени» от Бекка. Она настолько отвлеклась, что заигравшая мелодия из фильма «Убить Билла» стала для неё полной неожиданностью — смартфон едва не выпал из рук.
— Чего ему надо? — Паша нахмурился, разблокировал экран, включая громкую связь. Неприятная мелодия сменилась десятком различных звуков: шум улицы, собачий лай и автомобильный клаксон, который перекрикивал абонент на том конце.
— Гав! Гав!
— Меня слышно? — заорал Тасманов громко, и друзья скривились.
— Яр, что за вопли на заднем фоне? Тебя в обезьяний питомник забрали? — поинтересовался Кенар, отводя руку со смартфонов подальше.
— Кенар, не поверишь. Я купил собаку — настоящая элитная сучка! Мы должны отпраздновать столь знаменательное событие, — голос Ярика стал громче. Складывалось впечатление, словно он ничего не слышит. Похоже, уличный гомон и собачий лай заглушали для него все остальные звуки.
Леонова покосилась на озадаченного Павла. Он первым вышел из лифта, прошёл мимо женщины с двумя маленькими мальчишками, едва не столкнувшись с ней в дверях. В ответ на недовольное фырканье Канарейкин цыкнул на испуганную даму, топнул ногой и взял Киру за руку, ведя за собой на улицу.