Страница 38 из 60
- И как тебя зовут?
- Прошу прощения. Старший сержант Гэддис. Я служу на двадцать шестой орбитальной военной базе.
Алленби кивнул:
- Рад познакомиться, сержант. Занятия интермедией пришлись вам по вкусу?
Ученик поглядел на Бустита, покачал головой и снова повернулся к Алленби.
- Понятия не имею, лорд Алленби. Я провел с ним неделю, но еще не слышал никаких новостей.
Алленби посмотрел на Бустита:
- Послушай, дружище, тебя, часом, не поразило заклятье сухости, а? Бустит нахмурился еще больше. - Ведь только что появилась новость галактического значения: на Момус прибывает комиссия Объединенных Квадрантов. А вот еще: Десятый Квадрант наращивает вооружения в ответ на присутствие Девятого на этой планете. И через несколько дней здесь будет посол Десятого Квадранта, чтобы представить свои верительные грамоты. Даже мое положение Государственника Момуса подвергается сомнению. Комиссия установит...
Бустит поднял руки:
- Успокойся, Алленби, у меня есть новость!
Старший сержант зааплодировал:
- Поздравляю. Это больше, чем я услышал от него за целую неделю.
Бустит сердито зыркнул на ученика, потом повернулся к Алленби.
- Как я сказал, у меня есть новость. Но я решил не излагать ее.
Алленби улыбнулся и кивнул:
- Так плохо, да? Я понимаю...
- Это лучшая новость за всю мою жизнь. Великая новость! И ты не понимаешь!
- Дорогой друг, - Алленби примирительно поднял руки, - мы столько пережили и повидали за последние шесть лет. Думаешь, мне не хватит понимания или я не оценю великой новости?
- Именно так я и думаю.
- Но почему? У рассказчика великая новость и он отказывается представить ее? Думаешь, я бы не заплатил?
Бустит встал, отошел к камням, куда не проникал свет от огня, потом вернулся и сел. Он посмотрел на Алленби, выгнув бровь.
- Ты действительно хочешь услышать мою новость?
- Конечно. А еще хочу, чтобы ты объяснил свое странное поведение.
Бустит поджал губы, потом кивнул:
- Ладно. Сначала я расскажу, почему упирался. - Он повернулся к старшему сержанту. - Я изложил эту новость другим, вроде этого парня, и со мной дурно обошлись.
Алленби нахмурился:
- Ты имеешь в виду - солдатам?
- Это были ученики, как и этот, но, да, солдаты.
Алленби повернулся к Гэддису:
- Правила посещения планеты строго соблюдаются, не так ли?
- Да, лорд Алленби. Мы все ознакомлены с обычаями, традициями и профессиями. В мои служебные обязанности входит обучение всему этому.
Алленби потер подбородок и снова повернулся к рассказчику:
- Расскажи, что произошло, Бустит.
Бустит бросил на ученика подозрительный взгляд, потом поднял руки.
- Ладно. Это случилось несколько дней назад у первого огня от Тарзака. Я лроговаривал свою новость вслух и очень хотел рассказать ее на дороге. Как я уже говорил, это великая новость.
- Да, говорил.
Бустит пожал плечами:
- Вечером я подошел к огню и услышал смех, доносящийся из-за камней. Про себя я подумал, что мне повезло: хорошие зрители в первый же вечер. Но, обойдя камни, увидел, что это солдаты.
- Ты сказал, что это были ученики. Откуда ты знаешь, что они солдаты?
- Они плохо носили мантии и смешно сидели. - Бустит кивнул на ученика: тот стоял на коленях, крепко сжав их. Гэддис пожал плечами:
- Нужно время, чтобы привыкнуть ходить без штанов.
Алленби кивнул:
- Я помню. Продолжай, Бустит.
- Ну, я хотел уйти, но они так суетились, уговаривая меня остаться, что я передумал. Это означало, конечно, что придется выдержать все их любительские представления, но, подумал я, дело есть дело. И остался. Там был ученик жреца, ученики, представляющие рассказчиков, акробатов, метателей ножей, и даже один из твоих родных фокусников, Алленби.
Мы поторговались и поели, и потом первым встал ученик жреца. Его работа была почти приемлемой: он продекламировал эпическую поэму о цирковом корабле "Город Барабу", принесшем на Момус наших предков. Хоть и неохотно, я расстался с двумя мовиллами за представление этого типа, думая собрать в двадцать раз больше, поразив этих учеников моей новостью.
Потом выступил метатель ножей (доску он носил с собой), но это было так себе, потому что перед доской никто не стоял. Тем не менее я расстался еще с двумя мовиллами. Достаточно сказать, что акробаты и фокусник были подобного же уровня. Я с трудом удерживал глаза открытыми.
- Потом, чтоб глотка его учителя окаменела, начал ученик рассказчика. Он говорил и говорил о каком-то мальчишке в странном месте, называемом Питтсбург, и я не мог найти ни начала, ни конца этой истории. Конец я распознал только потому, что он перестал болтать, и еще один мовилл покинул мой кошелек. Но потом... - рассказчик уставился в пространство, и в глазах его вспыхнул странный огонек, - потом наступила моя очередь. Я обвел взглядом напряженные лица и начал: "Я, Бустит из рассказчиков Фарранцетти, сижу нынче вечером у огня, дабы рассказать вам о великом поединке между Камерой, мастером клоунов Тарзака, и Спахтом, новым мастером клоунов из Куумика. Это эпическая новость о могучем герое, отражающем наскоки голодного шакала. Я, Бустит, был свидетелем этого события..."
Четыре дня назад я сидел за столом Великого Камеры, обменивая свои новости на угощение, когда уличный занавес распахнулся. В дверях стоял Спахт, облаченный в желтые штаны в черный горошек и зеленый в белые полосы жилет на голое тело. На шее он носил воротничок и галстук-бабочку. На намазанном белилами лице выделялись красный нос и намалеванная улыбка до ушей; венчали все всклоченный рыжий парик и котелок. Он поклонился Камере и сказал:
- Настало время, Камера. Будь на улице через пять минут.
Камера засмеялся.
- Дурак, я не собираюсь утруждаться вызовом от каждого ученика, которому случилось пройти мимо моей двери.
- Ученика?! Я Спахт, мастер клоунов Куумика!
Камера лениво махнул рукой на дверь:
- В таком случае вон, гнусный Спахт! Вон, я сказал!
Спахт поклонился:
- Вижу, я ошибся дверью и нашел только великую химеру.
Камера прищурился:
- Оставь меня. Я выйду, когда ты просил. - Спахт снова поклонился и вышел. В тиши комнаты я увидел, как великий клоун вздохнул и достал из-под стола грим. На лице его запечатлелась печаль.