Аспект дьявола

– Мне бы хотелось пожаловаться, – сказала она, еще больше покраснев. Казалось, что она стесняется, но промолчать было выше ее сил.

– Вас не устраивает лечение, которое предложил доктор Косарек? – спросил Романек.

– Меня это не волнует, – ответила женщина, снова опуская глаза. – Я не нуждаюсь в лечении, я прекрасно себя чувствую. Единственное, что меня беспокоит, это дурное настроение, связанное с тем, что меня кормят ядами из плоти. Если бы меня кормили должным образом или если бы я могла сама готовить для себя, мое настроение улучшилось бы. Вас ведь беспокоит мое настроение, не так ли?

– Как же так, госпожа Валентова? – раздраженно переспросил Романек. – Мы делаем все возможное, чтобы ваш рацион был самым лучшим…

– Жир, – перебила она профессора.

– Что, простите?

– Нет смысла держать меня на вегетарианской диете, если овощи готовят на животном жире. Это отвратительно. Сегодня мне пришлось дважды опустошить желудок, чтобы избавиться от него.

– Я распоряжусь, чтобы это исправили, – сказал Романек, совладав с раздражением. Он встал. – Ну, я должен представить доктора Косарека другим его пациентам.

– С нетерпением жду следующей беседы с вами, – вежливо поклонился Виктор.

Госпожа Валентова проигнорировала его.

– Боюсь, вы не сможете работать с этой пациенткой, – сказал Романек, стоило им выйти из палаты.

Им вернули личные вещи – ручки, карандаши, монеты и другие мелкие предметы, которые они положили на металлические подносы перед тем, как зайти в палату к Валентовой.

– Это действительно необходимо? – спросил Виктор. – Мне нужно каждый раз сдавать все, чтобы зайти к ней? На вид она не представляет особой угрозы.

Профессор Романек повернулся к Виктору. Лицо его было непривычно суровым.

– Боюсь, мой дорогой доктор Косарек, вы рискуете сделать тот же неверный вывод, что и ваш предшественник. Никогда не входите в эту палату с чем-либо, что можно использовать в качестве оружия.

– Так это она ударила Славомира карандашом?

Романек кивнул.

– Ей показалось, что он похотливо посмотрел на нее. «С плотским желанием», как она выразилась. Взгляд молодого врача оскорбил ее, поэтому она так поступила.

– Глаз не восстановить?

– Боюсь, что нет. К тому времени, как санитары прибежали на крики доктора Славомира, наша вегетарианка, госпожа Валентова, уже проглотила его.

– У меня возникла идея. – Тобар Бихари сделал паузу, затем его глаза загорелись осознанием. – Нет, не так все было! Я вспомнил – мне подкинули эту идею. Шикарный способ разжиться деньгами с минимальными рисками. Теперь-то я понимаю, это был он! Мне до сих пор не приходило это в голову – и правда, это именно Бэнг подкинул мне эту идею! В ту ночь он вышел из тени и вложил эти мысли в мою бедную голову! О боже, это был он все это время!

– Успокойся, Тобар. Сделай глубокий вдох, – сказал Смолак, надо было остановить этот бред. – Какая идея? И чья это была идея?

Бихари потребовалось время, чтобы успокоиться, но все равно чувствовалось, как страх электрическими искрами пронизывает все тело этого маленького человечка.

– Ну, я был в одной пивной во Вршовице, в местечке для скопчаков[11] – для немцев, ну знаете? Хозяин выставил меня на улицу, как только заподозрил, что я цыган. Он сказал, что не хочет, чтобы в его заведении ошивались такие подонки, как я. Он там большая шишка, и его окружали здоровые такие молодчики, которым только скажи «фас». Ну, я и ушел, а когда оказался на улице, какой-то парень появился прямо из тени. Я готов был уже врезать ему, но он вдруг начал говорить, что, мол, слышал, что произошло, и что я не должен позволять этой немчуре разговаривать со мной так. Что я должен проучить их как следует. Я вот теперь думаю, а чего этот парень сидел в немецкой пивной, если так ненавидит скопчаков? Короче, он сказал, что видел, как меня выгнали, и вышел за мной, потому что ему показалось, что он меня знает, но никак не может вспомнить, откуда. Мы разговорились, и он просек, чем я занимаюсь. Сказал, что у него на примете есть кое-что с большим кушем. Намекнул, что он тоже при делах. Но вообще-то он не был похож ни на карманника, ни на сутенера, и вряд ли я когда-либо его встречал.

– Как он выглядел?

– Он был высокого роста, это все, что я могу сказать наверняка. Одет в длинное черное пальто, которое выглядело слишком большим для него. На улице было темно, да и шляпа у него сползла на глаза, поэтому лица я особо не разглядел. Но мне показалось, что ему стоило бы принять ванну и побриться. Одет он был хорошо, но выглядел так, будто спал не раздеваясь.

– Он назвал свое имя?

– Может быть… – Бихари нахмурился. – Не могу вспомнить. О боже, о боже, это был он, это был Бэнг… Я должен был понять это, как он только явился из тени.

– Сохраняй спокойствие, Тобар. Повтори мне, что он сказал.

– Он сказал, что понял обо мне все. Что я кретин, если рискую ради небольшой прибыли. «Неважно, насколько ты хорош в своем деле, – сказал он. – Тебе повезет пару раз за день, но потом тебя все равно схватит полиция». Еще он сказал, что лучше работать в толпе – быстрее можно испариться и наметить следующую цель. А потом он и подкинул эту идею. Сказал, что если я набил руку на карманных кражах, то пора уж переходить на квартиры. «Вот если бы я был таким же искусным карманником, я бы насквозь видел, где и что у кого лежит», – сказал он. Его гениальная идея заключалась в том, чтобы не тырить кошельки и ценности. Вместо этого нужно вытаскивать ключи. Если у вас вдруг пропали ключи, но кошелек и ценные вещи на месте, вам и в голову не придет, что вас ограбили. Люди считают, что любой вор вытащит деньги, но не ключи. «Нет, – подумает обыватель, – меня никто не грабил, я просто потерял ключи».

– Ну, так думают, пока квартиру не ограбят, – кивнул Смолак.

– Наверное, так и думают. Короче, он сказал, что, завладев ключами, нужно незаметно проводить жертву до дома, чтобы увидеть, где она живет, подождать до ночи или когда хозяева квартиры уйдут, и потом приступить к делу.

– Значит, ты последовал совету этого совершенно незнакомого тебе человека? – уточнил Смолак. Он не верил ни единому слову, но его беспокоило, что Бихари, как казалось, искренне был убежден в правдивости того, что говорит.

Бихари кивнул.

– Я решил побродить по Малостранской площади в торговый день, когда на рынке полно богатых немцев.

– Твоей целью были чешские немцы? Почему? Ты что-то имеешь против них?

– Нет… – Бихари медленно покачал темной головой. – Нет, мне, в общем-то, все равно. Просто-напросто они богаче, по крайней мере, большинство из них. У них есть чем поживиться. Во всяком случае, когда на площади разворачивается рынок, там всегда толпа. Люди снуют, натыкаются друг на друга – просто идеальные условия для карманника. В базарные дни я терся среди покупателей и даже прикупал кое-что, и все время искал подходящую дамочку, ну, понятно, побогаче на вид. А выбрав, подходил поближе и вытаскивал ключи. Затем ждал, когда она покинет рынок, и шел за ней к дому. Дожидался, когда хозяева уснут, открывал двери и начинал работать. Так я обокрал не менее полдюжины квартир. И каждый раз удачно. Все было проще простого.

– И точно так же ты оказался в квартире Марии Леманн?

– Я увидел ее на рынке в Мала-Страна. По тому, как она была одета, было понятно: у нее есть что прибрать к рукам. Кольца на руке у нее не было, и я решил, что она живет одна. Дамочка зашла в овощную лавку, и, пока она выбирала товар получше, ее сумочка была открытой, так что мне ничего не стоило незаметно вытащить ключи. Там было еще что прихватить, но я взял только ключи. Затем походил за ней по рынку, а когда она привела меня к своему дому, я понял, что не прогадал, – на улице Снемовни живут обеспеченные люди.

Я следил за ней, посмеиваясь про себя, пока она искала ключи, чтобы зайти. Она даже огляделась, чтобы проверить, не обронила ли их неподалеку. В конце концов она нажала на звонок, и ее впустил сторож. Все это время я стоял вне поля ее зрения, на другой стороне улицы, и осторожно наблюдал.

11

Skopčáci (словак.) – немцы, немчура.