Страница 16 из 20
Глава 7. Первый полёт Степана
– Кать, а Горыныч страшный? – Степан с азартом выспрашивал все мельчайшие подробности Катиных приключений. – Только честно!
– Честно? Очень!
– А на Сивке можно будет покататься когда-нибудь?
– Cпроси его сам!
– А Волк на кого похож, когда превращается в человека?
– Степ, отстань! Я наплавалась до звона в ушах, дай передохнуть!
– Вот кто бы мог подумать, что он такой говорливый? – думала Катерина, садясь верхом на Сивку, и легко обгоняя Степанов мопед. – Хотя, наверное, мама права, он просто намолчался, а теперь наговориться не может.
Катиной семье стало казаться, что Степан к ним переехал, потому что он появлялся ранним утром и уходил поздним вечером. Догадки Катерины были верны только наполовину. Еще Степан страшно боялся, что его потянет к компу поиграть, а вдруг Катерина больше ему помогать не будет? Поэтому он старался держаться от своих гаджетов как можно дальше, поудалял все игры, хотя и понимал, что с его-то практикой, и опытом, восстановить все он сможет за полчаса, если не быстрее. Катерина же с ее нереальными историями, которые правдой быть не могли, но были, была интереснее, чем все игры. А уж Сивка, Волк и Баюн и того лучше! Вот бы уговорить Сивку его покатать!
Баюн сидел за столом и занимался совершенно непривычным для себя занятием. Он, против обыкновения, не ел, а писал письмо. Точнее писал Дубок, то, что Кот ему важно диктовал. Дубок уже записал колыбельную, которую Катерина придумала для Степановых кошмаров, и перешел к лирическим отступлениям, приветам и разным приятным мелочам.
– Кому пишешь? – лениво спросил Волк.
– Варушу и но̀рушам. Им как раз колыбельные очень нужны! – важно ответил Баюн.
– Котик, а если не секрет, кто это? – удивилась Катерина.
– Варуш, это мой сын. А норуши, это норуши и есть.
– У тебя тут сын есть? – ахнула Катя. Она никогда не слышала о родственниках Баюна.
– Разумеется, есть, и не один! Я же Кот в самом расцвете сил! И пользуюсь большим успехом у кошечек! – важно распушился Баюн. Но расслышав сдавленный смешок Волка, моментально надулся. – Будешь хихикать, ничего не буду рассказывать! – зашипел он на Бурого.
– Да я и так знаю, чего мне рассказывать-то. – Волк насмешливо покосился на разобиженного Кота.
– Катюша, Варуш, это рыжий пушистый говорящий сын нашего Баюна, работает с норушами, это сказочные мыши. Они очень часто встречаются в сказках. Да и здесь они живут уже давным-давно. Им подходит и ваш мир. Спрятаться им легко, работы хватает, так что Варуш очень даже хорошо устроен. – Волк обстоятельно рассказывал Катерине, и про себя размышлял, как долго сможет Кот «ничего не рассказывать». Выдержал, Баюн, разумеется не долго.
– Я и не слышала никогда про норушей. – удивилась Катя. Ответил ей, конечно, уже Баюн.
– Ну что ты! Конечно, ты слышала. И не только ты, а всё слышали. Если ты идешь себе спокойно по дороге, никого не трогаешь, а навстречу тебе, так же спокойно и уверенно в себе идет крупная, гладкая, упитанная мышь, которая и не думает тебя пугаться, уступать тебе дорогу, бежать от тебя, не кричи, и не топай ногами, скорее всего, это не просто мышь! Это тебе посчастливилось встретить но̀руша. Но̀руши, Катюша, это старинный и знатный род мышей, чаще всего встречающийся в сказочных историях. Ну, какая же сказка без мышки-норушки? Она и подскажет, если ты к ней с уважением и кашкой, она и поможет. А то и не поможет, если вредничать будешь. Норуши есть разные, и в наших сказках и за пределами их, знатные и не очень, отважные, как Рипичип из Нарнии, домовитые и хозяйственные как мышка в русской сказке про медведя. А то и глупые, как мышата из Матушки Гусыни, из английских земель. Именно норушь разбила яйцо Курочки Рябы, и в жмурки с медведем в сказке вместо девочки играла норушь, правда, уже совсем другая. Живут они с людьми, занимаются, как правило, детками маленькими. Ну, укачать, убаюкать, что-нибудь утешительное рассказать, посмешить. Кошмары у маленьких умеют прогонять, так что им твоя колыбельная очень даже пригодится.
– А как же они прячутся? Их же, наверное, за обычных мышей принимают? – спросила очень удивленная Катерина.
– А норы в междустенье делают, они умеют! Ну, что ты так на меня смотришь? Междустенье, это сказочное пространство между стенками в человеческом жилище. Поместить туда можно что угодно, хоть слона на вольном выпасе, если нужно. Это их, норушное, умение. Они и под деревьями могут селиться, если там в корнях остаток старого дома с междустеньем. Иногда есть такие деревья, которые по осени очень долго не желтеют и листья не теряют, а весной, наоборот, самыми первыми просыпаются. Ещё вокруг почки только начали набухать, а там уже и листья открылись, вот, это признак того, что там тоже норуши поселились под корнями. Вот так и живут. А сын мой к одному из норушных селений приставлен. Как помощник. Ему и письмо пишу.
Катерина только головой покачала, вот тебе и Баюн! А сколько, интересно, у него вообще детей-то? И все ли умеют говорить? Вот уж была бы сенсация у любителей котов! Она посмотрела на Волка, который её подмигнул и скорчил совершенно хулиганскую рожу за спиной важного Баюна.
– Баюша, а что в Лукоморье? – Убедившись, что Степана на горизонте нет, спросила Катерина.
– Яга наша рассорилась с сестрой до разрыва дипломатических отношений, но просила привезти ей еще кактус, на всякий случай. Царь Авдей попал как кур в ощип! Сначала его посланцы ждали у дуба. Потом начали искать, и нашли Горыныча, который сторожил свой узелок, и, разумеется, решил, что они за узелком пришли. Гнал Змей их долго! Но, это же Авдей! Он же успокоится не может! Он решил, что раз сказочника нет, его уже кто-то заполучил! Разослал всем соседям, до которых можно добраться, гневные письма с требованиями сказочника вернуть! Те, кто уже успел такую писульку получить, ответил в том же гневном духе! Короче, веселятся! Конек шлет привет! У него как раз все хорошо! У Финиста пока тоже. За Жарусей бегал какой-то изобретательный идиот, который решил, что ее перья могут разгонять туман, потом он бегал от Жаруси, мне вот иногда кажется, что не все понимают насколько опасно злить Жарусю! – Кот задумчиво вытянул левую заднюю лапу и покрутил ею в воздухе. – Да. А где этот наш Степан?
– Понятия не имею, и почему это он наш? – спросила Катерина.
– Да куда же мы от него теперь денемся? Я и то удивляюсь, что его уже минут двадцать как не видно. – Баюн опустил левую заднюю лапу и стал рассматривать правую. – Кать, ты, мне лапу не расчешешь? А то вроде колтун намечается.
– Обленился ты совсем, позорище! – Волк рассмеялся.– В Лукоморье вокруг вечно щетка летает, вычесывает, а тут Катерину решил приспособить?
– Я не заметил, чтобы ты протестовал, когда тебя Катя и ее мама вычесывали. Тебе, вроде, очень даже нравилось! – возмутился Баюн. – И теперь я не просто ленюсь, а эксперимент ставлю. Я фурминатор хочу попробовать. Вот ты и знать не знаешь, что это, а это такая вещь! Говорят, приятно, страсть как, и подшерсток лишний срезает, и не дерет шерстку. – соловьем разливался Баюн.
– А кто говорит-то? – насмешливо уточнил Волк.
– Как кто? Катины кошки, разумеется, и очень рекомендовали!
– Да, конечно, пожалуйста, я сейчас принесу эту штуку. – Катерина слезла со ствола яблони, подивилась, насколько это просто. Яблоня сама ей ветки подставляет. Погладила ее ствол, и чуть не столкнулась со Степаном, который мчался навстречу.
– Ой, ты куда так несешься? – Катерина едва успела увернуться, споткнулась и шлепнулась бы на землю, если бы ее опять не поймал Бурый.
– Так я того, не видел, извини! Хотел спросить, а ты все-таки не попросишь Сивку меня покатать?
– А что же ты сам не попросил?
Степан пытался, он последние полчаса крутился около терема, где был в своей конюшне Сивка, но войти и попросить так и не решился. А кому было бы просто подойти к сказочному говорящему коню и попросить покатать? А вдруг откажется? В сказки Степан не верил с самого раннего детства. Слушать их он слушал, няня ставила диски со сказками по распоряжению родителей, это считалось правильным с точки зрения раннего развития, но не вслушивался и не любил и считал ерундой. Вот припомнит ему это Сивка. Что тогда делать?