Сквозь расстояние

На телефоне отразился очередной неизвестный номер, но это уже не тот, что принадлежит Кристоферу. Смотря на экран, где отражался звонок, я боялась снять трубку и ответить. Я начинаю пугаться каждого шороха, вот во что превратилась моя жизнь.

- А-алло, - сказал я, поднеся телефон к уху.

- Добрый день, это Камилла Кларк? - спросил меня женский голос.

- Да, - выдохнула я.

- Меня зовут Мора, я звоню Вам из клиники, где находятся Ваши родители.

- Да, с ними всё в порядке? - быстро оживилась я, подскочив с кровати.

- Да, - ответила она, - Вы можете посетить их.

- Когда? Где? Я могу что-то принести?

- Одиннадцатая южная улица, сегодня с двух до четырёх. С собой ничего брать нельзя.

- Спасибо, - сказала я, - я приду.

Скинув звонок, я взглянула на время, которое уже подходило к двум и, подскочив к шкафу, взяла первую попавшуюся одежду с полки. За пару минут сменив образ с домашнего на уличный, я закинула рюкзак на плечо и поспешила к дверям. Энни в общей комнате не было, скорей всего она легла в кровать, либо вовсе ушла. Путь не короткий, поэтому мне придётся потратить несколько долларов на такси. Итого от семи тысяч и пятидесяти семи долларов, осталось семь тысяч и  пятьдесят долларов, как только я села в такси и назвала адрес. Пятьдесят - это то, на что я должна жить, остальное рано или поздно заберут.

Подойдя в чёрных высоким воротам, я коснулась серебристой кнопки в ожидании ответа и оглядела белое трёхэтажное здание, окна которого тоже покрывали решётки. Я будто приехала в тюрьму, хотя, наверно, для обитателей клиники это так и есть.

- Добрый день, чем можем помочь? - раздался мужской голос через домофон.

- Здравствуйте, я пришла навестить своих родителей.

- Ваша фамилия?

- Кларк.

- Проходите, - сказал мужчина через несколько минут задержки.

Дверь с сигналом открылась, и я зашагала вдоль дорожки к единственной двери, которую увидела в здании. На улице было абсолютно пусто, лишь несколько кустов и пара пустых лавочек. Войдя в просторных и пустой холл с парой диванчиков светло-бежевого оттенка, я подошла к окошкам, часть которых была тоже перекрыта решёткой.

- Здравствуйте, мне звонили и сказали, что я могу навестить своих родителей, - тихо начала я, потому что мне было стыдно говорить о том, что в клинике лежит моя семья. Единственная семья.

- Их инициалы? - обратился ко мне парень, лет так двадцати семи, голову которого покрывали светлые короткие волосы, а карие глаза смотрели на меня.

- Роберт и Грейс Кларк.

Защёлкав мышкой, смотря в монитор, он, вероятно, нашёл нужную информацию и вновь вернул взгляд ко мне.

- Рюкзак оставляете тут.

Молча кивнув, я просунула наполовину пустую ткань в окошечко, оставив в кармане шорт лишь телефон. Я выполню любые условия, лишь бы увидеть родителей и желательно в более здоровом виде, ведь мы не виделись ни один месяц, а несколько. Приняв мои вещи, парень убрал их куда-то вниз и открыл дверь, выйдя из своего кабинета.

- Проходите за мной, - сказал он, пропустив меня и зашагав вперёд вдоль небольшого коридора. Дверь позади с грохотом соединилась с магнитами, держащими её закрытыми, что эхом отразилось по стенам пустого коридора.

Молча следуя за ним, я скрепила собственные ладони, будто на мои запястья надели наручники. Пара поворотов и все в правую сторону. Ни одной картины или чего-то ещё на стенах, даже лампы на потолке были покрыты сеткой, будто кто-то может дотянуться до потолка, который чуть ли не в два раза выше, чем в квартире, которую я делю с Энни. Провернув ключ в замочной скважине, парень пропустил меня вперёд и вошёл следом в просторное помещение, где скиталось несколько человек, в основном занимающие места на диванах, с книгой в руках. Вдали я увидела родителей, которые тоже сидели на диване, склоняясь над книгой в руках мамы. Помимо парня, в комнате находилась ещё пара наблюдателей в виде женщины и мужчины, примерно одинакового сорокалетнего возраста, занимающие кресла за столом, где что-то писали в журнале.

Сделав несколько шагов к родителям, я остановилась и посмотрела на силуэты перед собой. Пара тёмных голов, крутились из стороны в сторону, перелистывая страницы.

- Мам? Пап? - тихо подала я голос.

- Камилла? - вскинула первой голову мама, а следом за ней папа.

Всматриваясь в моё лицо, они будто увидели приведение при дневном свете. Глаза начало щипать от слёз, которые застряли в горле и не могли вырваться наружу. Сделав ещё один шаг, я села рядом и выдохнула. Ни смотря на их зависимость, я скучала. Они единственное, кто у меня есть. Тяжело встречаться с ними не в доме, наполненном семейным тёплом и любовью, а практически в тюрьме для больных. Положив руку на моё плечо, мама начала вглядываться в моё лицо слегка покрасневшими глазами. Я даже не представляю, через что им тут приходится проходить, но это явно отражается на исхудавших лицах. Зелёные глаза мамы и янтарные - папы, рассматривали каждый дюйм моего лица, будто они не узнавали меня, а лишь помнили имя и какие-то воспоминания из прошлого.

- Камилла, это ты? - спросила мама.

- Да, мам, - тихо сказала я.

- Как твои дела? - заговорил папа.

- Хорошо, - выдавила я, говоря неправду. Мои дела потихоньку подгоняют меня к пропасти и это их вина, но скажу ли я им? Нет, они и так проходят огонь и воду.

- Ты можешь помочь нам? - прошептала мама.

- Д-да, - кивнула я.

- Ты можешь встретиться с одним мужчиной, он передаст тебе посылку для нас, - улыбнулась мама, а из моих глаз проскользнули первые капли слёз, - не плачь, милая, это поможет нам хорошо себя чувствовать.

Закрутив головой, я позволила себе очередной раз утонуть в слезах. Родители может и рады меня видеть, но только по причине того, что я могу им что-то пронести и сейчас мне известно, чего именно они хотят. Их разглядывания были для того, чтобы лишний раз убедиться в том, что я не очередная галлюцинация. Реальность вновь ударила по голове: бывших наркоманов не бывают, даже сейчас они не обнимают меня и не говорят о том, что любят, а просят очередную дозу.

- Нет, - крутила я головой, подскочив с дивана, обливаясь слезами, - нет... нет... нет, - повторяла я, смотря на размытые силуэты родных людей, пока на моих плечах не возникли руки.

- Хотите уйти? - обратился ко мне парень, на что я быстро кивнула, пятясь назад, пока родители смотрели на меня с широко распахнутыми глазами.

- Камилла! - раздражённо сказала мама, из-за чего я ещё быстрей начала пятиться назад.

Взглянув на родителей последний раз, я вышла за дверь, которую открыл для меня парень, и вновь услышала своё имя из уст теперь уже папы. Сегодня я лишний раз убедилась, что мои родители больше не мои родители, я для них лишь способ в достижении желаемой цели в виде новой порции героина. За несколько месяцев они так и не смогли побороть свою зависимость, а красные глаза говорят лишь о том, что они не хотят принимать помощь. Я лишилась всего. Получив назад свой рюкзак, я покинула стены клиники, пытаясь убедить себя в том, что поступаю правильно, не поддерживая их просьбу.

Путь впереди был размытым, но я шагала по малознакомым улочкам хоть куда-нибудь. Вот она, моя жизнь: родители наркоманы, сведение концов с концами, чтобы хоть как-то выжить для того, чтобы в будущем меня подложили под какого-нибудь бандита за долги. У меня даже нет дома. Когда я окончательно потеряю работу - стану бездомной, потому что, по возвращению в бар, мне будет хватать лишь на пару квадратов самой отвратительной квартиры и то, если будет хватать. Либо квартира и пустой холодильник, либо небольшое количество скудной пищи и сон под открытым небом, как и принятие душа в океане. Наверно, меня что-то должно мотивировать, чтобы вырваться из подобной жизни, но этого стимула нет. Я выбрала вариант опустить руки и позволить судьбе решить за меня. Какая разница, жива я или нет? Разве я кому-то нужна?

Глава 15

Сидя на побережье, я пыталась задохнуться тем воздухом, который дарит океан. За несколько прошедших дней, мои мысли лишь усугубились, а желание покончить с собой увеличилось. Сняв часы, я провела кончиком пальца по протянутой линии поперёк вен на запястье. Сейчас я очень жалею, что Пол не убил меня тогда. Не добежав, я до дороги и не поймав головой первую встречную машину, я бы скончалась от потери крови и сейчас бы не мучилась. Интересно, есть ли жизнь после смерти? Если есть, то ты забываешь прошлую жизнь и боль? Или эти шрамы на душе будут висеть на шее вечность? Если это так, то тогда лучше не чувствовать ничего вовсе. Наверно, я бы приняла кромешную тьму с радостью, если бы знала, что меня будет окружать только она, и я ничего не буду ощущать или помнить. Порезы на теле ни капли не идут в сравнение с душевной болью. То, что сделал Пол - залечили и затянули, хоть и остались следы, а кто поможет моей душе и сердцу? Ни один психолог и ни одна живая душа.