Страница 5 из 12
Уж не потерял ли я всё ещё до того, как успел приобрести, в отчаянии подумал молодой князь. Он уронил голову на руки и сидел так долго-долго. Уже и солнце зашло, а он всё сидел.
Только когда комнату залил лунный свет, князь впервые пошевелился. Он поднял голову, скользнул взглядом по измятому листку бумаги – и уставился на него во все глаза.
Листок изменился! На нём появилась строка на неведомом языке. Пока князь ломал голову над тем, что могла бы означать эта надпись, луну закрыло облако, и слова исчезли со страницы. Он начал было проклинать собственную незадачливость, но тут облачко улетело, и слова вернулись. Они появляются только при ярком лунном свете, догадался князь.
Он долго ломал голову и наконец расшифровал таинственную строчку. Она гласила: Ты поведёшь за собой только тех, кто сам захочет за тобой следовать.
День шёл за днём, князь, как ни бился, так и не мог разгадать смысл надписи, но всё равно не хотел считать её бессмысленной чепухой. Однажды он наблюдал, как его люди начинают строить очередную плотину, чтобы удержать Нефритовую реку, – и вдруг его осенило. Прежний князь опирался на силу, однако сила не помогла ему обуздать ни бурный поток Нефритовой реки, ни недовольство подданных. Новый князь понял, что ему делать: не бороться с рекой, а повести её за собой в нужном направлении, – но так, чтобы она сама захотела следовать за ним.
Князь тотчас приказал прекратить возведение стены. Он придумал другое: проложить каналы! Река послушно потекла по новым руслам и стала орошать поля, окружавшие город.
Наводнения прекратились. Князь издал указы, в которых призывал людей строить, торговать и вести добродетельную жизнь. Процветание и мир пришли в Город, мало-помалу он сделался одним из прекраснейших городов той земли и, может быть, даже превзошёл Столицу, где правил сам император. Князь часто советовался с Листком и довольно скоро прославился своей мудростью. А городу своему он дал новое имя: назвал его Городом Яркого Лунного Света, того самого лунного света, в котором только и можно было прочесть Ответы.
– Выходит, Город Яркого Лунного Света был построен из-за какой-то бумажки? – сказал Ишань, когда Пиньмэй завершила свой рассказ.
– Ну, вообще-то это была волшебная бумажка, – ответила Пиньмэй. Она немного воспрянула духом. Может быть, история Амы тоже волшебная? Расскажешь её – и словно сил прибавилось…
– А этот Листок по-прежнему там? – спросил Ишань.
– Нет, Ама говорила, что… – Пиньмэй осеклась и выпрямилась. – Ишань, – медленно проговорила она, – в Городе Яркого Лунного Света нет Листка с Ответами, но там есть драконова жемчужина. Ама сказала, что один из князей этого Города выменял Листок с Ответами на драконову жемчужину!
Рис из плошки высыпался на колени Пиньмэй, но ни она, ни Ишань этого не заметили.
– Драконова жемчужина? – воскликнул Ишань. – Драконовы жемчужины излучают свет! Значит, она…
– …может быть Светоносным Камнем, Озаряющим Ночь, – подхватила Пиньмэй.
– Тогда всё просто, – сказал Ишань. – Мы с тобой пойдём в Город Яркого Лунного Света и раздобудем эту жемчужину!
– Но я же всего-навсего сказала, что драконова жемчужина может быть Светоносным Камнем! Может быть, а может и не быть.
– Так пойдём и узнаем! – сказал Ишань. – Что это, как не шанс спасти Аму!
– Но… но… – пыталась возразить Пиньмэй. Мысли метались у неё в голове, словно стая вспугнутых ворон. Пойти в тот город? Спасти Аму? Мы не сумеем. Я не сумею.
– Пиньмэй! – с досадой произнёс Ишань. – Ты всё думаешь и думаешь. Наблюдаешь и наблюдаешь. Может быть, хватит наблюдать? Пора действовать!
Когда придёт время, ты сделаешь то, что должна, сказала Ама. Пиньмэй закрыла глаза, представляя лицо Амы, её взгляд, спокойный и нежный, как лунный свет.
Открыв глаза, она увидела, что Ишань смотрит на неё совсем иным взглядом. Этот взгляд словно говорил: что, боишься? Не бойся – я буду с тобой.
– Ладно, – сказала Пиньмэй. – Идём.
Глава 9
– А ты хоть знаешь, как добраться в Город Яркого Лунного Света? – спросила Пиньмэй.
Снег падал на них беззвучно, как просеянная соль, и шаги их тоже были почти не слышны.
– Конечно, – сказал Ишань. – А ты разве нет?
Пиньмэй помотала головой.
– Я не помню, – сказала она. Ей хватило бы пальцев одной руки пересчитать, сколько раз за свою жизнь она спускалась с горы. – А чьи это башмаки? На вид им лет сто!
Перед выходом Ишань бросил Пиньмэй какие-то одёжки и башмаки. Он достал их из сундука, такого же древнего, как тот ган, в котором она пряталась. С той минуты, как Пиньмэй согласилась идти с ним, Ишань шутихой носился по дому, собирая еду и одежду, – даже смотреть было смешно. Боится, как бы я не передумала, хитро улыбнулась Пиньмэй.
– Их носила Мэйя, когда была ещё девочкой, – пробормотал Ишань, обгоняя её, чтобы показывать дорогу.
Тётушка Мэйя… Пиньмэй показалось, что глоток воды, который она отхлебнула перед выходом, замерзает в животе. Но тут Ишань сказал:
– А вон уже и твоя хижина. Хочешь зайти и взять что-то из вещей?
Однако, подойдя ближе, оба увидели, что брать уже нечего. Каменные стены были обуглены, пол усыпан останками обгорелой мебели, повсюду, точно умирающие мотыльки, валялись хрупкие тёмные комья пепла.
Пиньмэй застыла на месте и разрыдалась. Вот это выжженное в углу – её кровать? А эта горстка золы – всё, что осталось от её одежды? Слёзы лились и лились, будто стремились затушить уже погасшее пламя, ледяной ветер пронизывал насквозь. Ишань, стоя за спиной у Пиньмэй, неловко погладил её по руке.
– Всё не так уж плохо, – произнёс он без особой уверенности. – Пойду осмотрюсь.
Пиньмэй молча глядела на чёрный, обугленный старый ган. Неужели всё это было только вчера? Она как будто чувствовала у себя на макушке тёплую руку Амы, такую ласковую и надёжную. Пиньмэй утирала слёзы, но они всё лились.
– Смотри, что я нашёл! – крикнул Ишань.
Пиньмэй вздрогнула от неожиданности, потом бросилась к нему. Ишань стоял там, где раньше, ещё вчера, была комната Амы, склонившись над каким-то ларцом, который пламя искорёжило до неузнаваемости. Крышка ларца, когда Ишань приподнял её, рассыпалась на куски, зато внутри оказалось нечто такое, чего Пиньмэй никогда прежде не видела. Это была куртка, сшитая из сотен разноцветных лоскутков. Казалось, она светится – до того яркими были её цвета среди мрачного пепелища. Пиньмэй приподняла куртку, из рукава что-то выпало, и они с Ишанем изумлённо уставились на ярко-зелёный предмет на белом снегу. Это был нефритовый браслет.
Глава 10
Глаза были закрыты. Каждый раз, когда она пыталась их открыть, слепящий свет оказывался невыносимым – в глаза как будто впивались иголки.
Что же произошло? Она спокойно плыла по Небесному Озеру, чёрная вода с лёгким плеском омывала её гигантский панцирь, а вокруг носились лупоглазые рыбки.
И вдруг, ни с того ни с сего, на неё с силой надавили, и она стремительно пошла ко дну, всё глубже и глубже. Она хрипела и металась, она вырывалась, однако всё было тщетно. Воды кругом уже не было. Черепаха била всеми четырьмя лапами, но когти стали бесполезными, словно нитяные узелки. И ещё этот ослепительный свет!
Что же это за место?
Она заставила себя открыть глаза и больше не зажмуривать, чтобы они привыкли к яркому свету.
Золото.
Вокруг – ничего, кроме золота, ослепительного золота, которое сверкало и переливалось.