Страница 14 из 16
Парни доползли друг до друга и уселись на траве спиной к спине. Переломов, судя по всему, не было.
– Хранитель Хродвиг не жалует Империю. И не захотел отдавать вас, молокососов, этим ублюдкам. Наемничий хлеб горек, он быстро сделал бы из вас, желторотых, последних подонков. – Хоар знал, о чем говорит. Он успел хлебнуть наемничьей доли. И произносил те слова, что когда-то говорил ему Хранитель.
– Отныне вы, несчастные, – Хоар смерил их тяжелым взглядом, – охрана Хродвига. Вы не умрете с голода. Вас не искалечат в Империи. Вас будут уважать и бояться. Вы присягнули Суду Хранителей и его Главе. Ваши имперские обноски позорят его. Где вы их только нашли? – Хоар кинул на землю кошель. – Как спустимся в Долину, оденьтесь, как полагает.
Он развернулся и ушел. Парни, боготворившие своего спасителя, избавившего их и оставшихся родичей от голода, в первом же селе накупили черных бурок, и одели их на себя. Хоар, увидев это, долго ругался. А Хродвиг, напротив, хмыкнул одобрительно и бросил:
– Хорошо.
Братья засияли от счастья. И Хоар вновь избил их на вечернем учебном поединке.
Хоар помотал головой, прогоняя глупые воспоминания. Дорога свернула к месту давнего камнепада, и теперь вилась змеей меж огромных кусков скалы. Сейчас, если бы весь кулак, вся его пятерка была в сборе, двое воинов уже отделились бы от остальных, скача впереди. Теперь же… Хоар скрипнул зубами. Найдя глазами Третьего, он послал его вперед. Тот двинул коня коленями, обогнал арбу, и поскакал к россыпи камней.
Хоар проводил его глазами. Третий уверенно правил конем, не суетился и зорко поглядывал по сторонам, изредка останавливаясь. Добрый воин! Из всей пятерки Третий лучше всех сражался на мечах. И был неплох как лучник, потому Хоар и выбрал его. Не хватало Немого, чтобы везти арбу и следить за мулами. И как следопыту Немому равных нет. Но дом на колесах просто так не поедет, и управляться им без должной сноровки непросто. Потому Хоар сидел на облучке арбы, злился и то и дело украдкой поглядывал на своего скакуна. А тот, предатель, красовался перед Тихоней.
Вскоре показался Третий, махнув рукой, и Хоар тряхнул вожжами. Мулы шагнули вразнобой, и арбу слегка шатнуло. Ули за спиной Хоара заворочался, и вскоре рядом показалась его голова с соломой в волосах.
– Не вылазь, Ули! – предупредил Хоар. – Минуем урочище, рядом сядешь.
– Урочище? – хриплым со сна голосом переспросил мальчик.
– Урочище, – послышался голос Хродвига. В отличие от мальчика, голос старика был надтреснутым, но звонким. – Приметные места по-другому. Люди их примечают за то, что они непохожи на остальные. И в разговоре объяснить проще. Вот за этим урочищем проходит граница Ойдетты.
– А за границей чья земля? – спросил мальчик.
Урочище они миновали, но вылезать и садиться на облучок Ултер не стал, втянувшись в беседу. Хоар этому был только рад: едва последний камень остался позади, как его царапнул чей-то взгляд. Показалось? Но вот и Третий закрутился на коне, вертя головой по сторонам. Хоар положил ножны на колени.
– А мы и вправду идем туда? – мальчик понизил голос.
– Куда туда? – спросил Хродвиг. Сегодня он был не прочь поговорить, даже казался бодрым.
– Ну… В Город Мертвых? – мальчик решился и произнес страшные слова.
– Правда, – кивнул Хродвиг.
– Это потому, что ты умираешь?
– Да. Мое время пришло.
– А… Ты же там уже был. Как он выглядит? – вновь понизив голос, спросил Ултер.
Мул без устали переставлял ноги, крутились колеса, Третий вновь поскакал чуть сзади, но тревога, поселившаяся в груди Хоара, не отпускала. Краем уха слушая разговор прадеда с правнуком, Хоар ругал себя последними словами.
Никогда раньше он не распускал пятерку. И никогда не ослушался прямого распоряжения Хродвига. В конце концов, он и нужен для того, чтобы служить Главе Хранителей и охранять его. Делать все для того, чтобы правосудие гор могло свершиться. Но что будет завтра? Пятерка так или иначе соберется в Декурионе и зиму они проведут вместе. Если Дан Дорчариан не решит для Хоара иной судьбы. Что сделает Дан, когда узнает, что его сын побывал в Городе Мертвых? Хоар не хотел об этом думать.
Дорога окончательно стряхнула с себя следы давнего оползня, в очередной раз круто повернув. И на горизонте вновь повис, растекаясь во все стороны, черный дым.
«Горы трещат», – послышался в голове шепот старика и Хоар против воли обернулся, посмотрев за спину.
– Когда земля перестала принимать мертвецов, а первые молчальники онемели… – Хродвиг прокашлялся. Открыв мех, он выпил воды и отер губы. – Они выбрали самую пустую, самую неудобную землю, где не росла даже трава. И стали возводить дом для павших. Выбрали камни, выкопали яму. Камнями выложили ее изнутри, облицевали стены и потолок. Так они возводили дом все выше и выше, сужая кладку, пока она не сомкнулась. Верхние камни обмазали глиной. Не забыли прорезать узкие окна. Внутри сладили ступени, широкие полати, на которые уложили тела. Самых достойных усадили в кресла. Разложили вокруг оружие, луки и стрелы, посуду и шитье. Чтобы ни в чем погибшие не нуждались после смерти. Уложив всех, закрыли вход в дом большим камнем. Бросили по монете. Так в Городе Мертвых появился первый дом.
– А зачем по монете бросают? – спросил Ули.
– То поверье. Если звякнет монета, то душа добралась к предкам.
– И каждый по монете? – недоверчиво спросил Ули. Потом подумал, и хлопнул в ладоши, вскрикнув. – Так там много золота! Много-много!
– Золота мертвых? – равнодушно спросил Хродвиг.
– Ну да! – азартно сказал мальчик. – Мертвым же оно не нужно!
– Не нужно, – помедлив, согласился Старик. – Ты готов у дедушки Эндира взять десяток-другой монет? Они же ему не нужны?
– У дедушки? – запнулся Ултер. В его голосе не было прежней радости. – А дедушка Эндир тоже там?
– Где же ему еще быть? Молчальники начинают строить усыпальницу новому Дану сразу, как только он берет власть. Дело это долгое и непростое.
– У дедушки Эндира брать золота нельзя, – принял решение Ултер. – И у других умерших тоже нельзя.
– Это правильно, – кивнул Хродвиг. – Так не нарушается закон гор.
Чужой взгляд больше не беспокоил Хоара. Никто из Ойдетты не мог преследовать их, в этом Хоар был уверен. Может, горный лев нацелился на добычу, но от них так разило дымом и железом, что он отступился? Беспомощную овцу отбить от отары куда проще. Хоар покосился на темную дымовую кляксу на горизонте, и убирать ножны с колен не стал.
– Когда я пришел в Город Мертвых, – продолжил Хродвиг, – склеп для моего Дана уже подвели под крышу. Дом для Дана был, но его тело я сжег в Декурионе. Молчальники расступились, убоявшись чумы, и я вошел в пустой дом. Черная бурка, которой я когда-то предупредил всех окрест о чуме, была со мной. Я кинул ее у подножия каменного трона и лег на нее, уснув.
– Долго ты там был? – затаив дыхание, спросил Ули.
– До новой луны, – ответил Хранитель. – Молчальники приносили мне еду и воду, ставя у порога. О! Дом славно был сделан. Камни на полу подогнаны тщательно – нож не просунешь! Узоры на стенах – сцены охоты и битв. Полати у трона, справа и слева пустуют, ожидая ближников Дана…
– И сейчас там пусто и грустно? – посочувствовал Ули. – Тебе опять одному придется?
– Пусто? – заухал-засмеялся довольный Хродвиг. Его смех разнесли окрест стены ущелья, и Хоар недовольно скривился. – Пусто?! Хрейг, моя жена, давно ждет. Преданные слуги, послушные моей воле, ждут. Мои ближники, великие воины и мудрые мужи, ждут. В свое время они таскали друг друга за бороды, споря, кто из них где должен лежать после смерти.
Хродвиг вновь торопливо и шумно отпил воды и продолжил.
– Когда я был Даном, моей правой рукой был Храмт. Надежный и верный. Безжалостный и коварный. Важнее моего слова в его жизни не было ничего. Когда я отдал власть Эндиру, двери моего Дома в Городе Мертвых закрылись для него. Только я и моя жена могли отныне переступить порог…