Игра судеб

— Артем, ты и сам видишь мою реакцию на тебя, пожалуйста, продолжай, — шепчу я и надуваю губы. Глаза Артема тут же темнеют, и большим пальцем он раскрывает мои губы, мое дыхание учащается, низ живота начинает ныть и я готова начать умолять, когда он шепчет:

— Лиса, ты такая милая, когда просишь у меня что-либо, с каждым разом мне все сложнее устоять перед тобой, — все тем же пальцем, Артем обводит контур моих губ и начинает целовать. Сначала нежно, неспеша, затем все более требовательно, яростно, я бы даже сказала, отчаянно, когда он разрывает поцелуй, то говорит очень серьезным голосом: — Детка, ты только моя. Помни это всегда, — на последнем предложении Артем направляет свой давно готовый член внутрь меня, и мы начинаем тонуть в страсти, которая становилась с каждым разом все сильнее.

— Лисенок, как ты себя чувствуешь? — я открываю глаза, Никита обеспокоенно смотрит на меня и, придерживая одно рукой, другой слегка бьет по щекам, — Что происходит? Ты вся бледная и горячая, заболела что ли?

— Артем, все-таки его зовут Артем… Ваня тогда не соврал…

— Лиса! — требовательно повторил Никита и встряхнул меня, я же впала то ли в ступор в тот момент, то ли в истерику. По моему лицу градом покатились слезы, я крепко-крепко прижалась к Никите и начала шептать, как зачарованная:

— Ник, они не прекращаются, не прекращаются, не прекращаются….

— Лиса, Лисенок мой, успокойся и спокойно расскажи, о чем ты, я тебя не совсем понимаю, — Никита вытирает слезы с моего лица, гладит голову с плечами и еще крепче прижимает к себе. С одной стороны мне хорошо, но с другой мне не по себе оттого, что рядом с ним все усиливается… Здесь может быть только два варианта, и ни один из них мне, честно говоря, не хочется проверять. Но я чувствую, что готова сорваться, я ощущаю свое влечение к Никите и не менее интенсивное в ответ. Я так хочу сорваться, но нутром чую, что нельзя… Что сделаю все только хуже, я доверяю своей интуиции, но не своему телу. Благодаря пошептываниям и поглаживаниям Никиты я успокаиваюсь через некоторое время.

Иду на кухню, ставлю форму с едой в плиту и начинаю рассказывать, потому, что Никита ждет объяснений, и пока они не поступят, он так и будет сверлить дыру в моей спине.

— Помнишь, я говорила, что мне снится секс и один раз я вспомнила одну из сцен, когда была рядом с тобой?

— Я никогда не забуду тот день, — бормочет Ник, а я тем временем продолжаю:

— Так вот, все эти дни, что мы, ну, заключили в брак, мне все чаще снятся эти видения, что ли, иногда я вспоминаю их в течении дня. Я не понимаю почему, почему, Никит, это все не уйдет от меня? Почему он не уйдет из моих снов? — я нервно провожу рукой по волосам и облизываю губы, смотрю на Никиту и шепчу: — Что, если на меня навели порчу? — молчание. Секунду, две, три… и Ника прорывает на смех, а я хмурюсь все сильнее и сильнее. Не выдержав, топаю ногой и, возмущенно подняв палец вверх, говорю:

— Муженек, это нифига не смешно! Я тебе тут душу раскрываю, объясняю то, что происходит со мной и внутри меня, а ты, черт тебя задери, смеешься?! — Никита, все также смеясь, подходит ко мне и обнимает. Я начинаю брыкаться, но он меня обездвиживает и прижимает к стене. Он наклоняется ко мне и, не отрывая взгляда от моих губ, говорит:

— Я каждую гребанную ночь стараюсь уснуть рядом с молодой полуголой женой, ты хоть представляешь насколько это сложно? Когда хочется сделать вот так, — его поцелуи легкие как перышки, касаются моего лба, носа и наконец, губ, — но я сдерживаюсь, потому что понимаю, как это все не правильно. Останови меня, Лисенок, иначе после твоих слов, я не отвечаю за себя. Иначе я начну все твои сны превращать в реальность, — я вижу в его взгляде неприкрытую боль, которой я не могу найти объяснение. А хочу ли я его искать? Почему я не целую красивого парня, который по совместительству еще и мой муж! К черту эти долбанные сны, к черту все! Я подаюсь вперед и целую Никиту, облизываю его пухлые губы и слегка прикусываю.

— Так не должно быть, Лиса, — говорит он с болью, а я пользуюсь шансом и углубляю поцелуй, некоторое время Ник остается напряженным, после чего он слетает с катушек и начинает блуждать по моему телу. Его горячие руки обжигают каждую частичку моего тела, посылают волны мурашек и уходят к низу живота, где все горит от нетерпения. Ник подхватывает меня на руки, и мои ноги на автомате обвивают его талию. Одной рукой он держит меня, а другой срывает майку, да так, что слышен треск.

— Ты слишком прекрасна для меня, — бормочет Никита, смотря на меня. Не успеваю я ничего ответить, как он садится на кровать и сминает мою грудь, выкручивает соски и, когда я готова заскулить от легкой боли, награждает каждый круговыми движениями языка. Я начинаю двигаться в такт движениям его языка, и чувствую эрекцию Ника, которая так и прорывается через штаны, и, когда он подает бедрами в ответ, я громко стону. А ведь мы еще до нижнего белья даже не дошли…

Никита встает на ноги и ставит меня на пол, садится на корточки и с завороженным взглядом начинает стягивать с меня легкие, пижамные шортики. Его глаза мерцают, когда он проводит рукой по моим трусикам и осознает, насколько я готова ко всему, что Никита со мной сделает. Он увлажняет два пальцы, пока я, сгорая от нетерпения, скидываю все лишнее себя и с него. Мы абсолютно голые и голодные, и речь сейчас идет далеко не о еде. Он проникает в меня пальцами, а я провожу рукой по всей его длине и немного усиливаю хватку у основания. Никита шипит и стонет одновременно, когда я продолжаю стимулировать его. Его пальцы подталкивают меня к пику, и я, не выдерживая, кончаю, громко крича что-то совершенно не понятное. Не успеваю я оклематься, как Никита хватает меня на руки и усаживает на кухонный стол.

— Пора обновлять мебель, Лисенок, — говорит он, криво усмехаясь, и входит в меня. Я вскрикиваю, и Никита слегка снижает темп, давая привыкнуть к нему. По мере наших движений навстречу друг другу, полувздохов и стонов, я начинаю просить Никиту, чтобы он ускорился, чувствуя приближение наслаждения. Ник целует меня и шепчет:

— Ты такая милая, когда что-то просишь, — и в этот момент меня прошибает, я вижу перед собой лицо Артема, но не Никиты. Я ощущаю его внутри себя, но не Никиту. Я ощущаю его руки, но не Никиты! И мне это нравится… Нравится настолько, что я утопаю в очередной волне удовольствия, Никита выходит из меня и изливается на мой живот. Меня до сих пор слегка трясет, а на лице довольная улыбка. Но внутри… Мне становится страшно, когда я осознаю, что к сильнейшему пику я пришла не из-за Никиты, а из-за того, что вспомнила об Артеме. Это пугает меня и даже очень, я не хочу, чтобы так было!

Никита уходит в ванну и возвращается с влажным полотенцем, аккуратно все стирает меня, но моего взгляда почему-то избегает, у него появляется морщинка между бровей из-за того, что он хмурится. Вот дает! Это я должна бояться на него смотреть, потому что понимаю, что не совсем честно поступила по отношению к нему. Когда он хочет отнести тряпку, я хватаю его за локоть и спрашиваю обеспокоенным тоном:

— Ник, что происходит? Почему ты избегаешь моего взгляда? Я сделала что-то не так? — что если он понял? Нет, пожалуйста, нет, я не хочу ругаться. Я не хочу признаваться. Не хочу… Никита тяжело вздыхает и смотрит в окно, после чего ранит меня своими словами если не в сердце, то в спину точно.

— Лисенок, это было ошибкой, ты не должна была так поступать. Мы с тобой едва знакомы, не спорю, у нас взаимное влечение. Я извиняюсь за то, что спровоцировал тебя. Мне искренне жаль, я подонок.

— Я… я не понимаю тебя, было же хорошо и тебе, и мне. Почему ты так говоришь? Я доверяю тебе. Никита, зачем ты так? — говорю я, чуть ли не плача. Мне очень обидно, это все равно, что раздвинуть ноги и быть просто тупо оттраханой, чувствои спользованности настигло меня. Я сглатываю надвигающиеся слезы и хриплю: — Так и скажи, что просто попользовался мной и решил кинуть. Правильно, добился своего, теперь можно и прогонять, и говорить всякие гадости, да? Я ведь девушка, Никита, я не могу воспринимать такое спокойно, не могу выдержать все также стойко, как вы, мужики. Хотя, если честно, иногда вы бываете нытиками похуже нас, — мой голос срывается на крик, и я обхожу Никиту, звук смачной пощечины разлетается по всей комнате, и я добавляю, — говори всегда прямо, но не забывай о том, что когда ты ранишь человека своими словами, он никогда не забудет этого, — Никита ничего не отвечает, он просто молчит. Его лицо не дернулось после удара, он не выразил никаких эмоций на лице, разве что скулы слегка дрогнули. Понимаете, он молчит… значит ему нечего добавить. Что же, я принимаю эту игру, я спокойно могу молчать долгое время. Я спокойно могу молчать, потому что знаю, как это ранит. Похоже, я была слишком резкой, беспощадной и никого не щадящей.