Страница 39 из 48
— Вот опять ты не со мной, — бормочет Ник, чудесным образом оказавшийся вблизи от моего лица. Я не отрываясь смотрю ему в глаза, когда он гладит мои волосы, щеки и губы. Закрываю глаза и пытаюсь понять, что же я сейчас ощущаю… Но не успеваю я сосредоточиться, как Никита добавляет: — Медведев вызывает, Алиса, пойдем подкрепимся чем-нибудь вкусненьким.
Мои глаза моментально открываются, а губы расплываются в широкой улыбке. Я выгибаю бровь и, ткнув Ника в грудь, отвечаю:
— О да, Ник точно знает, как вытащить меня из моей же головы, — Медведев улыбается в ответ и вторит мне:
— Я все знаю о тебе, Лисенок, — брр, а вот такая фраза вызывает нервную дрожь и слегка пугает. Но все же не растерявшись, отвечаю:
— Значит, пора и мне побольше узнать о твоих предпочтениях в еде, — Никита, все также улыбаясь, протягивает мне руку, и я отвечаю на его жест. Не спеша мы направляемся в сторону ресторана, который Никита обхвалил как мог, я же решила довериться его вкусу. Мне нравилось проводить с ним время, флиртовать… но я осознавала, что мне этого мало. В Нике не было какой-то черты, которая меня привлекала в Артеме. Пока я не могла понять, какой именно, но была уверенна, что скоро доберусь до сути. Возможно, даже к окончанию нашей прогулки…
Когда мы входим в ресторан и нас провожают к заранее забронированному столику, первое, что я замечаю, так это мебель оранжевой расцветки. Все помещение выполнено в ярко оранжевых тонах и даже вес интерьер гармонирует в одном цвете. Это весьма необычно и поднимает настроение. Возможно, владельцам этого ресторана не хватает солнечной погоды без дождей, которая не так и часто посещает Питер. Здесь же, в кафе, как только ты заходишь, так сразу же меняется и настроение, и мысли обо всем. Во всех твоих желаниях появляется смысл, ты словно изнутри заряжаешься этим ярко-оранжевым цветом и начинаешь мыслить намного позитивнее, чем на той же улице. Возможно, это всего лишь первое впечатление или же вовсе иллюзия моего больного воображения, но даже если это так, то я не огорчусь. Всем нам иногда хочется пожить в иллюзиях, «попробовать» на вкус все плюсы и минусы туманных мечтаний, которые ни за что не сбудутся. Которые буквально на время зарождаются в нашей голове, и как только мы на что-либо отвлекаемся, происходит хлопок и все, прощай иллюзия, здравствуй реальность. Такая черно-белая и весьма жестокая.
— Лисенок, ау, давай смотреть бегом меню, пока официантка не прибежала за заказом, — я кивнула и мысленно схватившись за голову, дрожащими рукам потянулась к папке с продукцией. Ткнула в первое попавшееся более-менее привлекательное на вид блюдо и сказала:
— Можно мне, пожалуйста, картошку со свининой в крутоне, — кто вот такое название придумывает? Издеваются над памятью людей, да и только. Никита с издевкой посмотрел на меня и спросил:
— Ты уверенна, что сможешь съесть свой заказ? У этого ресторана нормальные порционные блюда, — нахмурившись, бурчу:
— Все я смогу, — делаю ангельское лицо и добавляю: — ты ведь если что поможешь мне доесть?
Никита улыбается и в его глазах читается вызов, когда он мне отвечает:
— Только если ты меня покормишь, Лисенок, — протягиваю через стол руку в знак заключения нашего словесного договора и говорю:
— Идет! — Никита, не переставая улыбаться, возвращается обратно к изучению меню, пока я просматриваю десерты и алкогольные напитки, которые словно магнитом притягивают меня к себе. Я понимаю, что в последнее время довольно часто потребляю спиртное, но ничего не могу с собой поделать. Это был единственный способ расслабиться и хотя бы на время забыть обо всем на свете… Однако все возвращается на круги своя, как только волшебное воздействие алкоголя на организм заканчивается и ничего с этим не поделаешь, либо останешься без здоровья и печени. Поэтому я все же заставляю себя перелистнуть меню с алкоголем и продолжить изучение десертов.
— Нашла, нашла! — радостно чуть ли не прокричала я, подпрыгивая на стуле от нетерпения.
— Что? — спросил Ник с теплой улыбкой на лице, я же начинаю тыкать пальцем в меню и одновременно подзывать официантку. Медведев тихонько посмеивается надо мной, пока я делаю заказ и разъясняю все по поводу сроков приготовления горячего и десертов. Девушка обещает все сделать вовремя и тогда я немного успокаиваюсь, про себя подмечая, что мое любимое пирожное не будет готово раньше горячего. И это очень даже хорошо, так как я любитель есть, наоборот, из-за чего меня сначала ругала мама, потом и Артем. После того, как Ник тоже делает заказ, мы начинаем делиться друг с другом событиями, которые произошли за все время нашего расставания. Я слушаю Медведева, отвечаю на его вопросы, смеюсь над его шутками и в тоже время прекрасно понимаю, что сравниваю двух мужчин. Двух бывших друзей, у которых есть немало схожего в характере и даже в поведении, но все-таки это два разных молодых человека. И однозначно все мои чувства направлены не в пользу Никиты. Только сейчас я понимаю всю абсурдность ситуации и то, что могла давно все подправить. Напрашивается вопрос: почему ты, черт тебя задери, Алиса, раньше не пришла к такому выводу? Почему ты раньше не поговорила с Артемом? Поимела парню все мозги и строишь из себя ранимую девушку! Необходимо срочно исправлять ситуацию в свою пользу, пока Артем окончательно не сдружился и не полюбил Леру… Начнем действовать сегодня же вечером.
На протяжении нескольких часов, мы с Никитой успеваем вдоволь наестся, поговорить обо всем на свете и даже потанцевать. Насчет последнего я была до последнего против, пока меня не подняли на руки и не отнесли в сторону танцевального зала. Нет, вы не подумайте, я до последнего просила спустить меня на кафель и обещала идти сама, но видимо Никита мне не поверил и решил действовать как пещерный человек. В итоге я подарила ему пару медляков и попросилась домой. Тяжелая неделя сказывалась на моей усталости, да и чувство тоски подкатывало все сильнее к горлу. Мягко так намекая на то, что я сейчас не с тем, с кем хотела бы и должна быть.
***
— Спасибо за хороший вечер, Никита, — широко улыбаясь, говорю я, когда мы останавливаемся около моего подъезда. Ну вот теперь и мой бывший муж знает место моего жительства… Может, и вправду пора перебираться обратно к родителям в Москву? Хотя Соболев мне и так не оставил никакого выбора, только если я не сбегу… А Алиса Громова однозначно способна на такой действие.
— Тебе спасибо, Лисенок, уделила нам время, — я стараюсь никак не региагировать на «нам», так как понимаю, что не смогу Нику дать то, чего он от меня ожидает. Так как я наконец все осознала и разобралась в самой себе и в своих чувствах. Главное, успеть исправить ситуацию, иначе я никогда себе этого не прощу… Не прощу себе ни за что потерю Артема, единственного мужчину, которого я любила и люблю.
Только я отрываю взгляд от подъезда и поворачиваюсь к Никите, как тут же попадаю в крепкую хватку его рук и в плен губ… На автомате я отвечаю Нику, мы зарываемся друг другу в волосы, мы прижимаемся сильнее и начинаем переходить границы дозволенного… Однако в какой-то момент внутри меня что-то щелкает и я понимаю, что это еще одна ошибка в моей жизни. Мне становится стыдно за саму себя и даже ненавистно. Как можно совершать столько ошибок? Как можно быть настолько слепой?!
Я разрываю поцелуй, тяжело дышу и подправляю свои волосы. Испуганно смотрю на Ника, который, похоже, итак все понял без лишних слов. Я отвожу взгляд в сторону своего подъезда и прошептав одно лишь:
— Прости… — открываю дверцу машины и выхожу. Сначала я иду тихо, чтобы не пропустить тот момент, когда Ник будет уезжать. Но после того, как я слышу повизгивание шин, то почти сразу же срываюсь на бег. Я хочу как можно быстрее объяснится с Артемом, и меня ничем не остановить. Я должна, нет, просто обязана сделать все возможное для нашего счастливого будущего.
Я совсем не помню, как добираюсь до своего этажа. Совершенно не помню, как открываю дверь и прохожу в квартиру… Но возвращает меня в реальность звук бьющейся посуды, за которым я вижу, как в коридоре образуется небольшая такая лужица из янтарной жидкости. Почти сразу же со всем этим безобразием, в коридор заходит Артем, отчаянно ругаясь и совсем не замечая того, что я вернулась. Соболев стеклянным взглядом смотрит на свое «творение» и бормочет: