Школота 2

Хозяин дома и города устроился в любимом кресле, накапал травяного чая из баклажки и сделал первый глоток. Все же доктор и алхимик Пилюриус за прошедшие полгода не только почти перестал закладывать беспробудно за воротник, но еще вспомнил кучу полезных рецептов, начиная от антипохмелина и заканчивая конским возбудителем. Чашечку выцедишь с утра и весь день эдакая звенящая ясность в башке. Только со вкусом еще бы поколдовать чуток. Сейчас-то Школота уже притерпелся, а поначалу сблевнуть хотелось.

– Так, где вы это чудо заграбастали?

– На тропе от ярмарки. Первый кордон его трогать не стал, пустил следом пару егерей. Те убедились, что шпион не случайно к нам по кустам пробирается, да и сграбастали мерзавца. Кстати, мы запах по базе пробили, вроде мелькал такой же.

– Мелькал, как не мелькать. Это чудо-юдо с нами от некросов драпало. Но вот когда мы в Сколково собрались на постоянку остаться, хвостом лишь мелькнуло и сдриснуло... Слышь, Картер, ты как? Что можешь озвучить в свое оправдание?.. Кстати, не тушуйся, наша Жуть со звериными диалектами неплохо шурупит, любого клыкастого понимает и при случае может построить.

Сидевший в клетке большой черный кот грустно почесал лапой драную и уляпанную репьями шкуру, после чего потупился и еле слышно буркнул:

– Я... Это...

– Это, это. Мешок ты пыльный. Я ведь помню, как ты пел после побега от Фашида. Типа – мне дом нужен, чтобы молочком поили. Чтобы своим хозяином перед кошками яйцами звенеть и хвастать. А как до реальной потасовки дело дошло, так испарился. Херак – и все, нет нашего Картера, будто и не существовало! Вон, Маша в будке сидела и лишь патронов просила побольше, чтобы отбиваться. А ты съебался... Но это дела прошлые. Как говорится, дезертировал и хуй с тобой, золотая рыбка. Но нахера вернулся?

Покрытый шрамами котяра долго молчал, собираясь с духом ответить на столь неприятный вопрос. Жуть уже долакала свою ведерную бутылочку, Школота закинулся второй чашкой, а мохнатая морда все пучила глаза в пол. Но в конце-концов решилась:

– Знаешь, оказалось, что я трус. Полный... Вроде бы с тобой и под обстрелом был, и потом тех же некромантов загибали. Ну, как. Ты загибал, а я рядом там по травке ныкался... А когда сюда, в лес подались, я подумал...

Кот замолк. Но Школота не собирался облегчать ему жизнь и лишь фыркнул:

– Думатель наш, мыслитель. И что подумал, что ой-ой, в какую задницу мы прем? Что тут зубастые, клыкастые, несколько армий за сто лет сожрали и нас на один зуб?

– Ага... Особенно когда в лес зашли, а от него просто давит... Так, будто кто-то тебе в спину и под хвост злым взглядом буравит. И запахи... Это сейчас тише стало, а вот тогда у меня шкура дыбом стояла все время, как на дорогу втягивались... Ну я от греха подальше и свалил...

Убрав чашку, Володя подошел, распахнул клетку и вытряхнул оттуда Картера на пол. Клетку отдал Жути – подотчетная херь, однако – после чего вернулся к себе в кресло и повторил:

– Знаешь, твой побег я понимаю. Когда видишь, как тебя вот-вот будут убивать, то любому разумному хочется лыжи смазать и вхерачить куда подальше, чтобы аж рога развевались... Мне непонятно – какого ты сюда пришкандыбал? Перед тобой ведь весь мир открыт. Ошейник снят, ни к какому хозяину ты не привязан. Сел на товарняк и в другую сторону империи упиздовал. Ась?

Сидя под пристальными взглядами Школоты и Жути, Картер набрал побольше воздуха и начал изливать душу. Видно было, что ему трудно, но молчать больше кошак не мог:

– Я ведь как вернулся в Тагатус, так шишку там держал. Рыжего на побегушках оставил. Кошки все мои были. Про разоренное гнездо некромантов на всех углах говорили. Потом еще и про то, что ты Сколково себе подгреб. Ну я и хвастал, что вон у меня какой хозяин крутой, всем дает просраться... Но время шло, стали вопросы задавать. Типа, наместником ты себя объявил, да только никаких контактов с хозяином больше не видать. И как-то все это пованивает... Разок предъяву бросили, другой. А потом вломили мне за наглость. И я сдачи толком дать не смог... Представляешь? Оказалось, что боюсь я за свою шкуру. Шибко боюсь... Сломал меня Спирохета проклятый. Как разум лишний в голову влил, как своими эликсирами опоил, так начал я варианты далеко вперед просчитывать. И если раньше тупо кишки разматывал, то сейчас больше за свою шкуру боюсь. И трясусь по любому поводу... Поэтому когда меня обратно в дерьмо сбросили, то сел я ночью на крыше и задумался... Вот скажи, Володя, как это у тебя получается? Ты же такую гору смог свернуть, столько всего провернул и теперь в своем замке главный. Целый город развиваешь, науку, производства двигаешь. Гномов у тебя дохрена, бородатые коротышки по всей округе деревни отстраивают и шахты копают. Вояки имперские у тебя чуть не лучшие друзья, собственных генералов в расход пустили, потом водкой заполировали и свалили куда подальше. Ты даже вон с этой страхолюдиной якшаешься, а ее днем где увидишь и обдристаешься с перепугу.

– Еще раз про страхолюдину мяукнешь – пизды получишь, – довольно рявкнула со своего угла Жуть. Было видно, что придралась к сказанному исключительно для порядка, но сама похвала понравилась.

– Даст, за ней не заржавеет. А насчет дружбы и прочего... Понимаешь, Картер. Я стараюсь быть честным. Со всеми. С соседями, с друзьями, с врагами. Если где облажался, то так и говорю: сорян, братцы, обсдался. Давайте вместе думать, как херню исправить. А если кто мне гадит и улыбается при этом, так честно и объявляю, что мудаку сейчас все руки-ноги повыдергиваю, чтобы такого не повторялось.

– Но в тот же лес ты ведь пошел не зная, чем закончится? Ведь не было у тебя еще понимания, как оно сложится? На голом кураже. Я ведь помню.

Школота вздохнул и постарался объяснить прописные истины коту:

– Было такое, да. В жопе мы сидели в тот момент. На руках груз чужой наркоты, золотишко и полу-инвалидная команда, которых кормить-поить надо и как-то защищать. А за спиной шобла разнообразных охотников и старый пердун-император, мечтавший из меня потроха вытащить. Поэтому и пошел сюда, что других вариантов не проглядывалось. Страшно было – ой, до сих пор мороз по коже. Но если тебе надо что-то делать, то ты можешь очком лом перекусывать, но ножками топаешь и проблему решаешь. Или тебя грохнут... Высшая лига, Картер, это полный пиздец. Оказывается, я теперь в таких ебанутых замесах и раскладах болтаюсь, что приходится сутками разные серьезные науки грызть, мышцу качать, баронство отстраивать. Уже почти шесть тысяч разумных тут обретается... Или семь? Если последний приплод монстров вспомнить, то да, семь. И это без крестьян мелкой россыпью по деревням... И если я болт забью, то припрутся на все готовое разные мудаки и снова ошейник в зубы вхерачат. Каждому. Поэтому страшно, не страшно, а только зовешь кого из советников и спрашиваешь, насколько высоко прыгать нужно...

Володя замолк, затем стремительно сдвинулся в угол комнаты и добыл из-за портьеры маленького черного котенка с белым “воротничком” и “носочками” на всех четырех лапах.

– Ага, спалился. Слышь, чудо в перьях, что я говорил на днях? Кого в кабинете отловлю, тому хвост и уши обдеру. Было?

Котенок даже не пытался дергаться в крепких руках. Ученый, зараза. Понимает, что если господин барон реально осерчает, то устроит мохнатому по-настоящему паршивую жизнь, как уже бывало. Или в Лес загонит, чтобы кикиморы проштрафимшимся перчика под хвост насыпали. Или тупо прикажет на кухне вкусняшек больше не давать. Страшный человек, однако.

– Так, будем считать, что этот залет вы ночной охотой в пятницу покрыли. Заблудшую крысу толпой задавили и мордо-феям дали прокашляться, а то вздумали у нас под окнами песни орать. Поэтому плюс на минус дает ноль, но рожу твою я запомнил. Шкандыбай, заодно передашь весточку, что завтрак давно пора подавать... Ну и с папашей можешь своим поздороваться.

Отпущенный котенок презрительно фыркнул в сторону Картера и умотал в приоткрытую дверь. Ошарашенный котяра проводил чудо взглядом и переспросил: