Страница 22 из 66
— Или у тебя почти как у них.
Катхар задумался над фразой жреца. Он почему-то не думал с этой стороны, что это не кошки на него походят, а он на них.
— У них нет рожек, — наконец, выдал Катхар. — Значит, мы разные. Почему я не могу их погладить? Как лошадей.
— Потому что они прирученные и добрые, но у них всё равно острые зубы и когти. Они могут быть опасны.
— Я тоже!
Вообще-то опасным Катхар себя не ощущал, но гордо выпятил грудь: ему хотелось хоть чем-то удивить жреца. Тот стоял, сложив руки и только тепло улыбался:
— По-своему, маленький принц.
— Почему ты меня так называешь?
— Потому что пока ты маленький. Но однажды вырастешь, и будешь считать, что всё здесь принадлежит тебе.
— Почему считать? Оно и будет моим!
— Это станет твоей ответственностью. А принадлежит всё только богам.
Катхар проснулся на широкой постели и несколько минут смотрел в потолок. Он помнил ту встречу со жрецом у храма. В детстве она его поразила, отпечаталась в голове. Он даже запомнил слова, хотя полностью понял их гораздо позже.
Те воспоминания были заполнены солнцем, пряным запахом храмовых благовоний и прохладой воды из фонтана. С реальностью сейчас совпадала только вода: за окном шелестел дождь. Где-то вдалеке раскатисто прогремел гром, и Арден рядом зашевелился, но не проснулся.
Катхар ощущал брата, хотя теперь они лежали не так близко друг к другу. Осторожно пошарив хвостом, Катхар тронул теплый бок Ардена, и на миг ему показалось, что он всё-таки коснулся шерсти той огромной дремавшей кошки.
Осторожно перекатившись к краю кровати, Катхар соскользнул с нее. Спать не хотелось, хотя в теле еще ощущалось усталость и противная слабость после яда. Они раздражали, как будто сдерживали, а ограничений Катхар не любил.
Он хотел подойти к окну, распахнуть его, чтобы прохладные капли заливали внутрь, касались лица, тела, рожек и хвоста. Но боялся разбудить Ардена. Стоило пойти к себе в комнату, раз уж он больше не уснет, заняться чем-то полезным до рассвета.
Для начала Катхар решил отлить и, конечно же, в темноте наткнулся на какое-то кресло, которое двинуло стол, и на нем что-то оглушительно задребезжало.
— Кат?
Катхар мысленно выругался, но вслух ответил:
— Извини, не хотел будить. Спи.
Но когда он вернулся, Арден сидел на кровати, обхватив колени. Повернув голову к окну и смотря на стекающие капли. Правда, дождь больше не шумел, может, закончился. Упав поперек кровати, Катхар повернулся на спину и сказал:
— Мне снились те большие кошки из храмового сада.
— Это был хороший сон?
— Ага.
— Тогда хорошо.
Катхар вздохнул:
— Не люблю храм, но парк потрясающий. После дождя там хорошо.
— Так пойдем.
Повернув голову, Катхар попытался рассмотреть в полумраке выражение лица брата. Хотя чувствовал, тот не шутит. Арден легонько хлопнул его по плечу:
— Давай! Кто тут спрашивал, чего я хочу? Я хочу в тот сад. И ты тоже. Ну так давай, успеем до завтрака и дел.
Это не было официальным визитом, так что пройтись решили пешком, благо совсем рядом. Сопровождавших Алых рыцарей оставили перед храмовыми садами, так что теперь они сонно мялись на фоне посветлевшего на востоке неба. Город еще спал, но на улочках уже виднелось оживление.
В Храме жрецы поднимались до рассвета, так что, то тут, то там были видны их светлые одеяния, а серьги, закрывавшие уши, ловили первые рассветные лучи.
Больше всего было мальчишек, еще не доросших до первых степеней посвящения и сновавших между аккуратными дорожками и кустами. Один из них бойко поклонился принцам, но Арден властно сказал, что им ничего не нужно.
Катхар покосился на брата краем глаза: тот умел непринужденно приказывать, как будто родился с этим умением, шлифовал его годами — хотя так оно и было на самом деле. Катхар так не умел, не понимал, когда стоит именно приказать. В Башне магов всё было проще, они все оставались на равных. Пусть к принцу относились со всем возможным уважением, но он был всего лишь мальчишкой, гораздо более юным, чем любой из магов, что проводили свои изыскания в Башне и большую часть жизни не признавали никакой власти, кроме Совета магов.
Они знали, что руководить должен тот, кто в данный момент опытнее, поэтому с разломом у Катхара не возникло сомнений. Он хотел проверить его и наведаться к ищейкам сразу после завтрака.
Хотя Катхар прекрасно знал, что среди магов и их Совета интриг не меньше, чем при королевском дворе. Но он сам не был магом, его туда не допускали. Он не был посвящен в ритуалы и заклинания, не знал, как управлять силой вокруг. Только той, что внутри него самого.
Магом он не был. Но и принцем уже тоже.
— Тебе грустно, — сказал Арден. Его слова не были вопросом. — Я чувствую.
— Я так очевиден?
— Мы рядом и связь стала крепче.
Арден наклонился, чтобы понюхать цветок, но срывать его не стал. Шарахнулся, когда оттуда вылетело какое-то насекомое с низким жужжанием. Арден их всегда опасался («просто не люблю!»), и Катхар усмехнулся, радуясь, что это тоже осталось неизменным.
— Не смешно, — проворчал Арден, хлопнув брата по спине хвостом. — Правда страшный!
Насекомое, сделав круг над головами принцев, унеслось в неизвестном направлении. Катхар опустился на изящную каменную лавку в окружении сладко пахнущих кустов с цветами. По крайне мере, никаких ароматов магии.
Арден еще какое-то время походил вокруг, потрогал лепестки цветов, стараясь не задеть капли влаги на листьях. Лавка, к счастью, уже успела подсохнуть. Арден уселся на нее лихо верхом, лицом к брату и уткнулся в его плечо лбом.
— Спать хочу.
Его хвост лег на камень лавки, змеился по нему.
— Так зачем пошел? — хмыкнул Катхар. — Спал бы дальше. Я никуда не денусь.
— Сны слишком мутные.
Кое-что всё-таки менялось: раньше Ардену никогда не снились кошмары, в воспоминаниях Катхара он всегда крепко спал.
Катхар боялся, что спустя десять лет не узнает брата. Был готов к тому, что придется заново выяснять, кто такой этот новый Арден. Но на самом деле, он остался всё тем же. Только его броня против внешнего мира стала крепче, эмоции прячутся глубже, а беспокойство и дурные сны он запивает настойкой, которая неизменно находится на столе. Катхар заметил, что сколько бы ни пустел пузырек, не разбивался, на его место встает новый. Он даже не был уверен, что Арден замечает те моменты, когда по привычке делает пару глотков.
— Дени…
— Ммм?
— В следующий раз, когда захочешь выпить свою настойку, приходи сначала ко мне. Расскажи… обо всем.
По крайней мере, с ним Арден откровенен, не боится показывать, что на самом деле думает и чувствует — Катхар почти с облегчением подумал, что-то осталось неизменным. Может, это и есть самое важное.
Арден поднял голову и вздохнул:
— Ты преувеличиваешь. Обычное успокоительное. Есть вещи поважнее.
— Да как ты не поймешь! Нет вещей важнее, нет!
— Кат, — вздохнул Арден, — я принц, который большую часть времени должен служить лицом королевства. На всех этих пирах, встречах с министрами, поездках в город. Не важно, сколько настойки я при этом выпью, главное, как себя веду. Прежде всего я именно принц.
— Дурак ты.
Арден закатил глаза, что было совсем не так великолепно по-дворянски.
— Говоришь, как мать, — продолжил ворчать Катхар. — Прежде всего ты мой брат, и для меня главное ты сам. А не все эти принцы и короны.
Арден хотел что-то ответить, но потом как будто передумал. Просто улыбнулся:
— Я знаю.
От этих простых слов Катхар сам невольно улыбнулся. От них веяло теплом, пониманием и признанием того, что Арден легко отмахивался от десяти лет разлуки и всё еще доверял Катхару. Без оговорок.
Катхар еще бы хотел, чтобы брат рассказывал ему о кошмарах или беспокойстве, а не заливал их настойкой. Но он пока не понимал, как спросить, а Арден явно разучился делиться тем, что его мучает. Или тоже не считал это стоящим внимания.