Пламя нашей жизни

Деймон все сильнее распалялся, будто постепенно приходил в себя. Он чувствовал себя уверенней, и этот перевес на поле битвы чувствовал также и Мукуро.

— Слабо, слишком слабо, — подначивал его Спейд.

Но в какое-то мгновенье Деймон задрал вдруг голову и растворился в подпространстве. А сверху низвергся столб пламени Ярости. Похоже, иллюзионист чутко реагировал, если пламя Занзаса оказывалось поблизости.

Босс Варии тем временем приземлился неподалеку, выбив тяжелыми ботинками рытвины. Мукуро же, не теряя времени, достал пистолет и выстрелил себе в висок той пулей, что я ему вернула.

Пламя Тумана Мукуро тут же изменилось, став более насыщенным и ощутимым. Внешне он почти остался таким же. Стоял, так же напряженно сведя брови к переносице, и как будто к чему-то прислушивался. Лишь его волосы шевелились на странном ветру, не ощущавшимся мной, как будто извивались сами по себе, медленно и неохотно, хотя вокруг все еще было тихо.

Одновременно с этим на лице Занзаса появилось выражение крайнего удивления, когда часть земли под его ногами вдруг перевернулась, опрокидывая его назад, явив стоявшего на «обратной» стороне участка земли Деймона Спейда. Как будто кто-то перевернул крышку люка, на которую встали по неосторожности… или игральную карту вверх ногами.

Я гулко шлепнула левой ладонью по лбу. Я бы непременно радостно кинулась Занзасу на шею, передав обязанности по разруливанию ситуации ему вместе с Мукуро, если бы не это его эпичное появление. Кому скажешь, не поверят.

— А этот Ураган с тобой ведь связан крепкими узами, моя прелесть, — расплылся в улыбке одними губами Деймон и рассмеялся сдержанным смехом, не раскрывая рта.

Мукуро в то же время среагировал быстро, связав Деймона боем. На этот раз это куда больше походило на тот бой за кольцо Тумана между Рокудо и Мармоном.

Пространство поплыло, меняя свои очертания сразу метров на сотню вокруг. Вот пылала земля, и тут же она превращалась в ледник. Здесь повсюду росли цветы на тонкой ножке с глазами вместо сердцевины. И зрачки этих глаз сменялись то на иероглифы, то на карточные пики. Мукуро вдруг вырос до пятидесятиметрового человека, смяв в руке тело Деймона. Только его учитель появился в другом месте, поведав:

— Победить иллюзиониста — это взять под контроль его органы чувств. А в этом деле главную роль играет опыт.

На огромное тело Мукуро накинулись появившиеся адские псы с восемью глазами, как у пауков. Мукуро сжал зубы, наверняка чувствуя иллюзорную боль. Огромный Мукуро исчез, зато на той же огромной высоте появился маленький, пронзительно зашипевший зверь — как я поняла, Баюн. Пушистый махнул когтистой лапой по воздуху, и собаки заскулили, как будто получили удар. На их телах появились четкие разрезы, хлестнувшие и землю за псами, вспарывая ее ровными тонкими линиями.

Меня между тем планомерно начинало мутить от прыгавшей поверхности земли, то и дело норовившей поплыть, как ковер, по которому кто-то пускал волны. Да и вообще от происходящей психоделики начинало подташнивать. Тут еще и земля подо мной вдруг поднялась, как будто на нее воздействовал гравитацией Энма Шимон, и оторвавшийся кусок земли, на котором я стояла, оказался в воздухе, сильно при этом накренившись.

Я уже даже присела, опираясь рукой на землю для большего равновесия. Но это не слишком помогло. Ощутимо легче стало, лишь когда ко мне присоединился Баюн. Кот сел передо мной, обвив себя хвостом, и стал наблюдать за продолжавшимся боем. Я же вдруг оказалась на островке спокойствия, который непостижимым образом возник среди мира царившего хаоса. Земля вновь проглядывала под ногами и не стремилась куда-то исчезнуть.

Но расклад на поле битвы вновь поменялся. Сверху затарахтел лопастями вертолет, не рискнувший приблизиться, и удалился, собираясь приземлиться подальше. Возник на краю «аномальной» области появившийся из леса Конрад, застывший, не в силах прорваться через творящийся хаос и землю, превратившуюся на пару мгновений в раскаленную лаву. С ним рядом вскоре затормозил Кёя, и теперь они вдвоем замерли, думая, как пробраться через до опасного стремительно вырастающие острые каменные пики, достающие высотой до пяти метров. А еще через секунду, когда горные пики исчезли, я уже наблюдала за тем, как эти двое выбираются из болота с помощью цепи, вылетевшей из тонфа Хибари и зацепившейся за ближайшее не тронутое иллюзией дерево.

Я не сразу заметила, что в психоделически искаженное пространство, где продолжалось сражение с неясной степенью успеха, вмешалось новое лицо. Мармон пытался защитить прибывших с ним офицеров Варии от участи увязнуть в иллюзии, как это произошло с Кёей и Конрадом, и теперь они пробирались в мою сторону, сразу заметив участок спокойствия.

— Врой! Где босс?! — еще издалека закричал мне Скуало.

— Его Деймон похитил, — призналась я, ответив громко, чтобы было слышно через звук разбивавшейся о камень дроби. Этот звук издавало нечто, отправлявшееся в полет Деймоном и отбивавшееся трезубцем, вертящимся в руках Мукуро.

Лицо Скуало недоверчиво вытянулось. А затем все офицеры Варии чуть запоздало отпрыгнули назад, уклоняясь от листьев, сорвавшихся с деревьев как будто бы случайным порывом ветра, но вонзившихся в землю не хуже стальных лезвий.

Вария вызвала своих зверей, приготовившись встретиться в бою с отвлекшимся на них Деймоном, но их одернул Мармон:

— Не рассредотачивайтесь! Так я всех не прикрою! — его вопли звучали взволнованно. Даже слишком. Но коротышка быстро себя одернул и уже твердо произнес: — Все, что в моих силах сейчас — это отвлекать внимание Деймона Спейда на себя, чтобы Рокудо Мукуро мог воспользоваться этим.

Взорвалось в стороне пламя. Это оказалось Солнце, посланное ударом Рёхея и своей силой снесшее иллюзию, искажавшую пространство, позволяя боксеру подобраться немного ближе. Но этот маневр дал ему фору лишь на пару секунд. Едва удар пламенем исчерпался, иллюзии вновь стали править балом.

Наблюдая за творящимся безобразием, я с сомнением, но все же берусь утверждать, что Мукуро держит планку, как минимум. Мой Туман стал тоже похож на монстра. Правый глаз налился чернотой, горя из глубины мрачно-алым. По телу поползло знакомое мне чернильное пятно, взбухая болезненно-темными венами на левой части лица и шеи. Даже взгляд на него отдавался ноющей болью в моей посеревшей руке. Жидкий мрак полз по одежде младшего иллюзиониста, разбегался сухими трещинами от глаза по коже, шевелился змеиным кублом в волосах теряющего человеческий образ Рокудо.

Но тот старался изо всех сил. И делал невозможное. Помня при этом, что я нахожусь тут, и защищая меня от иллюзий. Поэтому, как бы ни заострялись его черты, как бы ни менялось лицо, у меня есть уверенность, что он не потеряет себя в иллюзиях.

Я попыталась ему помочь, выставив левую руку и собирая в ней смесь Неба с Облаком. Своего я добилась — немного рассеяла творящееся безумие. Приятным сюрпризом оказалось также то, что в проявившемся окне нормального пространства, где властвовали привычные законы физики, вдруг появилась трещина.

Грохотнуло, заложив уши. Взрыв помог окончательно разорвать подпространственный карман и выбраться из него боссу Варии. Правда, Занзасу тут же пришлось отлететь в мою сторону, так как иначе он оказался бы стоящим на раскаленной лаве. Из лавы выросли монстры-големы, поднявшиеся с орудиями навроде топоров и булав. Они погнались следом за ним, стремительными шагами сотрясая землю, несмотря на то, что передвигались, казалось, в жидкой лаве. Занзас, быстро оказавшийся на островке спокойствия возле меня с Баюном, принялся от них отстреливаться. Довольно шустрых лавовых големов сносило на раз.

Смотреть на эпицентр боя, где сражались Деймон с Мукуро, глазам было больно. Там материя меняла свою форму так неожиданно, что я даже не могла понять, кто из этих двоих кто. Соответственно и в бой вмешаться не могла.

Надежда на переломный в нашу сторону момент появилась, когда я заметила хранителя Тумана Девятого и знакомые лица из Торикай, среди которых тоже оказался Туман, пытавшийся противостоять хаосу. Действовали они вразнобой и получалось у них скверно, то есть они вообще не могли сдвинуться ни на шаг, едва отбивались от нападок иллюзий, которые даже как цель их не воспринимали. Но эти двое были теми же небольшими винтиками, как и Мармон, общего механизма, работающего для нашей победы. Они немного, да отвлекали на себя внимание матерого иллюзиониста, которому во время боя как раз отвлекаться и не рекомендовалось.