Страница 9 из 133
Глава 5
Эти размышления прервал шум драки, доносившийся из-за ближайшего густого осинника. Спрятав мешок, я вытянула клинки и, прячась в зарослях, подкралась с подветренной стороны, стараясь себя не выдать даже запахом. В княжестве иногда промышляли разбоем оборотни. Это все знали, но князь закрывал на это безобразие глаза. В обитель не раз доставляли разодранных жертв этих нападений.
Выглянув из-за кустов, я мысленно чертыхнулась, послав к демоновой маме всю родню давешнего гвардейца. Этот дурень умудрился вновь нарваться на разбойников. И сейчас лихо отбивался моим мечом от пятерых плотно насевших на него. Расклад был не в его сторону, а мне не хотелось подставляться под лихой разбойничий тесак.
Убрав клинки, я вынула из мешка небольшой арбалет, сконструированный для меня наставником. Забравшись на дерево повыше. Прицелилась и выстрелом в ухо сняла одного из напавших. Быстро перезарядив, убрала следующего, пробив глаз. Успела ранить в плечо третьего, когда до разбойников дошло, что их методично отстреливают. Растерявшись, они пропустили удары гвардейца, и оставшаяся парочка красиво улеглась у ног Гаролда.
- Слезай, милая. Ты же мышка, а не белка,- весело крикнул гвардеец, заработав еще один минус в моих глазах.
Ну чего он орет? Шайка явно не из пяти человек. Рядом еще головорезы бродят. А он, будто нарочно, скликает их сюда.
Я, стеная про себя, что мне в спутники достался самый тупой из мужчин Риволы, спустилась с дерева. Нашла свой мешок и уставилась на Гаролда, шарящего по карманам лихих людей. Гвардеец мародерствовал со смаком, не брезгуя ничем. Он уже обзавелся темной рубашкой и кожаной безрукавкой. Парой увесистых кошелей с монетами. Ножами, спрятанными за голенищами сапог. И неплохим клинком, ножны которого старательно пристегивал на позаимствованный ремень.
- Сури, ты имеешь право на половину добычи,- улыбаясь, он протянул мне мешочек с деньгами.
Вспомнив, что расплачиваться придется на ближайшем постоялом дворе, я, чуть поколебавшись, взяла деньги и спрятала в мешок. Подняв свой клинок, одолженный Гаролду, засунула в ножны и, огибая трупы, направилась по своему маршруту.
- Ты куда, милая? Видишь, как тут опасно бродить маленьким девочкам одним? Я тебя провожу, пожалуй…- кричал в спину Гаролд, торопясь за мной.
Теперь-то после его воплей тут точно опасно.
- Гаролд, чего ты орешь?- повернувшись к нему, сложила руки на груди и уперлась в сияющего парня взглядом.- Тебя только глухой не слышал.
- Не сердись, мышка! Я, как хороший солдат, мечтаю, стать генералом, голос командный вырабатываю,- он гордо выпятил грудь и орлом глянул на меня.- Без этого генералу никак. Как же парады принимать? Еще я фразы перед зеркалом репетирую. Хорошо получаются: «Вон, мерзавец!», «Разжаловать к демонам!» и «Высечь шельмеца!».
Гвардеец встал в позу, выпятил грудь, заложил пальцы за воображаемый лацкан и заорал так, что дождь градом посыпался с листьев. Присев от неожиданности, я сглотнула, надеясь, что после этого не стану заикаться.
- На, пожуй, болезный,- протянула ему сухарик из своих запасов, надеясь хоть на время закрыть ему рот и пообещала:- А по прибытии я тебя отправлю в соответствующий дом.
- Терпимости,- с надеждой замер с торчащим сухарем во рту Гаролд.- Я не то чтобы охочий, но не откажусь.
- Скорби,- кивнула вмиг погрустневшему гвардейцу и продолжила путь.
Влажные после дождя ветки цеплялись за волосы, роняя холодные капли, растекавшиеся по груди. Сапоги потемнели от травы, в которой мы, цепляя ногами, медленно брели. Мужчина методично опустошал мои запасы. Я скрепя сердце терпела, тишина того стоила. Дожевав последний сухарик, гвардеец заскучал, борясь с собой несколько мгновений, он вновь огласил свод леса «генеральским» ором:
- Мышка, я уже решил, не отговаривай. Ты второй раз спасаешь мне жизнь. После третьего я на тебе женюсь, – клятвенно приложив ладонь к сердцу, пообещал гвардеец.
Я подавилась сухарем, попавшим не в то горло.
Неужели Светлая Богиня наказывает меня за нарушение целомудрия и дерзкий побег этим несчастьем? До города добираться три дня. Если он сейчас такое выдал, то к тому времени, как мы доберемся, не его, а меня можно будет сдавать в дом скорби.
- Расскажи о своей семье. Надо узнать о возможном будущем муже больше,- криво улыбнулась Гаролду, решив узнать, с кого в семье началась прогрессирующая умственная слабость.
- Предки мои дворяне. Бедные, правда, но достойные и родословная не короче, чем…- задумался о сравнении гвардеец.
«Твой язык» мысленно закончила за него фразу.
- В общем, с родословной порядок. Дед мой, достойный человек, прославился тем, что победил в соревновании по бегу, обогнав оборотня-гепарда. Правда, он потом признался, что в соревновании не участвовал, а бежал, в поисках места, где сходить до ветру. Слаб он животом, не всегда до нужника доносит. Это у нас семейное. Но это не важно, главное победа!- воодушевленно закончил гвардеец, под мои согласные кивки.- Давно, не стало деда, бежал как-то, да не успел, на своем же поскользнулся, упал и убился.
- А батюшка чем знаменит?- с каменным лицом продолжила слушать Гаролда, гадая, передалась ли ему дедушкина особенность.
- Петь любил при большом народе. Голос у него был громкий. Выйдет на улицу в полночь и как затянет что-то душевное, куры нестись переставали, петухи заикались от зависти. Иногда из соседнего леса волки подвывали… подпевали. Не стало бати той весной. Кто-то из завистников убил. Нелюди, он же для них старался. Придет, бывало, где народу много и поет громко частушки похабные, веселит людей. Ему ведь что свадьба, что похороны, лишь бы народу весело,– гвардеец всхлипнул и смахнул слезу.- Чистой души был человек, аки младенец.