Пламя нашей жизни

— Кё-сан, — позвал Тетсуя. — У нас внеплановый посетитель.

— Можешь зайти.

У меня возникло чувство дежавю. Я повернулась к внутренним дверям с надеждой вновь увидеть Рехея, но за широко открытыми Кусакабе дверями показался флегматичный Фальк с тяжелым взглядом.

— Простите за вторжение, — буркнул он, очевидно, поинтересовавшийся ранее правилами хорошего тона по-японски.

В руках мужчина держал картонный пакет, из которого вытащил вначале коробку чая, которую поставил перед Хибари на стол, а затем — упаковку шоколадных конфет, которую подошел и вручил мне.

— Могу я немного посидеть с боссом? — спросил Фальк.

Хибари, пребывающий с утра в хорошем расположении духа, кивнул, но меня вопрос просто выбесил. Мало того, Кёе еще и все равно, что я его игнорирую, ему, оказывается, достаточно моего присутствия рядом!

— Слышал, Хибари немного успокоился, хотя вижу, что все не совсем так, — тихо заметил мужчина, присев рядом и свесив ноги с веранды, как и я.

Он скосил глаза назад, на цепь, которая была растянута на три метра.

— Я бы сказала, все совсем не так, — недовольно ответила. — Бесит аж, — выдохнула, скривившись.

— Тогда почему не осадишь его? — флегматично уточнил Фальк, посмотрев на меня.

— Что я могу ему сделать? Кёя зажал меня в угол, а всерьез драться с ним… — я пожала плечами, — не могу. Он свой, пусть и ведет себя, как осел. Правда, еще немного и доведет окончательно.

— Тогда как насчет пригрозить разрывом связи Небо-хранитель? — вопросительно приподнял он бровь, пользуясь тем, что Хибари нашу негромкую беседу не слышит. — Мне, наверное, каждый говорил, что малейшая ошибка — и со своими амбициями я могу попрощаться.

— Я могла пригрозить шестнадцатилетнему Хибари, но этот Хибари ведь не тот же самый… — сказав это, я поняла, как глупо это звучит.

Да, я тоже их разграничивала. Этот взрослый Кёя был хранителем взрослой Акиры. У него был тот же отвратительный характер, который, если подумать, прослеживался и у Хибари-подростка. Кёя не понимал некоторых вещей, и это исходило из его «звериного» воспитания. Этот Кёя, видимо, за все время успел меня изучить, а Акира взрослая успела ему что-то вдолбить в голову, и он привык к правилам, но стоило появиться мне… Долой все правила. У меня то же лицо, тот же голос и очень много другого похожего. Я для него просто образ.

— Погоди, но ведь он меня выводил не раз настолько, что у меня даже мелькала мысль, что это того не стоит, — нахмурилась я. — Связь должна была колебаться, как в тот момент, когда так думал Кёя.

— Видимо, что-то здесь работает не так, — пожал плечами Фальк. — Почему ты изначально его выбрала?

— Я думала, что взяла излишне серьезного и строгого парня, а не мамочку, — нахмурилась в ответ, исследуя свои источники. — Кто же знал…

Источник Облака был слабее, чем обычно. Кажется, связь с Облаком есть, но такая слабая, что создается ощущение, будто хранитель очень далеко. Но вот же он, в трех метрах.

— Его нет, — сильнее нахмурившись, открыла глаза. — Связь есть, но хранителя рядом нет.

— М-м-м… — глубокомысленно издал мужчина. — Это как? Хибари Кёя из прошлого твой хранитель, а из будущего — не твой? Так бывает?

— Чего только не бывает…

— Понятно, почему всех так штормит, — хмыкнул он все так же флегматично. — Они видят, но не чувствуют, что это ты.

— А ты? — с интересом повернулась к нему лицом.

Этого человека я вообще не знала. Из его дела я вычитала, что он служил в армии Германии, дослужился до звания майора и затем случилась какая-то неприятная история во время службы около границы с Италией. Подробности скрыты, но факт в том, что дело едва не дошло до трибунала. Имеется информация, что Штромберг не выполнил приказ вышестоящего командования, но что было там на самом деле, знает разве что он… и, может быть, взрослая Акира.

— А я был знаком с Савадой Акирой не так долго, как они, — пожал он плечами.

Мы немного помолчали.

— Понимаю, всех осадить практически невозможно. Чудил бы только один, можно было бы что-то сделать. Они все стремятся к единой цели, и даже если я помогу тебе, то буду забит до смерти.

Любимое выражение Хибари Фальк произнес по слогам. Видимо, «камикорос» был им заучен не так давно.

— Что, если сначала тебе попробовать кое-что другое? — неожиданно спросил мужчина, и когда я недоуменно на него посмотрела, пояснил: — Ты — слабость Хибари. Он сделает очень многое для тебя и ради тебя, стоит лишь убедить его, что тебе что-то нужно.

— Мне нужно пространство, и я уже не раз это ему говорила разными словами, — нахмурилась я, не совсем его понимая.

— Смотри, — вздохнул мужчина и заговорил еще тише. — Ты доказывала, что тебе не нужна его опека, но он убежден, что без него ты не справишься. Попробуй наоборот. Скажи ему то, что он хочет услышать. Что ты слабая и его забота тебе жизненно необходима.

Я хотела было возмутиться, но задумчиво перевела взгляд на сад, где едва слышно пели желтые птицы Хибари. Кажется, я поняла, что имел в виду Фальк. Рехей подсказал мне, что Кёя видит меня маленьким очаровательным зверьком, но Хиберда Хибари ведь на цепь не сажает. Даже клетки и то никогда не было. Потому что он знает: если что-то случится, птичка прилетит к нему.

Это, возможно, действительно могло сработать, поэтому я стала думать, что и как мне сказать или как себя повести. Пусть из-под опеки Хибари мне не выбраться, но это не значит, что я буду плясать под его дудку.

Чуть позже пришли Конрад и Рехей. Боксер травил байки, развлекая меня новостями. По ту сторону базы Лар Милч занималась тренировками Тсуны, и судя по словам моего друга, эта женщина могла соперничать методами с Реборном. Единственное, она не была столь изобретательна в наказаниях и явно не обладала чувством юмора. Гокудера с Ямамото все еще приходили в себя, и пока не оправятся от ран, серьезные тренировки им противопоказаны.

Затем тема свернула в более серьезное русло. Альянс семей пока что не знал, чего от нас ожидать, и, видимо, хотел убедиться, справимся ли мы из прошлого с базой Мельфиоре в Японии. Правда, то, что Вария, услышав мое решение, решила пойти в острие атаки прямо на предположительный главный штаб Мельфиоре, их впечатлило.

— Но еще больше их впечатлило другое, — неожиданно оглушительно захохотал Рехей и едва выдавил из себя: — Когда Занзаса спросили, почему он так уверен в Саваде Акире из прошлого, он ответил…

Рехей с усилием заставил себя повторить пофигистическое выражение лица босса Варии и его же самодовольный взгляд, и с самым серьезным видом сказал:

— Гав.

Мы с рыжим засмеялись под хохот Рехея, который, держась за живот, продолжил:

— После этого все вопросы отпали.

— Жаль, меня там не было, чтобы увидеть их лица, — вытирая выступившие от смеха слезы, ответила я.

Видимо, Занзасу шутка понравилась. Не думала, что у него когда-нибудь проснется чувство юмора. Желание поиздеваться над окружающими — без проблем, а вот нормальное чувство юмора…

Настроение улучшилось, и я поняла, как мне следует себя вести. Киоко постоянно так делает. В более младшем возрасте она это вряд ли осознавала, но зная о мафии и всей подоплеке, она строила невинный вид и тем самым заставляла Рехея, а затем и Тсуну, чувствовать себя неловко от того, что они что-то скрывали. Они хотели быть с ней честными и защищать ее. Главное тут было не делать, как Хару, которая с «милыми» деталями явно перебарщивала.

И все-таки это было довольно непросто. Я никогда так не делала. Даже Емитсу и тот всегда сам умилялся и втюхивал очередной подарок, чтобы затем скрыться на полгода. Нана и соседки в дошкольном возрасте умилялись моей серьезности. Мне никогда не требовалось строить из себя милую глупышку, как Киоко, у которой, кстати, в поклонниках треть школы. Мой максимум был сказать какую-то неловкую фразу или издевку, при этом невинно хлопая ресницами, чтобы не огрести, но это было настолько редко, и еще менее удачно, что работало лишь с незнакомыми со мной людьми и родителями.