Пламя нашей жизни

На кухне обнаружились девочки, занятые приготовлением обеда. Они как раз заканчивали, поэтому угостили нас горячим. Рехей с Фальком завели разговор о любимой теме боксера, а Тсуна, присоединившийся за компанию, наконец, ничем не был более занят. Своего маленького львенка он спрятал в коробочку, чтобы тот набирался сил перед следующей тренировкой.

— Как проходят тренировки? — я решила начать разговор с нейтральной темы.

Рехей вошел в раж и принялся с жаром доказывать что-то флегматичному Фальку. Сам Фальк слушал внимательно и вставлял ответы, явно понимая, о чем идет речь, в отличии от меня. Мы с братцем пили чай, наконец, вроде бы оставшись одни. Относительно, конечно.

— Благодаря линзам Спаннера Х-баннер стабилизовался.

К счастью, я была немного в курсе дел. Кёя говорил, что Тсуна придумал новую технику. Состоит она в том, что Тсуна выпускает пламя из обеих рук в разные стороны. Так называемое «жесткое» пламя идет в атаку, а «мягкое» служит амортизатором. Жесткое пламя — это смешанное пламя Неба с Ураганом, которое каким-то образом собирается в камнях на обновленных перчатках. Таким образом Тсуну не сносит отдачей. Конечно, остается риск, что его расплющит, но тут уж все зависит только от него. Раньше проблема была в том, что Тсуна не мог определить количество накопленного в камнях пламени. Все же мощность смеси Небо-Ураган была выше, чем у чистого Неба. Вот и получалось, что Тсуну сносило куда-то. Линзы же получали сигнал от датчиков на перчатках и Тсуна мог видеть количество накопленного пламени наглядно. Все это мне объяснил сам братец.

— Еще у меня есть идея, как бы сделать так, чтобы пламя выпускать сразу из обеих рук, но пока что не знаю, как именно, — закончил Тсуна. — Я попросил о помощи Спаннера. Уверен, он что-то придумает.

Технически механик подкованный и действительно что-то может изобрести. Может быть, использовать технические приспособления в случае Тсуны будет даже более действенным, чем попытаться научиться самостоятельно определять по ощущениям мощность и направление пламени. Все же это требует нескольких лет тренировок. Мало того, что их у нас нет, так и Тсуне не свойственно проявлять столько упорства.

— Всякие штуки для усиления — это, конечно, хорошо, но если они вдруг сломаются, учись действовать своими силами, — заметила я.

— Опять ты за свое, — неожиданно сменилась интонация братца. — Я стал намного сильнее, а ты все равно продолжаешь считать меня никчемным!

Мои брови непроизвольно приподнялись, но эмоции внутри не вскипели, как в прошлый раз. Поэтому я довольно спокойно и буднично ответила:

— Нет, ты не никчемный. Ты ленивый и безответственный, — после чего, так же спокойно смотря на него, отпила чаю.

Тсуна смотрел на меня долго, но потом все же закрыл глаза и тяжело выдохнул.

Конечно, я не собираюсь врать, что он сильный, умный, бесстрашный и так далее. Не люблю я это дело. Лучше пусть признает, что лень и безответственность — вещи поправимые. Даже его трусость, я заметила, стала немного, но сдавать позиции. Да, может быть, лишь под напором героизма, но встретить врага, чтобы остальные пошли дальше — это сильный шаг.

Братец рассматривал сжатый перед собой кулак и тихо, уверенно, как-то одухотворенно сказал:

— Я думал над нашим разговором в прошлом. Мне не нужно, чтобы Ламбо, Гокудера или Ямамото сражались за меня насмерть. Да и титул этот не нужен. Я с самого начала сказал, что не хочу быть частью мафии и, вообще, не хочу держать в руках оружие. Поэтому, как только вернемся обратно, я верну кольцо Девятому. Но пока что я воспользуюсь им, чтобы мы все вместе смогли вернуться в прошлое.

— И-и-и… — протянула я, — тогда что мешает тебе вернуться прямо сейчас?

— Так ведь Ирие-сан сказал, что мы не можем вернуться, пока Бьякуран не будет побежден, — с непониманием уставился на меня братец.

Интересное у него понимание ситуации.

— Так-то оно так… — снова протянула я, пытаясь подобрать слова. — Шоичи не соврал. Но тут кое-что пропущено где-то между «победить Бьякурана» и «вернуться домой». Машина, с помощью которой Шоичи смог задержать нас в этом времени, у нас. Шоичи в любой момент может ее выключить. Только если мы не разберемся в том, что произошло в этом времени, это будущее может повториться. Теперь мы боремся за наше будущее.

Братец выглядел шокированным. Рот приоткрыл, глаза широко распахнул.

— Странно, что для тебя это стало откровением, — удивленно заметила. — Это ведь меня не было на базе и это за мной тут смотрит каждый второй, а ты в любой момент мог пойти и расспросить Шоичи.

— Но, когда мы пошли их проведать, Ирие-сан и Спаннер были сильно заняты, и мы вернулись обратно, — будто оправдываясь, обескураженно ответил он.

Я хотела уже было сказать, что, если он хотел получить ответ, следовало добиваться его всеми способами, но вспомнила начало разговора и решила обойтись без поучений. Думаю, сам поймет, если еще не понял.

— В любом случае, мы должны остановить Бьякурана и Мельфиоре, чтобы он не причинил всего этого горя, — сказал Тсуна, отчего я приподняла бровь, не уверенная, говорит ли это он мне или же убеждает себя.

— В любом случае, продолжаем, — пожала плечами. — Чойс — это вроде игры, так что мы мало чем рискуем. А после него сразу же можем вернуться обратно, — подумав немного, добавила: — Еще одно, Тсуна. Я рада, что ты понял, чего на самом деле хочешь. Если ты пойдешь отказываться от титула Десятого после всего, ты можешь рассчитывать на мою поддержку.

Я попыталась ободряюще ему улыбнуться и, видимо, успешно, так как Тсуна неуверенно улыбнулся в ответ, но со взглядом блестящим, а не потухшим, паническим или потерянным, как после прошлого разговора. Уверена, отказаться, на самом деле, будет непросто, поэтому оставить это дело на одного Тсуну я не могу.

Поднимать ту тему я не стала, как и не стала вспоминать, кем себя представлял Тсуна во время боев с Варией. Думаю, так будет лучше. Наверняка ему хоть немного да стыдно за то, что под наплывом героизма он перестал думать о чем-то другом, в том числе и о грядущих перспективах. Он привык, что его стыдят, но все равно совершенно никак на это не реагирует. Так что не буду портить короткий момент понимания.

— А ты где была последние дни? — поинтересовался братец.

— Пыталась выяснить, кто меня в будущем убил. Пока что ясно только то, что дело темное, — тут уж мне пришлось тяжело выдохнуть. — Мне пришлось брать всю братию с собой, потому что никто с меня глаз спускать не желает. Видите ли, я маленькая и слабая, любой может убить или покалечить.

— Так зачем было идти? — спросил Тсуна. — Они могли бы сами все сделать вместо тебя.

— И ты, Брут! — возмутилась я. — Некоторые вещи нужно делать своими руками. Они все уже пытались, но говорят каждый свое, а решения все равно нет. Так что не обижайся, что я не с вами. Мне сложно делать что-то самостоятельно, без чужого присмотра, — кивнула на Рехея и Фалька, продолжающих свою беседу уже более спокойно.

— Я думал, они тебя просто оберегают, — с сомнением заметил Тсуна, посмотрев туда же.

— Вообще-то Кёя, который, по словам Лар Милч, меня слишком бережет, запер меня на своей базе без права выхода, — кисло призналась. — Сам понимаешь, с ним спорить сложно.

— Могу понять, — так же кисло ответил братец, скорчив рожу. — Но ведь раньше у тебя получалось с ним ладить.

— Ты понимаешь разницу между Кёей, которому пятнадцать, и он выше меня сантиметров на десять, и вот этим дылдой с тонфа, взглядом убийцы и упрямством бронепоезда?

— Ха-ха, — неуверенно засмеялся Тсуна.

Посмотрев на меня, увидел, что шуткой и не пахнет, после чего прекратил смеяться.

***

Дело было в тренировочном зале. Стены, обитые железом, каменный пол, и только два человека на огромное пространство.

— Я хочу, чтобы ты выплеснула свои эмоции и перестала так себя вести.

Недоуменно уставившись на Хибари, заявившего это перед началом тренировки, я все же уточнила: